Последние дни Нового Парижа

Новая книга удивила, так как она отличается от других, что я читала у Чайны Мьевиля. Здесь нет мусорной эстетики. Здесь темные тона, но палитра иная. Здесь сюрреализм, но не угадывающийся в очередных воплощениях фантазии автора, а реально существующий – произведения искусства оживают.

По-моему, это просто грандиозная идея. Взять и выдумать новое «оружие», которое в этой истории было изобретено одним немного сумасшедшим молодым человеком и является ни чем иным, как какой-то непонятной, удивительной, волшебной смесью магии оккультной и магии искусства. Взрыв, и история пошла по-другому. Париж изменился, изменился и ход войны. 1941-й год – точка переворота, изменения, превращения. И вот перед нами Новый Париж, в котором уже почти десять лет идёт иная война. Причем не только с фашистами. Здесь создана новая церковь, что ведёт дела с самим Адом. Тут и шпионы от всех разведок и контрразведок. Здесь освободительное движение, что представляет собой несколько партизанских ячеек, что увы действуют разрозненно, так как и между ними существуют разногласия. Здесь фашисты. Здесь демоны. Здесь манифы – те самые ожившие произведения искусства.

Борьба идёт на разных уровнях. Создаются странные союзы, страшные отделы, где ведутся разные эксперименты, заключаются вроде бы невозможные договоренности. Но в Новом Париже возможно всё. Однако, что-то тревожит, что-то витает в воздухе. Это не конец, это всё движется к какому-то итогу, к какой-то цели. Главный персонаж Тибо, обладающий даром общения с манифами и «козырной картой» в рукаве, и загадочная женщина по имени Сэм, чья сущность будет раскрыта ближе к концу, и тут читателю вновь придется удивиться, пытаются предотвратить некий План «Рот». Увы, они не ведают до конца, что творят. К чему приведет их вмешательство. Это было сильно. Это было страшно. Это было… Я не знаю, как это описать. То, что в итоге появилось, наверно, действительно самое страшное. Это то, что создаёт искусственную правильность, безликую, милую, без изъянов. Никакую и ни о чем. Это то, что может сделать с жизнью посредственность, уверенная в своем таланте.

Мне безумно понравилось. Да, снова много описаний тех самых манифов и фрагментов Нового Парижа. Да, много фантазии, много искусства. Но это всё наложено на классный и оригинальный сюжет. Очень необычная книга.

"Родитель" Вело - рисунок "Я любительница велосипедов" Леоноры Каррингтон, а также тот, что тоже оживет - "Изысканный труп" Андре Бретона.

Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
И качает головой...

Мьевиль вызывает у меня благоговейный трепет, ассоциируясь одновременно с двумя уайльдовыми персонажами: Мальчиком-Звездой и Счастливым Принцем. С одной стороны, совершенно непостижимо как мог человек двадцати восьми лет создать сложнейший мир Нью-Кробюзона, с многообразием его рас, непростыми социальными, политическими, межличностными отношениями персонажей, проработанной бюрократической системой. Тот Нью-Кробюзон, на штурм твердынь которого отправлялась трижды, будучи уже куда как опытным читателем и свои десять тысяч часов чтению давно отдав, а одолела только с третьего раза. С другой - исповедует радикально марксистские взгляды, его "Октябрь" по праву в тройке лучших современных книг о русской революции с "Домом правительства" Слезкина и "Пантократором" Данилкина.

"Последние дни Нового Парижа" соединяют обе ипостаси: писателя-эстета и пламенного революционера (три, еще просветителя). Хотя от мысли, что массовый читатель оценит книгу, все-таки далека. Форма - рукопись, найденная в бутылке: шапочная знакомая из прежних времен просит автора бестселлеров о встрече, в ходе которой знакомит его с рассказчиком и удаляется. В следующие тридцать шесть часов без сна, еды и (простите) даже без посещения туалета этот человек повествует о фантастических событиях, имевших быть в годы Второй Мировой в некоем параллельном мире, в котором Парижу нашего соответствует Новый Париж. По некоторым признакам писатель заключает, что его визави и есть Тибо, выступающий главным персонажем истории. Попытка встретиться еще раз не увенчивается успехом, читателю предоставляется возможность догадываться, что герой вернулся в свой мир, время которого течет в ином, чем у нас, ритме.

