примерно к 1925-му году она смолкла сама. Ей больше не пелось. Причин этому было много, и объяснения всякий сам может без труда найти и в документах, и в цифрах, и в «расстрельных рвах», и даже в старинных баснях: «Плохие песни соловью в когтях у кошки