То, что остается за пределами белого фона, за пределами «ничто», – это то, что можно назвать «объяснением», то есть та сфера диалога, которая делает ясными причины, по которым избираются те или иные формы. Супрематические формы Малевича так же не могут быть подвергнуты критике, как и дефиниции Хайдеггера. Почему этот красный треугольник обладает такими, а не другими параметрами? Почему этот экзистенциал такой, а не иной? Ответа нет. И здесь не место