Теперь о чем книга. Пристрастие нацистов к оккультизму давно стало общим местом, а склонять на все лады аненербе сделалось любимым занятием авторов фантастики, фэнтези и альтернативной истории. В романе фашистам удается таки заручиться помощью адских демонов для поддержания порядка в оккупированном, но непокоренном Париже. И вот тогда, в ответ надругательство, сам свободолюбивый дух Лютеции восстал на завоевателей, материализовав порождения творческой фантазии сюрреализма, признанным центром которого был предвоенный Париж. Новый Париж наводняют причудливые создания, явно не выступая на стороне борцов Сопротивления и чуждые всего человеческого, но при столкновении с наци или их адскими приспешниками, вступая в бой.

Все это, как несложно догадаться, не добавляет дивному новому миру упорядоченности, но в критической ситуации любая помощь кстати, а свой своему поневоле брат. К тому же, на стороне Маки постепенно появляются люди, наделенные способностями ладить с диковинными креатурами, отыскиваются и артефакты, усиливающие такого рода свойства. Одним из таких людей становится молодой боец Тибо, стихийный сюровый гений. Париж, меж тем, превращен оккупантами в закрытый город - род Зоны из стругацкого "Пикника..." в который (деньги могут многое) тотчас устремляются со всех концов света авантюристы, готовые достать для богатых коллекционеров чудеса и диковины Нового Парижа, вроде шерстяной ложки или (если повезет) волкостолика или (при совсем уж невероятной удаче) женщину-велосипед.

Скучно, желающему познакомиться с очередным Городом, порожденным гением Мьевиля, не будет (ох, а ведь этот аспект его творчества, особую страсть к городам всех возможных архитектурных форм, форм правления, ландшафтов и трудноуловимой, но важной составляющей, которую можно определить как Дух города - этот аспект я совсем упустила). Да, с городами он особенно хорош и в современной литературе нет автора, которому эта тема отвечала бы такой безусловной взаимностью. Но города Чайны Мьевиля могут и должны стать предметом отдельной обширной статьи, здесь об этом не время и не место.

А о чем никак нельзя не сказать, так это об огромной работе по систематизации, каталогизации и популяризации сюрреализма, проделанной им в этой книге. Приложение и Алфавитный указатель к ней ничуть не менее увлекательное чтение, чем собственно роман. И, гарантирую, после нее "Дали" перестанет быть первой (часто и последней) ассоциацией, которой вы откликнетесь на слово "сюрреализм".

Это потрясающе. Правда. Других слов у меня просто не находится. Такое чувство, будто я наконец-то нашёл тот самый алмаз в куче сюрреалистичекого мусора, который не давал мне покоя и, бредя которым, я вновь и вновь отправлялся в поиски, закапываясь с головой в данный жанр. Всё, что мне сейчас хочется - встать и громко аплодировать автору, ибо это было потрясающе. И, если говорить о самом Мьевиле, то я не побоюсь назвать "Последние дни Нового Парижа" его лучшим произведением, хотя бы потому, что тут всё кратко и по существу (что, оглядываясь на ранние работы, ему не свойственно), но при этом идея раскрыта более, чем полностью. Что же касается героев, то до сих пор восхищает мысль о том, что "главные герои" вовсе не являются главными, что они нужны только для более динамичного движения сюжета вперёд; не будь их - не осуществился бы разве что только План "Рот" с его последствиями, все остальные образы продолжили бы существовать, именно поэтому серость и блеклость Тибо и Сэм я не могу назвать ничем иным, кроме частью сюжета, частью основной идеи.