Новизна выступает для него абсолютной ценностью, поскольку редукция сознания – приведение его к нулю – требуется все снова и снова по мере того, как уже созданные произведения искусства обнаруживают свою трехмерную, свою вечную и в то же время свою субъективную природу и тем самым лишаются внутренней эстетической дистанции.