Задумавшись над моими словами, он хмурит брови и тянется к телефону. Включает его и, приподнявшись, начинает бегать взглядом от тату к экрану и обратно, следом что-то печатая. Я тут же понимаю, что он включил переводчик. Вскакиваю с места и хочу сбежать, чтобы не дать ему это сделать, но он ловит меня и притягивает к себе.
Я начинаю возмущаться и пытаюсь увернуться от него, чтобы он не успел перевести. Но он продолжает с невозмутимым видом держать меня одной рукой, а второй сосредоточено вводить знаки.
Его хватка ослабевает лишь тогда, когда он увидел перевод. Не поверив своим глазам, он начинает перепроверять правильность введённых символов. А меня трясёт. Я зла на него и не знаю, куда деть свои глаза и куда деться самой. Не знаю, какую чушь придумаю на этот раз, чтобы оправдаться. Уходить уже нет смысла.
Я молча разворачиваюсь к нему и смотрю в его задумчивые глаза. Он отрывает их от экрана и смотрит на меня вопросительно.
– Ираклий? – уточняет, повернув ко мне экран телефона.
– Ты не имел право, – мой голос содрогается от волнения.