Акума Катайя становится Акумой Кириямой

*Внимание! Все персонажи и события вымышлены. Любые совпадения являются случайными.

За очередным ужином, которые с недавнего времени стали проходить в скорбном молчании, Акума собрался с силами и объявил родителям:

– Мам, пап, меня усыновляет владелец «Глории».

Мама Акумы недоверчиво на него покосилась, а папа лишь замедлил работу челюстями. За эти три месяца прилежным японским родителям пришлось смириться с тем, что их лапочка сын оказался последней бестолочью.

– А еще я с ним сплю, – добавил Акума осторожно.

Интерес родителей, казалось, усилился, но все равно не дотягивал до желаемых масштабов.

– За одним столом, – докончил свою коронную фразу Акума и нехотя вернулся к приевшемуся пресному рису.

Папа, наконец, поперхнулся супом.

Кто кого: генеральный директор против топ-менеджера

В восемь часов дождливого августовского утра «Доброе утро, дружище!» из уст Мартина прозвучало следующим образом:

– Сейчас я тебя буду убивать, крыса узкоглазая!

Юки болезненно поморщился и накрыл раскалывающуюся с похмелья голову подушкой.

– Встреча через два часа, а ты тут валяешься, как пьяная скотина! – ругался злой до чертиков Мартин, со звоном прокладывая путь к шкафу через поле пустых бутылок.

– Марти, прошу тебя, у меня голова болит! – жалобно проскулил Юки.

– Клянусь, у тебя все будет болеть, если ты сорвешь мне сделку с лягушатниками! Я этих жумапельников полгода обрабатывал! Если «Глория» заручится их поддержкой, мы будем держаться в топе мировых рейтингов еще, как минимум, три года, понимаешь ты это или нет?

– Полгода, три года… – послышался досадливый рык из-под подушки. – Мы только и делаем, что работаем из года в год без передышки. А я устал, мне все надоело, я в отпуск хочу! Надолго и куда-нибудь подальше от этой «Глории»!

– Не неси ерунды! – гаркнул Мартин, со злостью распихивая плечики с костюмами. – Ты не так уж и много работаешь в последнее время. Сваливаешь задолго до окончания рабочего дня. Даже подчиненные обожают тебя только за то, что им не приходится задерживаться допоздна (*В Японии считается дурным тоном уходить домой раньше начальника, а он, как правило, задерживается на 2-4 часа). А отпуск я тебе организую в самое ближайшее время. В каком-нибудь реабилитационном центре для алкоголиков. На Хоккайдо. Или Хонсю. А пока – одевайся, черт возьми, и помоги мне сорвать большой куш!

Выводить из состояния поросячьего визга генерального директора «Глории» Мартину Хартлессу, тамошнему топ-менеджеру, было не впервой и обычно не в тягость. Впихнуть его в самый дорогой и представительный костюм, сбрызнуть одеколоном, окунуть протокольной мордой в холодную воду для возвращения здорового румянца – делов-то! Все-таки Юки Кирияма был еще молод, трезвел быстро и, уже сидя в мчащемся на всех парах служебном автомобиле, планировал дальнейший диалог на предстоящей встрече с потенциальными партнерами. В общем, Мартину его запои, как правило, хлопот не доставляли, однако почему-то именно сегодня поведение Юки доводило его до белого каления: то ли потому, что Мартин действительно потратил слишком много времени и сил, чтобы склонить французов к сотрудничеству, то ли потому, что сегодня встал не с той ноги и в глубине души испытывал потребность уколоть кого-нибудь своим ядовитым жалом.

Юки, в свою очередь, тоже вел себя, не как обычно. Всю дорогу он был вялый, сонный и отрешенный, и его расположение духа нисколько не изменилось даже в офисе. Встреча должна была состояться через полчаса, а он все вертелся в своем кресле, как скучающий первоклашка, и смотрел перед собой пустым потухшим взглядом.

– Я не знаю, что им говорить, – в конце концов, заявил он, когда Мартин сказал, что пора бы уже отправиться в конференц-зал.

– Не надо включать великовозрастное дитя прямо сейчас! – взъершился тот. – Скажешь им то же, что говоришь всегда. Переводчик все равно сделает все, как надо.

– Раз так, то зачем мне туда идти? – с безразличием пожал плечами Юки.

– Вот те раз! – ахнул Мартин, в возмущении всплеснув руками. – А ничего, что это твоя фирма и ты должен представлять ее на такого рода мероприятиях?

