Коллонтай. Валькирия и блудница революции

Удивительно, что при всем многообразии изданий, найти качественную книгу о жизни такой известной исторической фигуры как Александра Коллонтай мне не удалось. Конечно, я ограничилась всего двумя, при желании можно продолжить поиски и, наверное, подходящее произведение все же найдется, но даже те два издания, которые тут на ЛЛ худо- бедно прорекламированы, оставляют желать лучшего. Данная же книга изначально отталкивала меня своим названием, настолько неуважительно оно звучало, но была надежда, что издатели выбрали такое эпатажное наименование лишь для привлечения внимания и «наполнение» книги будет более толковым.

Но, к сожалению, автора данного исследования действительно как будто больше интересует, с кем спала его героиня, чем то, каким она была политиком, что пыталась изменить в мире, против чего боролась и каким была дипломатом. Возможно, писатель просто весьма низкого мнения о современной читающей аудитории, пишет он как будто для любителей Дома-2, ведь не поленился же вставить в текст разъяснение слова «валькирия».

Ее называли Валькирией революции. Валькирия — это персонаж древнескандинавской мифологии. Это дочь славного воина или конунга, которая реет на крылатом коне над полем битвы и подбирает павших воинов, чтобы доставить их в небесный чертог — Валгаллу.

И как модно у современных авторов, Соколов даже находит следы нетрадиционной ориентации у Коллонтай, весьма детально описывая ее отношения с Татьяной Щепкиной-Куперник ,

Замечу, что подозревать Александру Коллонтай в бисексуальности есть определенные основания. Вспомним, сколь нежные письма писала она Татьяне Щепкиной-Куперник. И столько писем, сколько ей, Александра больше никому не написала. С Щепкиной-Куперник Коллонтай дружила 45 лет, до самой своей смерти.

а также подробно останавливается на всех ее романах. Так что соотношение личной жизни и политики тут весьма неравномерное, на первом плане душевные метания, любовные отношения с мужчинами, хотя отводится некоторое место и отношениям с сыном ( автор даже приводит часть переписки, в которой весьма пожилая Александра Михайловна использовала свои связи, чтобы ее внук получил жилплощадь)

Через год с небольшим Александра Михайловна повторила свою просьбу: "Дорогой Климент Ефремович. <…> Сейчас готовы для заселения две секции правительственного дома на Донской улице. <…> Мой внук - член партии, он заканчивает диссертацию. Моя самая большая забота, давящая на душу и на нервы, - это обеспечение внука нормальной жилплощадью…"

И все это можно было бы простить, мало ли, может и вправду есть желающие покопаться в «грязном белье» известных персонажей, если бы книга была интересно, захватывающе написана. Тут же кажется, что писатель просто произвел неудачную компоновку воспоминаний самой Александры Коллонтай и разбавил ее мемуары письмами других исторических персонажей, не только ее возлюбленных, но и, например, В.И. Ленина. И вот к этой компиляции мои главные претензии, потому что нельзя же настолько не уважать читателя, что даже не вычитать свой текст.
Когда мне в первый раз показалось, что я уже встречала дословное повторение фраз, я перелистнула две страницы назад и убедилась, что да, вот только что эти фразы уже были. Потом автор не стал делать таких больших промежутков и одинаковые фразы стали попадаться на одной и той же странице. Неужели писатель так гнался за количеством страниц, что постоянно цитирует одни и те же куски дневника или писем? Или как-то иначе можно объяснить настолько поразительное копирование, в результате которого читатель вынужден ходить по кругу?

Умом понимаю, – написала она в своем дневнике, – а сердце уязвлено. Самое больное – зачем он назвал ее голубкой? Ведь это же мое имя! Он не смеет его никому давать, пока мы любим друг друга. Но… Выпрямись, Коллонтай! Не смей бросать себя ему под ноги! Ты не жена, ты человек!"

Дома ее ждала записка: "Шура, я иду в бой, может, не вернусь. Моя жизнь, как и всех нас, нужна республике. Помни, что ты для меня единственная. Только тебя люблю. Ты мой ангел, но ведь мы с тобой месяцами врозь. Вечно твой Павел".

