наша маленькая колонна: серый бронированный УАЗ с «люстрой» на крыше и надписью «Военная автоинспекция» по обоим бортам, два БТРа-«восьмидесятки», один позади «уазика», а второй – в хвосте, и четыре бортовых «КамАЗа», фыркая движками, трогается в путь. Снимаю лежащий на коленях автомат с предохранителя. Знаю, что нельзя, но если б я в Чечне делал только то, что делать можно, вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня. Слегка склонив голову, крещусь и одними губами шепчу: «Господи, благослови!» Ловлю на себе ироничный взгляд молодого водителя. Ну-ну, сынок! Сколько ты уже на Кавказе? Целых полторы недели? А выезд какой по счету? Ах, второй! А у меня через три месяца юбилей – шестнадцать лет, как я в эту задницу первый раз попал. Вот когда (и если) доживешь до моих лет, тогда мы и глянем, чего от твоего атеизма останется. Как в свое время Ремарк сказал: «В окопах атеистов нет». А он, между прочим, в Первую мировую рядовым в пехоте служил, знал, о чем говорит!