– Вот именно, это моя фирма, и я имею право никуда не идти, если не хочу.

С этими словами Юки рухнул локтями на стол и расплылся по нему усталой, потерявшей всякий интерес к жизни амебой. Мартин стиснул зубы и сделал над собой нечеловеческое усилие, чтобы не вцепиться ему в горло и не начать душить. В какой-то момент ему показалось, что Юки просто приспичило поиздеваться над ним, чтобы привлечь внимание, чтобы Мартин схватил его за шиворот и силком поволок в конференц-зал, как в старые добрые времена. И будь тот прежним Мартином, беспринципной тварью, охочей до жизни на широкую ногу и способной разворотить целую галактику ради заветной цели, он бы так и сделал. Однако в последнее время Мартин не походил на себя самое, поэтому повел себя так, как ему было совершенно несвойственно.

– Отлично! – крикнул он, вскинув руки в стороны. – Валяйся здесь, сколько влезет! Мы и без тебя справимся!

Схватил папку с документами и порывисто покинул кабинет. Только чуть-чуть отросшие, свежевымытые волосы цвета вороного крыла с легкой серебристой проседью невесомо шелохнулись налету, и где-то в воздухе испуганно метнулся едва уловимый сладкий запах ванильного масла, которым он пользовался вместо одеколона, чтобы перебивать нервный голод и тягу к сладкому.

– А ведь когда-то у тебя были длинные волосы, до самой задницы, – вздохнул Юки, тоскливо глядя на захлопнувшуюся дверь. – Благо хоть, задница такая же. Персик, а не задница.

Он уснул за столом, даже не успев предаться воспоминаниям, которыми так дорожил. Примерно через час его разбудили бурные аплодисменты, грохнувшие за дверью, и триумфальный возглас Мартина:

– Лягушатники у нас в кармане! Аи-тян, – обратился он к одной из секретарш, которую приняли на работу совсем недавно, – забронируй-ка мне билет на ближайший самолет до Парижу! Бери только бизнес-класс, дорогуша, не перепутай! Не для того я свою молодость в «Глории» угрохал, чтобы экономом летать!

– Хорошо, Харетересу-сан, – угодливо хихикнула та и застучала ухоженными пальчиками по клавиатуре, спеша исполнить поручение: топ-менеджера «Глории» опасно заставлять ждать, за неисполнительность он наказывает строго. Одна история с предыдущей переводчицей чего стоит!

Сопя в столешницу, Юки спросонья подумал, что сейчас Мартин по своему обыкновению ворвется в кабинет и радостно заорет на весь Токио: «Дружище, я еду в Париж! Здорово, правда?» Однако его дальнейшее поведение послужило очередным доказательством того, что в последнее время с ним творится какая-то чертовщина.

– Картавые согласились подписать с нами контракт, – паскудно усмехнулся Мартин, зыркнув на Юки таким нехорошим взглядом, что тот на секунду почувствовал себя последним ничтожеством. – А вот отсутствия генерального директора никто даже и не заметил…

– К чему ты клонишь? – хмурясь, спросил Юки в лоб. Неужто вот оно, пришло? Его же предупреждали, что опасно делать бизнес с друзьями, женами и родственниками, – деньги и власть способны испортить даже самые крепкие и теплые отношения!

– К тому, что, может быть, от него действительно не так уж и много толку, раз всем наплевать, присутствует он на важной встрече или нет.

– Не понял. Ты мою должность хочешь занять, или что?

Мартин презрительно фыркнул.

– Вот еще! Мое призвание – вешать людям лапшу на уши, а вот тебя с легкостью заменит какой-нибудь подающий надежды инженер.

– Так, значит! – вспыхнул Юки. Аж со стула подскочил, словно ужаленный. – А не хочешь ли ты унести к черту свою тощую задницу и такие же тощие угрозы? Не забывай, что ты всего лишь совладелец «Глории», и это я, если посчитаю нужным, могу турнуть тебя отсюда с чисто символической денежной компенсацией, как надоевшую женушку!

Мартин лишь хладнокровно усмехнулся.

– Ты этого не сделаешь, потому что во славу «Глории» я вкалываю, как проклятый, – парировал он. – А вот тебе бы пора задуматься, сколько пользы ты ей приносишь и приносишь ли вообще. Так что все вышесказанное было не угрозой, а всего лишь дружеским советом.