А Зое Шадурской жаловалась: "Главное сознание: неужели Павел разлюбил меня как женщину? Самое больное было, что его письмо к этой девушке, или женщине, начиналось: "Дорогая Нина, любимая моя голубка…" Зачем он назвал ее голубкой, ведь это же мое имя? Он не смеет его никому давать, пока мы друг друга любим. Но, может быть, это уже конец? Ты скажешь, Зоюшка: "Тем лучше, твоя жизнь с Павлом – сплошная мука. Ты к нему приспособляешься, ты себя забываешь, ты теряешь свой облик ради него. Выпрямись, Коллонтай, не смей бросать Коллонтай ему под ноги. Ты не жена, ты человек".

И 14 июня Александра продолжила изливать душу подруге: "А я-то думала, что во мне атрофировано чувство ревности! Очевидно, это потому, что раньше я всегда умела уйти прежде, чем меня разлюбят. Страдали другие, а уходила я. Иногда жалела того, которого раньше любила, и все же уходила. А теперь, видимо, Павел уходит от меня. Ночью написала ему длинное-предлинное письмо и, конечно, утром разорвала. Все во мне бурлит…
...
А на фронте положение становилось все хуже и хуже. Александра записала: "Звонок от Раковского из Харькова. Идут бои. Стараемся продержаться. Павел, как всегда, в первых рядах. Где же братская рука пролетариев Франции, Англии? Могли бы ударить в тыл Антанте. Неужели пролетарии еще верят в эту комедию Мирного конгресса, который сейчас проходит в Париже? Но все же больше меня мучает ревность. Я думала, что это чувство во мне атрофировано. Видимо, потому, что раньше всегда уходила я, а страдали другие. А теперь Павел уходит от меня. Ночью написала ему длинное письмо, утром разорвала. Как в такие дни можно думать о ревности? Видимо, во мне все еще сидит проклятое наследие женщины прошлого. Пора призвать Коллонтай к порядку. Ведь и в Крым я попала только для Павла. Не хочу быть женой! Так тебе и надо, Коллонтай!"

В общем, подводя итог, в этом произведении, конечно, есть что-то полезное, потому что автор приводит цитаты из мемуаров и личной переписки Александры Коллонтай, но тогда уж проще взять книгу ее авторства, чем тратить время на писателя, которому особо нечего сообщить читателю. Тут нет ни выводов, ни оценок, ни необычных фактов или редких источников, так что я никому не советую данное произведение.

За активную антивоенную пропаганду, в частности, за публикацию антивоенной статьи в одном из шведских журналов в ноябре 1914 года, она была арестована шведской полицией, доставлена в крепость Мальме и выслана из страны по личному указу короля Густава V.

31 июля они вернулись в Берлин, а на следующий день, 1 августа, Германия объявила войну России. Их арестовали как российских подданных, но через два дня ее выпустили, так как она была врагом того режима, с которым Германия вступила в войну.

А вот еще одна запись из дневника, посвященная Зиновьеву: "Была у Зиновьева. Характерна фраза Зиновьева: "Они все жалуются на голод! Преувеличивают! Все прекрасно одеты. Просто они (кто они? рабочие?) привыкли, что, когда они вопят, мы сейчас забеспокоимся и сделаем для них все. Набалованность!" Ну и язык! И кто такие эти "мы и они"? Впрочем, у меня от Петрограда именно такое жуткое впечатление… Не жаль мне прошлого Петрограда – барства и нищеты. Я тот ненавидела. Но не люблю и этого города новых властителей, где убиты инициатива масс, ее самодеятельность, где есть "мы" и "они" и где царят взаимная ложь, недоверие, фиглярство верхов и подобострастие, страх низов… Это о Зиновьеве".

