По благословению

архиепископа Тверского и Кашинского

ВИКТОРА

© Борис Ничипоров, текст, 2001 г.

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2002 г.

Очерки онтологической психологии

Насколько дальше идет страдание в психологии, чем сама психология…

М. Пруст

Предисловие

1

Книга клирика Тверской епархии, настоятеля прихода Ильинского храма села Селихово Конаковского района протоиерея Бориса Ничипорова заслуживает быть прочитанной со вниманием. Педагог, кандидат психологических наук, руководитель православного Культурно-образовательного центра, он отобрал для книги своей в разное время им произнесенные пасторские проповеди, беседы, эссе, в которых наиболее четко и последовательно выражено его кредо – православная духовность.

Книга – не умозрительные кабинетные изыски, а живое свидетельство практических дел автора. Священник и ученый, он организовал и возглавил Культурно-образовательный центр «Новая Корчева», названный по имени маленького, но древнего города Корчевы, скрытого ныне водами волжского Иваньковского водохранилища, питающего живительной влагой своей российскую столицу. За десять лет своего существования «Новая Корчева» крепко встала на ноги, являет собой для шести сотен малышей, отроков и отрочиц школу православного духовного становления и возрастания, а для многих из них – и начало глубокого воцерковления.

В 1995 году состоялось незабываемое посещение Тверской епархии Святейшим Патриархом Алексием II, ознакомившемся в пути своем с Центром «Новая Корчева». Предстоятель Православной Церкви высоко оценил и благословил деятельность Центра и его руководителя протоиерея Бориса Ничипорова.

В своей работе православного педагога протоиерей Борис Ничипоров, заслуженный учитель России, следует словам Святейшего Патриарха: «Юные чада нашего народа должны стать подлинными наследниками лучших традиций своих предков. Они должны быть воспитаны в любви к своей земле, к своему народу, ко всему, что составляет его национальное достояние».

О том и книга.

Архиепископ Тверской и Кашинский Виктор

2

Мне, как человеку, много лет работающему в области научной психологии, трудно писать о книге, посвященной религиозной христианской психологии. И вместе с тем я уже давно чувствую, что существуют такие сферы человеческой жизни и сознания человека, которые не охватываются средствами сциентистской психологии и предполагают понимание со стороны других подходов. Многое я увидел в возможностях христианской психологии, и поэтому решил познакомиться с содержанием этой книги и даже написать к ней предисловие.

Интересны суждения В.П. Вышеславцева о семи онтологических ступенях человеческого бытия, имеющих структурные и процессуальные характеристики. Перечислю их: физико-химическое, органическое, коллективное бессознательное, личное бессознательное бытие человека, его сознательная душа, его духовное сознание и личность, самость и уникальность человека. Первые пять ступеней, как известно, уже сравнительно давно изучают «обычная» физиология и психология. Но они, на мой взгляд, мало что могут сказать о двух последних ступенях. Правда, в последние годы в нашей стране стали появляться серьезные публикации о духовном сознании и духовной уникальности человека, но эти публикации так или иначе были связаны с ориентацией на религиозную философию и психологию, в чем, по-видимому, есть глубокий смысл. Именно этим ступеням человеческого бытия и посвящена рассматриваемая книга.

Второе, что меня в ней заинтересовало, касается способа изложения психологических и педагогических проблем и общих подходов к их решению. Так, достаточно глубоко анализируя отдельные черты духовного сознания и духовной уникальности человека, автор книги использует при этом многообразные поэтические произведения и отдельные афоризмы из Евангелия и других духовных сочинений. В поэзии и духовных сочинениях скристаллизованы многовековые наблюдения и суждения поэтов и проповедников о «духе» человека. Читая же книгу отца Бориса, изумляешься тому, какой огромнейший духовный опыт людей сконцентрирован и выражен в этих произведениях, опыт, который пока не известен (а может быть, и вообще не доступен), так называемой, научной психологии и который вместе с тем подробно раскрывается в работах, подобных данной.

Высшая ступень бытия человека, или его последняя ипостась, его уникальность и бесподобие, его последняя глубина все же людьми постигается и раскрывается, но лишь в Боге: Бог один знает тайну сердца, – говорит Библия. Или постигается в глубинном и откровенном общении одного человека с другим, близким и любимым ему человеком. Этот уровень постижения себя в другом выражен в таких строках О. Мандельштама:

 
Я и садовник,
Я же и цветок.
В темнице мира
Я не одинок.
 

«Любовь, – пишет отец Борис, – это ключ к раскрытию тайны «Я – Другой». Молитва и жертвенная помощь открывают мне радость встречи и искренность друга. Тогда я вхожу в близость моего ближнего. Это есть дружба, супружество, отцовство и материнство» (стр. 73).

Некоторые теории светской психологии также стремятся раскрыть тайну уникальности одного человека в реальности его общения с другими, но они до сих пор не могут сформулировать остроту, противоречивость, значимость и глубину всей этой проблемы так, как это выражено в поэтической и духовной литературе. В такой литературе проблема бесподобия духовности одного человека через его раскрытие в духовности других поднята на уровень рассмотрения тончайших отношений дружбы, товарищества, супружества и вместе с тем на уровень сакральной тайны. Видимо, для этого есть должные основания. И если это так, то нужно внимательно прислушиваться к интуитивным высказываниям поэтов и авторов работ по духовной психологии, касающимся столь тонкой и сложной области.

В рассматриваемой книге поднимается вопрос о том, как человек приобщается к Божественным и демоническим силам: к силам добра и зла, благодати и бездны. Только по воле самого человека в него входят те или иные силы (энергийности). Благодать – это любовь, радость, милосердие, вера, воздержание и некоторые другие свойства человека. Добродетельная и подвижническая жизнь способствует проникновению человека в благодать. Усугубление пороков, немощи и отчаяния ведет его в бездну.