Тут уж Юки совсем слетел с катушек и с воплем: «Да пошел ты, дружище!» – выкинул в сторону Мартина оба средних пальца. Тот снова усмехнулся со своим стервозным выражением лица (будто он король мира, а Юки – мартышка из зоопарка!), криво повел красивыми острыми плечами и с достойным молчанием унес прочь свою еще более красивую задницу.

– Да какого черта?.. – заскулил Юки, вцепившись в слипшиеся после вчерашней укладки волосы. Все в Мартине оставалось прежним: и черты лица, и осанка, и ужимки, и даже бескостный язык. Только сам он прежним Мартином уже не был. – Вот как, значит! – разозлился генеральный директор «Глории», сокрушенно навалившись над столом. – Наш Марти зазнался. Возомнил о себе. Решил, что он тут самый работящий. Назвал меня великовозрастным дитем! Да вспомнил бы, кто он такой! Кто придумал «Глорию»? Я! А он что сделал? Всего лишь вложил в нее все свои деньги, купил помещение и со всеми договорился!.. Ну, все! – рыкнул Юки, саданув кулаком по столу. Даже хлипкая конструкция из кубиков Лего рассыпалась… – Посмотрим, как ты запоешь…

Впервые за долгое время он был настроен не по-детски серьезно.

Одержавший поражение

Вылет в Париж состоялся тем же вечером – слава международной бизнес-визе, Рейджи, которая за десять минут собрала чемодан (благо, Курт с утра уехал с друзьями на озеро топить не умеющего плавать Акуму, иначе бы ор стоял выше гор!) и токийским тучам, которые к назначенному часу успели рассосаться! Словом, ничто не мешало Мартину спокойно улететь в Париж и подписать там один из самых важных в истории «Глории» контрактов. Однако комфортабельное кресло в салоне бизнес-класса казалось ему неотесанной табуреткой с выпирающими гвоздями, услужливые стюардессы напоминали непотребных девок, а на душе скреблись кошки.

– Нехорошо с Юки получилось… – наконец, вздохнул Мартин, напряженно глядя на лениво плывущий пейзаж в иллюминатор выезжающего на разгонную полосу самолета. – Давно он меня так не выбешивал…

Пока не приступили к взлету, он решил ему позвонить. Просто отчитаться, что благополучно сел на свое место, вылет не задержали, скоро он вернется и бла-бла-бла… Все-таки на эти временные приступы идиотизма следовало закрывать глаза, ведь Юки и так по жизни очень сильно досталось – судьба с разгону столкнула их с Мартином атомы и электроны лоб в лоб, образовав такую химическую реакцию, которая даже создателю самого разрушительного на планете оружия в кошмарном сне не снилась.

«Как глупо! – думал Мартин, судорожно включая смартфон, который уже прилежно успел отключить согласно инструкциям безопасности во время полета. – Поругаться на пустом месте!»

Извиняться он, конечно, не собирался, потому что Юки тоже хорош – устроить сцену перед таким важным для компании событием! Просто услышать его родной пропитый голос – уже хоть какая-то гарантия, что он не дуется… Наконец, на ярком дисплее засветился логотип «Глории» и поприветствовал хозяина новомодной фирменной цацки всеми цветами радуги. Мартин нетерпеливо полез в список контактов. И с ужасом обнаружил, что он пуст! Почти как голова его племянника… Посчитав, что процессор гаджета еще не загрузился, Мартин попробовал обновить список контактов, но тот по-прежнему оставался чистым и нетронутым, как девственные снега на вершине горы Фудзи. Покопавшись в меню, топ-менеджер «Глории» окончательно пришел к выводу, что кто-то из команды инженеришек Юки очень некстати встроил в новые смартфоны функцию автоматического возврата к заводским настройкам.

– Хоть бы предварительное предупреждение сделали, что ли! – рыкнул он, ясно отдавая себе отчет в том, что без своего смартфона он все равно, что без рук, ног и правого полушария. – Вернусь – скормлю покемонам!

Самолет начал разгоняться.