А все-таки, когда на работе неприятности, препятствия, борьба, когда сверх того заботы о близких (Миша, Маруся), и вдруг телефоны Павлиных красавиц, хочется попросить, взмолиться: "Павлуша! Побереги меня хоть с этой стороны!" <…> Я не прошу твоей опоры в жизни ни в чем, я несу все сама, я перекладываю часть ноши жизни твоей на себя, я всегда, как верный товарищ, подставляю тебе свои плечи, если трудно тебе, чтобы облегчить твое бремя, но ты хоть в этой мелочи побереги меня. Так хочется сказать. Но я не говорю. Что-то удерживает. И, глубже запрятавшись в себе самой, я иду по пути жизни рядом со многими близкими товарищами, дорогими мне. И все же я одна! Вы, люди будущего, вы не будете никогда так одиноки, я в это верю…"

С помощью своего старого друга, министра иностранных дел Швеции социал-демократа Рикарда Сандлера, Коллонтай добилась от Швеции возвращения 10 млн долларов, размещенных правительством Керенского в шведских банках

Александра признавалась: "Я наконец поняла, что за несколько лет Россия не сможет перейти от абсолютизма к демократии. Это нереально. Диктатура Сталина — а на его месте мог бы оказаться и кто-то другой — была, увы, неизбежной. Да, она сопровождается морем крови, но кровь лилась и при Ленине. Вспомните казни заложников, устроенные Зиновьевым в Петрограде в ответ на "белый террор". Сколько лет потребуется России, чтобы прийти к свободе? Не знаю. Наверное, бесконечность… Россия с ее неисчислимыми массами, не приученными ни к культуре, ни к самодисциплине, вообще не создана для демократии. Настоящей демократии не будет здесь никогда".

Все равно что бороться с океаном. В политике свои законы. Беспощадные. <…> Власть, государственные интересы раздавливают личность. Неужели так будет всегда? А я-то, а мы-то в молодости шли храбро приступом на этот неизбежный закон. "За справедливость". Теперь над этим смеются

8 июля 1944 года Президиум Верховного Совета СССР издал указ, согласно которому отныне признавался только зарегистрированный, а не фактический брак. Развод теперь был сопряжен с судебной процедурой, а рожденные вне брака дети лишались прежних прав. Было также запрещено установление отцовства по суду и взимание алиментов с отца, который не признавал отцовства. Коллонтай была очень огорчена, так как новый закон, как она считала, вновь закрепощал женщину, за раскрепощение которой она боролась всю жизнь.

