Ира ненавидела культ счастья, потому что его многочисленные сторонники почитали за высшее благо либо набор мещанских радостей, либо нечто до такой степени абстрактное, что не заслуживало даже упоминания. Усердие, с каким некоторые уверяли, будто они безмерно счастливы и умеют расслабляться (очередное мерзкое словечко), настораживало, ведь те, кто настоятельно советует забивать на проблемы, обычно не только не способны «забивать», но и тщательно маскируют собственное беспокойство по этому поводу. Иру раздражали бесконечные фильмы про психотерапевтов и прочих героев офисно-кабинетной современности, рванувших за счастьем на край света, чтобы на границе жизни и смерти обнаружить, что счастье всегда находилось в пределах досягаемости, буквально под боком, в пресловутой зоне комфорта.