Отзывы на книги автора «Борис Лейбов»

Есть что-то такое (мерцающе-по-детски-трепещущее), когда читаешь про места, где сам много раз бывал-бываешь, во время обеда, например, прогуливаешься (Воронцовский парк) или просто живешь (в Беляево)... -и, что случайно-интересно: если о первой локации (Пилюгина - Воронцовский парк) речь идет здесь в начале повести, то о второй ("доехали до "Беляева") - в конце, что выглядит даже как-то символично (круг путешествий почти замкнулся... на Юго-Западе Москвы)...
При том, что Беляево у нас вообще фундаментально-постсингулярное место (силы), что есть, то есть (именно в этих местах, например, разворачиваются основные события романа "Один" Императора ВАВА -конкретизирую по секрету, ибо напрямую в самом романе об этом не говорится), ну это мы немного отвлеклись...
Так вот, возвращаясь к сборнику "Мелкий принц" - в книге первой идёт эта одноименная повесть и далее следует ещё несколько рассказов.
Текст достаточно сумбурный, но неплохой. Органичные, вроде бы вкрапление матерных слов вызывают скорее улыбку, чем подтверждение какой-то скользящей (ну не глубинной же) искренности. Как-то вы ребята, слишком быстро поверили, что "сорокинская" парадигма - это всерьез и надолго...
Мальчик Боря - герой первого произведения вызывает скорее сопереживание, чем отторжение. И постоять за себя он умеет, когда надо (московско-подмосковная школа дворово-уличных драк - она всё же бесценна, всё больше убеждаюсь, не знаю, правда, закончилась ли она в 70-х - 80-х -90-х годах прошлого века, или успешно продолжилась и в нулевые), да и соображает он, большей частью и хватает на лету, молодец, парень не пропадёт.
Рассказы... рассказы послабее, но тоже встречаются неплохие ("Лесной городок", например, есть здесь такая, как бы скользящая сексуальность, а это не так просто "выстроить"и показать)...

Дорогобуж. Лейбов
Чтобы рецензенты не мучались, на обороте тома скопом указаны все референсы, которые могут прийти в голову при прочтении: Алексей Иванов, Владимир Сорокин, Алексей Сальников, Александр Иличевский.
Воздушней, чем Сальников и Иванов; внятней, чем Иличевский; более адекватный, чем Сорокин.
Частей четыре, и все изящно и тонко прорастают друг в друга.
Первые две части находятся, вроде как, в сорокинском будущем — с князьями, боярами, холопами и прочей разлюли-малиной. Но тут же монорельсы-антигравы, устаревшие бензиновые авто, силовая стена на границах княжеств, лучевое оружие, голопррекции. Как будто этого мало — еще и мистика с русалками. Князь — самодур, приближённый боярин — хитрован, готовый запороть собственного сынишку, чтобы выслужиться. Чтобы блюдо получилось гуще, добавлен демитилтриптаминовый трип, оформленный в виде сюрной сказки. Как ни странно, читается это всё легко и увлекательно.
В третьей части — кадет во времена Гражданской войны. Тут прям не хуже "Белой гвардии" и прочих стэплов про эпоху получилось.
В финальной часть — жизнь братков, но при этом нумизматов, рубежа веков. Водка, крышевание, подставы, лохи, мокрухи-заказухи, избавление от трупов, начинающие поднимать голову при новом президенте "погоны".
Во всех частях у героев одни и те же имена и фамилии, а сюжеты других частей проявляются друг в друге то цитатой из романа, то сценкой в кукольном домике, то фотографией на стене. Очень красиво.
Послесловие нумизмата усложняет внутреннюю конструкцию романа. Найдены средневековые монеты Дорогобужского княжества и печатью несуществовавшего князя. Если следовать логике романа, эти монеты попали в наше время из будущего; если верить радиоуглеродной датировке монет — они, получается, попали к нам из параллельного измерения. Мне кажется, и сам автор не подскажет, в чем тут дело.
Вещь прекрасная! И не смущают даже резкие переходы из сатирического бояр-аниме в жесткий реализм Гражданской или девяностых.
Рад, что не поленился и приобрел книгу в бумаге!
9(ОТЛИЧНО)
Начинаю искать Борис Лейбов - Лилиенблюм