Переоценить вклад Александры Михайловны для улучшения положения и расширения прав женщин в нашей стране сложно. Она сама была живым примером свободной, умной, красивой и деловой женщины – пламенный оратор, способный переубедить враждебно и предвзято настроенную толпу матросов, хороший литератор (прочитанные отрывки из книг, писем и дневников вызывают желание читать ее дальше), тонкий дипломат, специалист по скандинавским странам (особенно меня впечатлил момент, когда ей удалось вернуть 10 миллионов долларов в Россию, внесенных в банк Швеции еще правительством Керенского). Именно с ее подачи мы имеем ясли, декретные отпуска и пособия, алименты, признание детей, рожденных вне брака равными рожденным в нем, именно она настояла на легитимизации абортов, доказав уменьшение материнской и детской смертности, когда женщины не вынуждены делать его по подвалам или душить и бросать новорожденных. Правда, ей пришлось при жизни увидеть крах многих своих начинаний – запрет абортов, вновь введенное признание только официальных браков, возможность мужчины отказаться от платы алиментов всего лишь заявив, что это не он отец ребенка, ликвидации женотдела. Если вы любите покопаться в чужом белье и выберете эту книгу по дурацкому названию, то вас будет ждать жестокое разочарование. Меня же, наоборот, книга порадовала своей сдержанностью в оценках и максимальным старанием автора быть не предвзятым. Конечно, пытаться описать жизнь Александры Михайловны, совсем не касаясь ее мужчин и ее отношения к морали, сексу и браку было невозможно. Но ни о каком «блуде» и речи быть не может. Эта многоодаренная женщина была все же, при всей революционности своих идей, рождена в веке 19 и до конца жизни не представляла себе секса без любви и духовной близости с человеком. Некоторые ее поступки остались для меня совершено непонятными, особенно этот ее брак с Дыбенко, впрочем, и с остальными, кроме ее первого мужа, она была удивительно снисходительна к ним, сохраняла со всеми дружеские отношения и даже с их последующими женами, помогала им чем могла.
«Одна из проблем - перевоспитание мужской психологии. Ой, как это необходимо! Как мало в них товарищества и дружеской созвучности и как много "самодовления". У них глаза не открыты, чтобы воспринимать и все оттенки нового бытия, и нас, новых женщин. Отсюда - ой, ой, сколько боли...»
Слишком часто мужчины вместо того, чтобы быть ей равными партнерами (чего хочет, наверное, всякая разумная женщина) лишь тянули из нее соки и требовали обслуживания – интеллектуального (вплоть до того, что для Дыбенко она писала дипломную работу по военной стратегии и всякие статьи, а он был не способен даже письмо написать без ошибок), сексуального и денежного. Кого-то она довольно быстро бросала, с Дыбенко промучалась очень долго – любовь была из «злой» категории.
Но гораздо больше ее взглядов на мужчин и секс мне было интереснее читать вставки из ее личных писем и дневников о политике того времени:
«Я наконец поняла, что за несколько лет Россия не может перейти от абсолютизма к демократии. Это нереально. Диктатура Сталина <-> была, увы, неизбежна.<->Сколько лет потребуется России, чтобы прийти к свободе? Не знаю. Наверное, бесконечность... Россия с ее неисчислимыми массами, не приученными ни к культуре, ни к самодисциплине, вообще не создана для демократии.»
«Если я не попаду под колесо, то только чудом. Знаю, за много лет деяний, никаких поводов фактически. Но в этот период истории не надо деяний: другой критерий. Поймут ли это будущие поколения? Поймут ли все происходящее? Жить - жутко.»
«Прежняя культура, мораль, идеологические понятия сметены без остатка. Новая эпоха, новые люди... Новые - значит ли лучшие?»
«Власть, государственные интересы раздавливают личность. Неужели так будет всегда? А я-то, а мы-то в молодости шли храбро приступом на этот неизбежный закон. "За справедливость". Теперь над этим смеются.»
Отношения со Сталиным и то, почему она не попала под каток большого террора, при том, что была одно время в оппозиции и несколько раз на нее собирали дело – отдельная тема. Я уже читала различные версии и в общем так и не понятно. Ясно одно, она ему нравилась, и он ей часто помогал (а не репрессировал вроде как потому, что как восточный мужчина не принимал ее всерьез, как политического противника, но мне больше понравилась идея, что она была просто нужна ему как дипломат, потому что она реально была хорошим дипломатом и специалистом со связями в скандинавских странах, там ее уважали и прислушивались). Сталин ей тоже нравился (и по ее воспоминаниям он и правда выглядит зачастую лучше, как лидер на фонеТроцкого, Каменева и Зиновьева), но она его и боялась (впрочем, чтобы его не бояться в то время нужно было быть глупцом). Единственным недостатком книги для меня стали некоторые странные пропуски, назвать эту книгу полной биографией нельзя, но я не пожалела, что открыла эту книгу. Пусть некоторые ее идеи не выдержали проверку временем (вроде того, что детей могут выращивать в гос.учреждениях сразу после рождения, сейчас мы знаем, что это губительно для детей) и не всем подходит ее модель жизни и отношений, но все же именно она задолго до сексуально революции 60-х озвучила мысль, что женщина не объект, а субъект любви и может выбирать себе партнера по душе и телу. Именно она хотела, чтобы государство перестало лезть в трусы своих граждан, но помогало растить и воспитывать детей, если хочет устойчивого экономического и социального развития. Именно она предупреждала, что формальное уравнение женщин в правах без изменения общества ничего не изменит в положении женщин. Я бы хотела, чтобы политик такого уровня интеллекта появилась сейчас.