Потерпевший победу

Сказать, что Курт разозлился, как сто индейцев, когда по возвращении с озера узнал, что Мартин без предупреждения улетел во Францию, – ничего не сказать. Сейчас у него были летние японские каникулы, которых он, непривыкший учиться в жаркий июль, дожидался с ревом. Только от столь радостного события не было никакого толку. Если во время учебы Курт допоздна был в университете и возвращался домой незадолго до прихода Мартина, то теперь он торчал дома целыми днями в томительном ожидании, которое каждый раз заканчивалось сухим немногословным разговором, а то и вовсе ненавистной ему фразой: «Мне нужно написать письмо. Не отвлекай, пожалуйста». Последние два месяца Мартин не на жизнь, а на смерть бился с какими-то французами (с ума сойти, он шарил во французском!). Курт понимал, что это по работе, поэтому сильно не докучал, однако обиду затаил и с каждым днем становился все несговорчивее и мрачнее.

В тот вечер, когда Мартин без предупреждения улетел в Париж, Курт был уверен, что его бросили абсолютно все. Даже Юки. Сердито орудуя на просторах видео-стрелялки, он краем уха зацепил ускользнувшую было мысль о том, что его ужасная няня как-то не торопится испортить очередные несколько дней его жизни, пока Мартин летает по своим командировкам. Сначала Курт твердо решил, что оно и к лучшему. Однако уже через десять минут нервно названивал Юки на мобильный телефон.

– Мартин во Франции, – нетерпеливо заорал он в трубку, когда после долгих гудков услышал хриплый голос Юки, – Рейджи ушла домой, я в квартире один, за дверью стоят Годзилла, Гитлер, Джек-Потрошитель, Чикатило, Джиперс Криперс, все хотят меня сожрать, расчленить и изнасиловать, а тебя где-то носит!

– Ой, сахарок, я совсем про тебя забыл… – еле как вымучил Юки. – Подожди, маленький, я сейчас приеду.

Курт озадаченно замолчал, ловя себя на мысли, что голос Юки ему не нравится.

– Ты что, болеешь? – поинтересовался он обеспокоенно.

– Нет, сахарок. Ладно, отключайся, я пойду собираться.

– Да ты не приезжай, если тебе плохо! Полежи лучше!

– Все в порядке. Я скоро буду.

Курт пожал плечами и со словами: «Ладно, жду», – отключился. Вернувшись к игровой приставке в надежде скоротать время ожидания, спустя два часа он снова поймал себя на мысли, что Юки как не было, так и нет.

– Наверное, он все-таки заболел, – сказал Курт сам себе, на секунду зависнув над джойстиком. – А что, если ему там прям очень-очень плохо? – снова подумал он десять минут спустя. – Жена же с ним, вроде, не живет. Даже таблетку подать некому…

Обмозговав ситуацию еще немного, Курт твердо решил, что сам должен отправиться домой к своему заклятому врагу. Где тот живет, он знал: Мартин однажды заехал к нему по пути, когда повез Курта в стоматологию в районе Синдзюку. Номер квартиры, однако, по-прежнему оставался неизвестным, но это не беда: японцы, как правило, черным по белому помечают свои логова на домофоне. Да и когда Курт отыскал в плаще Мартина ключи с четко прописанным на брелке адресом Юки, все проблемы отпали сами собой, осталось только отправиться в путь.

Как выяснилось часом позже, опасения Курта были очень даже обоснованными: открыв дверь квартиры, он попал в густое облако зловонного едкого дыма, почти такого же, как в романе Стивена Кинга, только с генеральным директором «Глории» вместо кровожадных тварей из другого измерения. Впрочем, хрен редьки не слаще…

– Святые ящеры! Снежок (*Юки по-японски означает «снег»), ты живой? – заорал Курт, не на шутку перепугавшись. Повинуясь законам своей убийственной логики, первым делом он распахнул настежь все окна, а потом уже принялся искать очаг возгорания. За этим занятием посреди гостиной как раз и обнаружился еле живой ввиду дикого опьянения Юки, нависший над дымящейся кастрюлей.

– Сахарок! – плавно покачиваясь, тот вышел из состояния глубокого транса. – Сахарок, я опять про тебя забыл! Все, я сейчас же собираюсь!

– Какой собираться, если я уже здесь?! – хлюпнул Курт, чуть не плача от потрясения. – Что ты, мать твою, устроил?!

– Ритуальные пляски вокруг ежедневника Марти, – еле как вывернул пьяным языком Юки и кухонными щипцами достал из кастрюли тлеющие останки бывшего органайзера топ-менеджера «Глории».

Курт, молча утирая слезы, отобрал кастрюлю со всем ее содержимым и запихнул под струю холодной воды, чтобы сбить столбы дыма. По ходу он обратил внимание на то, что квартира Юки какая-то вся ненормально белая и в ней очень мало мебели.