Продолжаю рассказ о лонге Большой книги 2024, рецензии складываю в эту подборку. Сборник Бориса Лейбова "Мелкий принц" был в планах "почитать когда-нибудь" и до попадания в номинацию. Не одной из тех книг, которых ждешь и бежишь делать предзаказ по издательскому анонсу, но и не из той части списка, о позициях которой спрашиваешь себя: "Кто все эти люди?" Середина, и это отчасти характеризует книгу в целом: не роман и не малая проза, но повесть и несколько рассказов; не ожидаемое по названию "между Сологубом и Экзюпери", скорее между Ремарком и Сэлинджером; не о детях и не о взрослых, пубертатная проза; не отечественное, не иностранное, даже не эмигрантское - про заграничную учебу; автофикшен, который не мемуаристика и не вымысел в чистом виде; моя 20/50 книг длинного списка, тоже примерно посередине.

Приметы принадлежности срединному миру можно продолжать, но это уже будет перечень ради перечня, важнее другое "посередине" не означает "посредственно", книга хороша стилистически, в ней есть внятный сюжет, "пацанские" приключения с поправкой на заграницу, первая любовь и муки взросления, когда кожа не поспевает за костями и мышцами, а мозги за телом; есть редкий в автофикшене опыт детства и юности без материальных проблем, и редчайший - прозы, проникнутой нежностью к родителям и бабушкам-дедушкам. Отчего-то у молодых русскоязычных авторов норма ненависть и презрение к тем, кто дал им, таким великолепным, жизнь.

Мальчишка из интеллигентной советской семьи (Май мазер из э тичер энд май фазер из эн инженир), умный и обладающий деловой хваткой папа которого сумел сориентироваться в начале девяностых, занялся бизнесом и оказался среди успешных людей в пору первоначального накопления. Однако десятилетие не случайно закрепилось в языке с эпитетом "лихие", граната под дверью отцовского компаньона и его погибшая от потери крови жена заставляют папу спешно отправить пятнадцатилетнего сына с мамой на безвизовый Кипр, где им предстоит прожить некоторое время, пока все успокоится. Так начинается эпопея героя с жизнью в недорогих пансионах и школьных кампусах. Потому что, в отличии от мамы, он не вернулся, продолжил учебу в разных заграницах - нормально, когда родительские средства позволяют, а мальчик показал, что может адаптироваться, что его можно оставить без присмотра, что ни в какую мерзость не вляпается.

Насчет "не вляпается" в немалой степени вопрос везения, Боря не демонстрировал чрезмерной законопослушности, и с неправильной компанией хороводил, но обошлось без последствий. Когда мозги есть, от радикальных глупостей они по большей части удерживают. Лучшие друзья, какие бывают только в ранней юности, девушки: "не та", "не та", "та самая", соперничество за ее благосклонность и как-бы победа. Каникулы в статусе заграничного студента в переменившуюся Москву, и понимание, что уже не вписываешься - снова это межеумочное состояние своего среди чужих, чужого среди своих. Первые попытки писать. Все как у всех.

Рассказы не произвели сколько-нибудь серьезного впечатления, это скорее наброски и моментальные снимки, не лишенные, впрочем поэтичности, а повесть от души понравилась. Уровень "Большой книги"? Скорее "Лицея", но туда автор не проходит по возрасту. Идеально для новой номинации Ясной поляны 2024 "Молодость".

