На гранитной плите над его могилой высечено всего два слова.

Одно – Артур.

Второе – Шопенгауэр.

И – все.

Меньше могло бы быть только на надгробии Моцарта.

Или – Сократа.

Если было бы известно, где покоится прах каждого из них.

Гении не нуждаются ни в лишних словесах, ни в суесловиях о них.

Они просто открывают собой эпохи.

Мы же просто признательны им за это.

Если была философия до Сократа (с 1903-го года существует даже термин такой – «досократики», автор – Герман Дильс) и после Сократа, то он – гений.

В философии.

Если была музыка до Моцарта и после него, то Моцарт – гений.

В музыке.

То есть, вполне можно сказать, что Моцарт – это Сократ в музыке, а Сократ – это Моцарт в философии.

О Шопенгауэре же уместно заметить, что среди всего прочего, чем ему обязано Сонмище Человеческой Мудрости, им был сооружен философский фундамент будущей науки, которую в 1907-м году Иван Блох назвал сексологией (см. его монографию «Сексуальная жизнь нашего времени в ее отношениях к современной культуре»).

Конец ознакомительного фрагмента.