– Если бы я не пришел, ты бы тут угорел, алкоголик тупой! – сказал он, вернувшись и относительно успокоившись.

– Мне все равно недолго осталось, сахарок. Дня три, не больше, – вздохнул Юки и жадно припал к бутылке.

– В смысле? – нахмурился тот и осторожно отобрал у него сей увеселительный эликсир. Неужели у него обнаружили спидорак, марсианский сифилис или еще какую-нибудь ужасную неизлечимую болезнь?!

– Через три дня Марти вернется из Парижа и выпустит мне кишки…

– За что? – цыкнул Курт, уже успев разочароваться.

И тут Юки понесло.

– За то, что я просто хотел вырвать его из лап «Глории»! Ты видишь, что с ним происходит?! Он превращается в помешанного на карьере старпёра! За последние четыре года он не взял ни одного выходного! Понятно, что когда ты в борстале был, он вкалывал, как не в себя, чтобы забрать тебя оттуда, ну а теперь-то что? Ты здесь, у тебя все есть, ему самому бабла на сто лет вперед хватит, все беды позади, бежать больше не от чего, живи да радуйся, в чем проблема-то?! На кой черт продолжать спать по четыре часа в сутки ради какой-то паршивой парочки миллиардов?!

Курт закатил глаза. С одной стороны, названная сумма прозвучала слишком внушительно, чтобы окрестить ее «паршивой», а с другой, мир серьезных взрослых людей оставался той областью, в которой он ориентировался хуже всего.

– Ну да, он какой-то дерганный стал, – наконец, ответил Курт, пожав плечами, и принялся соскребать с пола гостиной совсем раскисшего Юки. – Тебе бы тоже поспать не помешало.

Пока он шуршал мусорным пакетом и звенел пустыми бутылками, несчастный генеральный директор «Глории» пьяно и самозабвенно рыдал в подушку.

– Вот так, сахарок. Всю жизнь мечтаешь о всякой ерунде. Об учебе в Гарварде. О маленьком домике с гортензиями где-нибудь в штате Нью-Джерси или Мэн («Кого-то это мне напоминает…» – между делом покосился на него Курт). О деньгах, славе, об успехе. Получаешь это все, а толку-то? Лучший друг грозится турнуть тебя из твоей же компании, его племянник тебя ненавидит, жена сука, даже родителям наплевать, что тебя вот-вот убьют. «Без внуков даже на пороге не появляйся!» – и хоть ты лопни! А ведь тебе всего тридцать пять, ты даже на Фудзияму не лазил, у тебя еще вся жизнь впереди!

Тем временем племянник его лучшего друга уже закончил сбор опустошенных спиртных трофеев и принес Юки стакан воды – конечно же, из жгучей ненависти.

– У тебя есть родители? – спросил Курт слегка удивленно. Действительно, за все полгода своего знакомства с Юки он был наслышан только о его работе – и почти ни слова о его прошлом или личной жизни. Знал только, что он женат на Сакуре Кирияме, их с Мартином семейном психотерапевте, но почему-то все равно живет один.

– Ну, не из воздуха же я появился, сахарок, – вздохнул Юки, перевернувшись на спину.

– А где они? – оживленно спросил Курт, склонив голову набок, как любопытный голубь, выжидающий зернышек.

Юки не мог не улыбнуться, с грустью осознавая, что этот птичий интерес вызван исключительно тем, что сам Курт лишился родителей довольно рано.

– В деревне на острове Сикоку. Она такая маленькая, что ее даже нет на карте. Наша семья уже несколько поколений владеет клубничной плантацией. Папа с мамой выращивают клубнику, собирают ее и продают, а она потом попадает во все супермаркеты Японии.

– Охренеть! – вскричал Курт восторженно и быстренько плюхнулся рядом с ним на кровать. – И тебе, наверное, можно есть ее, сколько хочешь?

– Именно, – засмеялся Юки, невзирая на тяжесть в помаленьку трезвеющей голове. – А сейчас как раз второй сезон урожая. Клубника более крупная, чем в первом.

– Прикольно! Ты определенно должен съездить к родителям!

– Говоришь прям, как твой дядюшка. Сказали же, без детей не пустят.

– У тебя и дети есть?!

– В том-то и дело, что нет. Мои родители не знают, что я женат фиктивно.

– Как-как?