В аннотации к роману Бориса Лейбова "Дорогобуж" говорится о том, что автор "заставляет вспомнить историческое фэнтези Алексея Иванова и антиутопии Владимира Сорокина, он жестко бескомпромиссен, как проза Алексея Сальникова, и загадочен, как романы Александра Иличевского". Заинтригованная такой оценкой, я погрузилась в чтение. Читается книга очень легко, по объёму она небольшая.
Начну с плюсов романа. Во-первых, это прекрасный язык. Лейбов пишет замечательно, легко. Я ни разу не встретила какой-либо неуклюжей фразы, читать было необыкновенно легко. Во-вторых, композиция романа, на мой взгляд, очень удачна. Соединение разных временных пластов и локаций создаёт своеобразный художественный мир книги. В романе соединяется прошлое и будущее, кроме того, есть вставки из альтернативной реальности. В этой альтернативной реальности правит князь Иван Дмитриевич в Смоленске. Смоленск воюет с Москвой, это отдельные государства. И эта гремучая смесь формирует художественную ткань повествования в романе.
Минусы в книге. Для меня минусом стали не совсем доведённые до конца сюжетные линии разных частей романа. Сюрреалистичность книги для меня стала недостатком, поскольку, как мне кажется, это было неоправданно. Ещё и странная сказка с медведями и русалками, оказавшаяся наркотическим бредом. Вообще многое в книге является алкогольным или бредом. Кроме того, меня раздражала ошибка в названии главы ("Бархацы" вместо "Бархатцы") в колонтитуле книге. Мне, конечно, было понятно, что это вина наборщиков, но неужели же нельзя было вычитать книгу редактору или корректору внимательнее.
Таким образом, оценка книги в аннотации, на мой взгляд, является излишне смелой и не совсем точной. К сожалению, Борис Лейбов не стал моим любимым писателем, вряд ли в ближайшее время я буду читать его другие произведения.

Борис Лейбов становится всё более модным автором. «Модным» в хорошем смысле слова. Воздушней, чем Сальников и Иванов; внятней, чем Иличевский; адекватнее, чем Сорокин. Я приступил к «Дорогобужу» через год после «Лилиенблюма», когда о Лейбове заговорили уже не как об авторе одной книге, а как о новом голосе на литературном горизонте. А поскольку «Лилиенблюм» меня потряс (тоже в хорошем смысле), то я решительно взялся за «Дорогобуж». Просится рифма "не говори, что не дюж".

Ну что тут скажешь… Четвёрка крепкая, но о новом голосе я пока бы подождал сообщать. «Дорогобуж» предъявляет такую же многослойность и многоплановость, как «Лилиенблюм» и завершается столь же пронизывающей концовкой, которая обьединяет все планы и потому пронизывает не по детски. Однако, всё-таки не хватает цельности и сцепленности. Древняя Русь описывается лёгким забавным языком, но видно, что автор пытается «играть в жанр», в то время как при описании наших дней он «живёт». Эта жизнь в «Дорогубуже» мощно расцветает во второй половине книги, но через первую приходится продираться, потому что лубок довольно быстро наскучивает. «Лилиенблюм» же весь современен и потому в первой половине «Дорогобужа» задаёшь себе вопрос, зачем всё это и когда же начнётся интересно. Тут то и всплывает обещание взявшегося за гуж.

Когда появляются белогвардейцы, а за ними бандиты, становится интересно, но дело уже идёт к закату книги и задаёшь себе вопрос, почему о почему они не появились раньше.

Концовка книги написана великолепно, мощно и ярко. Спойлерить не буду, но когда я, наконец, понял, кто (а точнее, что) является главным героем произведения, читать сразу стало интересно. Однако, также и разочаровываешься, потому что в "Лилингблюме" говорилось о самом главном, а в "Дорогобуже" автор говорит о том, что ему кажется важным и интересным среднему читателю.

В общем, настойчиво рекомендую начинать читать Лейбова с «Лилиенблюма», а не с «Дорогобужа».

Две репрезентативные цитаты:

Чувство тревоги держало за горло с самого утра. Две незримые руки душили Роуз со спины. Праздность и начитанность. Она отдавала себе отчет в том, что такие приступы характерны для человека с высшим образованием, не нуждающегося в заработке. Что бы это ни было: выход из самой себя, деперсонализация, замкнутый круг рефлексии, главное — не всматриваться в неочевидные знаки. А их в этот день сыпалось множество. Роуз старалась их не замечать. Так уже было. Только попробуй отпустить гранитную реальность, как тревога пробежит по лестнице из синдромов и вскоре окажется на чердаке, за ее спиной, в костюме паники. Но знаки кричали со всех сторон, и игнорировать их было непросто.

Дорога, прежде занимавшая день, растянулась на неделю. Поезда отправлялись по случаю, по звонку из Москвы, по воле комиссариата, только не по расписанию. Перевелись на станциях лошади. «Их либо призвали, — гадал Боря, — либо съели». Он уяснил главное правило нового времени: пребывать праздным нельзя. Нельзя передвигаться без цели. Любой путь должен быть заданным или предписанным, а любое передвижение следовало заверить документом с печатью. Принять эти правила насовсем он был не в силах и успокаивал себя мыслью о юге.

