Его насмешливость, его резкость, когда-то неприятно поражавшие меня, теперь казались мне как бы приправой к изысканному блюду:
Вы в самом деле оригинальны, – сказал он, – и не лишены мужества. У вас смелая душа и проницательный взор;
как сказали бы французы: я понимала, что мгновенная вспышка уже навлекла на меня всевозможные кары, и, как всякий восставший раб, в своем отчаянии была готова на все.
Вспомните, что мы призваны работать «доколе есть день», ибо «приходит ночь, когда никто не может делать».