Цитаты из книг автора «Борис Колоницкий»

Апрельский кризис, прежде всего заявление министра иностранных дел Милюкова о «войне до победного конца», привел к смене правительства.

Произошел даже скандал после того, как Керенского не избрали в Центральный комитет эсеров.

Февральской революции он объявил, что является членом партии социалистов-революционеров, которая вышла из подполья. Эта партия набирала силу и в итоге стала самой массовой в России: по некоторым данным, ее численность достигла миллиона человек. Но Керенский в этой партии был новичком и не пользовался большим влиянием в ее руководстве.

Поводом для войны также стала телеграмма министра иностранных дел Германии Артура Циммермана, в которой он просил немецкого посла в США добиться союза с Мексикой. Британцы перехватили телеграмму, расшифровали и представили президенту США Вудро Вильсону, который обнародовал ее. Вскоре после этого, когда еще несколько американских судов были потоплены в Атлантике, Конгресс объявил войну Германии.

6 апреля США вступили в Первую мировую войну.

«Апрельские тезисы» – программу действий большевиков: прекращение войны; отказ от поддержки Временного правительства; новая, пролетарская революция.

9 апреля (27 марта по старому стилю) Временное правительство направило телеграмму Франции и Великобритании, в которой заверило союзников в том, что Россия не выйдет из войны и не станет заключать сепаратный мир.

Для многих в стране Февральскую революцию сначала олицетворял председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко, который стал председателем Временного комитета Думы – своего рода прототипом современного правительства. Родзянко – бывшего гвардейского офицера, представителя очень известного дворянского рода, владельца больших имений, человека, связанного с дореволюционной политической элитой, – называли борцом за свободу; ему было адресовано множество приветственных писем и телеграмм, написанных с разной степенью искренности людьми со всей России.

Бесконечная, неисчерпаемая струя человеческого водопровода бросала в Думу все новые и новые лица… Но сколько их ни было – у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное… Боже, как это было гадко!.. Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство… Пулеметов! Пулеметов – вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя…

Современного читателя может шокировать зоологический антисемитизм Шульгина, хотя для своего времени он был достаточно умеренным – это скорее отвращение, чем активная ненависть. Публицист считал еврейские погромы вредными и выступал против фабрикации «дела Бейлиса»[2].