Вот видела же что в описании стоит «магический реализм» и в рецензиях это упоминалось, и всё равно дала автору и книге шанс. И, с одной стороны я реально была впечатлена. Упоминаемого Сорокина я читала и отношусь к нему вполне нормально, так вот да есть что-то отдалённо похожее. Я бы сказала больше стилистически, но конечно же не сюжетно.

Что мне очень сильно понравилось, это то, как это написано, точнее стилизовано.Смоленский городок Дорогобуж, некое условное средневековье на Руси, борьба за власть городов и влияние и всё это мешается с чем-то гусарским, современным и не очень. Это кстати тут было самое занятное, как это всё замешано.
А вот дальше шла откровенная такая наркомания, ну знаете там литературные грибочки подвезли, ты их скушаешь и если повезёт, станет хорошо, если нет, то очень грустно. Русалки тут однозначно были лишними, потому что как-то странно подавались и с сюжетом не увязывались.

В общем, ожидала другого, было не плохо, но могло быть лучше.

Неплохой сборник рассказов - их тут четыре, в каждом из которых так или иначе сюжет будет связан с городком в Смоленской области - Дорогобуж. Он стоит на реке Днепр и находится недалеко от границы с Беларусией - это всё, что о нём известно, почему именно его автор выбрал, как перевалочный пункт для своих рассказов - непонятно, ну да Бог с ним.

В этом необычном городе вы столкнётесь с князем, собирающимся воевать с Москвой, встретитесь с русалками, которые на самом деле не так прекрасны и милы, какими кажутся на первый взгляд, будете искать клад, спрятанный впопыхах во время революции, и навестите лихие девяностые. Истории охватывают разные временные пласты, но оказываются крепко переплетены между собой, поэтому читать нужно очень внимательно. Приятного чтения)

Кроме повести — в общем-то, такой же коллекции нанизанных на одну леску новелл — в сборник входит десяток рассказов. Довольно разные интонационно, они объединены темой воспоминаний о детстве — настоящих и вымышленных. Реконструированная память как предмет писательского исследования в текстах Лейбова не выглядит препарированной. И повесть, и рассказы, написанные довольно откровенно, без ложной стыдливости, фантомных болей по тому самому пломбиру и приукрашивания заблюренной забыванием действительности, наполнены нежностью. Отчасти ностальгической — по оставленной на загородной дороге бабушке, машущей белым платком внуку, которого больше никогда не увидит, отчасти экспериментальной — стилистически восстановленной в чужих писательских экзерсисах. Эта проза похожа на краткий побег через низкое окно в большую дачную неизвестность: с ощущением, что навсегда, но на самом деле так, чтобы вернуться до того, как хватятся родители. Но теперь такое окошко выходит в увиденное так давно, что кажется придуманным: за ним озоновая свежесть только что прошедшего в Подмосковье дождя, чужие — но уже не чуждые — полифонические локации Средиземноморья, выцветающие, как старомодные фотокарточки, люди и события. Бог разберет, придуманные или проступившие в проявителе.

Рецензия полностью на сайте журнала Прочтение.

Вся книга пропитана ностальгией и лирикой. Нецензурная лексика здесь же не отталкивает, а как раз наоборот, все больше показывает жизнь такой, какая она есть на самом деле.  Интересное произведения, мне как человеку не живщему в то время было интересно увидеть его через произведение Бориса Лейбова, человека с интересной, драматичной, порой запутанной, но главное интересной для читателей историей.

Книга об эмиграции от эмигранта, простой и лаконичный слог, но время от времени в текст врываются такие красочные и точные сравнения, будто удары самурайской катаны.
В самом начале автор задаёт настроение всей дальнейшей книги одной фразой: «Что жизнь будет болезненной, мне дали понять в день моего рождения». И в дальнейшем мы всё больше и больше убеждаемся в этом.
Это не остросюжетный боевик о бандитах, как мы все привыкли видеть девяностые, а размеренная история одного человека. Такие истории мы привыкли видеть у Довлатова, Воннегута, Бессона и если эти имена вам знакомы, то определённо понравится и Лейбов.
Но есть то, что может оттолкнуть от прочтения, и это обилие нецензурной брани. Тут матом не ругаются, на нём говорят.