Благодать и бездна – два различных духовных начала человека. Психология энергийности, излагаемая в книге отца Бориса, – это, по сути дела, попытка оценить роль и значение этих начал в сложной жизни человека, в становлении его поступков и личностных отношений. Здесь действительно лежит та область, о которой современная светская психология имеет, на мой взгляд, лишь беллетристические суждения и о которой духовная психология, опираясь на поэтический и религиозный опыт, может сказать нечто более весомое.

Поступок в книге характеризуется через диалог человека с другими и с самим собой, через диалог с разными «голосами» (с голосом собственной совести, с голосом «другого», который может окрылять и соблазнять, с голосом низкого «двойника» как соглядатая и мучителя, с голосом «людской молвы»). Путем диалога человек волен сделать выбор вполне определенного поступка, за последствия которого всегда несет нравственную ответственность. Выбрать поступок – это значит принять решение, «взять на себя» меру риска и неопределенности последствий, выделиться из безличной «молвы». В поступке – весь человек. «Именно через поступок мы узнаем поступь, характер и сущность всей уникальности Другого» (стр. 58).

Нравственный уровень поступка человека зависит от свойств благодати (от любви, веры, милосердия) или от свойств бездны (от немощи, отчаяния и пороков), а также от типа его личности. В книге приведена оригинальная типология: «обыватель», «камикадзе», «подвижник», «фарисей», а также даны тонкие психологические характеристики каждого личностного состояния человека.

Известно, что вопросы принятия решений и жизненного выбора рассматривает, исходя из самых разных теоретических оснований (в том числе опираясь на теорию деятельности), и собственно научная психология. Христианская же психология, представленная в этой книге, описывает соответствующие процессы на основе свойств двух исходных духовных начал человека – его благодати и его бездны – и тесно связанных с ними типов его личности. Поэтому можно сказать, что духовная христианская психология – это психология благодати и бездны, имеющих религиозно-нравственное истолкование. Понятно своеобразие именно такой психологии, опирающейся на духовные сочинения и на поэзию, в чем-то очень близкую по своему содержанию к этим сочинениям (это отчетливо просматривается при рассмотрении автором былин о Садко и Буслаеве, посвященных проблеме онтологического выбора). Такая психология существенно отличается от светской (или научной) психологии и вместе с тем от собственно богословских сочинений, как по тематике, так и по форме. Изложение работ по духовной психологии многое заимствует от эссе.

В этом меня еще раз убеждает прочтение книги отца Бориса. Некоторые специалисты стремятся как-то сблизить работы такого рода с научными, чего, на мой взгляд, не стоит делать, поскольку душевный и духовный мир человека рассматривается религией и наукой в различных и несводимых друг к другу ракурсах, одинаково необходимых современной культуре. К этому стоило бы добавить наличие таких своеобразных, независимых друг от друга и в то же время взаимосвязанных, ракурсов подхода к человеку, как нравственный, художественный и правовой.

В книге отца Бориса по-настоящему красиво представлена феноменология одиночества, его тесная связь с уникальностью человека (и с этим духовно-психологическим описанием вполне совпадают приводимые автором известные стихи М.Ю. Лермонтова). Столь же тонко и психологически корректно описано постижение смерти человеком. Эта труднейшая для всех живущих проблема по плечу именно духовной психологии (как и проблема рождения тела и духа человека).

Часть книги «Педагогика праздника» по своей общей тональности примыкает к «психологии энергий», более того, проистекает из нее. Праздник – это подлинная жизнь, жизнь в благодати, преодолевающая силы бездны. Согласно смыслу античных культур, первая ипостась праздника – линия Дионисия и Эроса, ведущая людей к вольнице и анархичности. Вторая ипостась – линия Аполлона, позволяющая сдерживать дионисийские силы и устанавливающая в душе человека нравственные законы. Эта антиномия диалектически снимается в гармоничном лике Христа, в Его богочеловечности, которая нераздельно объединила две антиномийные реальности.

В книге дана яркая и поэтичная картина двух ипостасей праздника и их не слитного слияния. Здесь автор отчетливо демонстрирует свою приверженность к диалектическим мотивам изложения, признающим антиномии (правда, они присутствуют и в психологии). В этом контексте отец Борис рассматривает основные вопросы воспитания детей, формулируя оригинальные педагогические антиномии. Первая из них выражает соотношение власти и безвластия педагога, вторая – свободы и послушания ученика. Дается и раскрывается третья двухсоставная антиномия – наличие и соотношение молчания и назидания, недеяния и активности.

Признание и формулирование этих антиномий можно считать, на мой взгляд, основой своеобразной христианской педагогики, которая конкретизируется затем в понятии братства как свободном единении самобытных личностей. Братство снимает оппозицию индивидуализма и коллективизма. Есть детско-взрослое братство школы, лицея, хора, церковного прихода… Сотворить братство очень трудно, это – игра и праздник. Братство выдерживает самые разные испытания на своем пути. При социально-педагогическом проектировании братства возникают и некоторые другие антиномии. В проектировании и реализации братства необходимо учитывать три детских «хочу»: «хочу быть вместе со всеми»; «хочу, чтобы мне и всем было хорошо»; «хочу, чтобы все это было по правде».

Важно отметить, что, опираясь на установки такой педагогики, отец Борис со своими последователями практически строит культурно-образовательный центр «Новая Корчева» в Тверской области. Старый уездный город Корчева был затоплен в конце тридцатых годов во время строительства волжского водохранилища. Рядом с этим местом существует город Конаково, и созданный в нем на основе праздничной психологии культурно-образовательный центр назван по старому имени.