Лунный свет струившийся с чистого, звёздного неба, красиво подсвечивал высокие сосны, спортивный городок, казармы, присыпанную снегом территорию городка, чисто хрустевший под ногами свежевыпавший снежок…. Бодрящий морозец… Всё это поддерживало во мне почти праздничное настроение. Почти… Потому что наряду с этим настроением, где-то в глубине души таилась лёгкая тревога. И было отчего. Я только что исполнил последнюю военную традицию – проставился по случаю убытия к новому месту службы. И никуда-то там – а аж в Республику Куба. Честно сказать, за эти полгода, как стало известно о моём отбытие на Кубу, я уже почти потерял надежду, что туда уеду, считая, что такую престижную командировку у меня давно перебил какой-нибудь офицер с «мохнатыми руками» и блатом.

Но нет. Теперь все тревоги и волнения позади. Три дня тому назад в полк пришла телеграмма: – Старшему лейтенанту Цеханович Б. Г сдать дела и должность и к 25 октября 1986 года прибыть в г. Одесса, в учебный центр Одесского военного артиллерийского командного училища вместе с семьёй.

Я тихо и счастливо захихикал, вспоминая, как это начиналось несколько месяцев тому назад…..

А начиналось это на полковом совещании.

– Товарищи офицеры, теперь приказ министра обороны № 76 этого года…. Тихо, тихо, товарищи офицеры, что за базар? Приказ этот касается всех командиров подразделений, так что сидите и слушайте, можете что-нибудь полезное для себя записать…., – начальник штаба полка вновь опустил голову к бумагам и стал читать приказ. Примолкшие было офицеры, через минуту относительной тишины вновь стали перешёптываться. Я тоже добросовестно попытался вникнуть в суть приказа, но хватило меня лишь на полминуты, а дальше мысли переключились на более интересные размышления.

Вчера в полк приехал генерал Гамов, начальник ракетных войск и артиллерии округа, вывел меня и капитана Богомолова к летнему клубу и сказал: – К ноябрю месяцу я тут вижу лазерный артиллерийский полигон с классами, с хорошим и красивым полем и другими атрибутами. Дам денег, выделим солдат человек десять, освобожу вас от нарядов и вперёд. Сделаете нормально и если мне понравится, получите по медали «За боевые заслуги»…

Получить медаль «За БЗ» конечно приятно, но гораздо лучше быть на полгода освобождённым от нарядов и быть самостоятельной единицей в полку. Но строительство начнётся только в мае, а сегодня конец марта. Через две недели сдача весенней проверки, суета, нервозное дёрганье, впереди куча строевых смотров и сама сдача, что слегка сбивало приятный, весенний настрой. Я недовольно поморщился от этих мыслей и тут же вскочил, услышав команду – «Товарищи офицеры». В тактический класс, где проходило полковое совещание зашёл командир полка подполковник Шапошников и сразу же прошёл к небольшой, аккуратной трибуне с красочным гербом СССР.

И сходу поднял меня вопросом: – Цеханович, чем занимаешься завтра?

Я вскочил и, не задумываясь, назвал тему занятия по специальной подготовке, место проведения и какие вопросы отрабатываю в ходе занятия.

– Молодец, садись, но это тебе так кажется, что ты завтра занятие проводишь… Теодорович, – Справа от меня не спеша поднялся командир дивизиона, – Теодорович, Цеханович с завтрашнего дня в отпуске. Понятно?

– Так точно, товарищ подполковник, но только у него отпуск по графику в сентябре.

– В сентябре так в сентябре, но идёт он завтра. Обсуждению этот вопрос не подлежит. Цеханович, – я опять вскочил с места, – после совещания ко мне зайдёшь….

Дальше совещание покатилось по своей колее, а я погрузился в размышления. Командир полка пользовался среди офицеров заслуженным авторитетом и уважением, поэтому какого-либо подвоха с его стороны я не ожидал. Хотя такие неожиданные и незапланированные выверты в службе могли предполагать и довольно неприятные изменения военной судьбы: такие как замена в ЗабВо, ДальВо, куда я ехать ну…., совсем не хотел. Понятно, что и Афганистан мог светить, куда я подспудно желал попасть. Но тоже одновременно и не хотелось. А что ещё – ну, просто не знаю. Но с другой стороны, идея с отпуском в апреле мне нравилась гораздо больше. Тут было много плюсов: избегал сдачу проверки, апрель ожидался быть тёплым и солнечным, судя по марту, в отличии от дождливого и серого сентября. И с отпуска выхожу после первомайских праздников. Спокойно выхожу и спокойно вливаюсь в рабочий ритм. А с сентябрьского отпуска выхожу и прямо на осеннюю проверку. И на хрен это мне нужно…?

Перед тем, как подняться к командиру полка, подошёл к командиру дивизиона: – Товарищ майор, вы в курсе дела?

– Это я тебя хотел спросить – Что за ерунда?

Я лишь в недоумение пожал плечами: – Сам не могу понять…

Шапошников встретил меня тепло, усадил за стол и сам обмяк в своём удобном кресле, после чего пожаловался: – Устаю я, Боря. Вроде весь день крутишься и не чувствуешь усталости, а вечером прихожу в кабинет, сажусь в кресло и всё…. Состояние – ни рыба, ни мяса. У тебя то как дела?

– Товарищ подполковник, вы ж как командир полка знаете, что нормально. От себя только добавлю, что залётов, о которых вы не знаете, у меня нет. – Я выжидающе замолчал.

Командир рассмеялся и вяло махнул рукой: – Конечно знаю. Это я так – для завязки разговора. Боря, знаем мы друг друга уже четыре года. И я тебя знал, как хорошего прапорщика – командира взвода, и сейчас два года как ты офицер тоже к тебе претензий нет. Молодец. Что прежний командир полка Кривулькин, что я хотели бы поставить тебя командиром батареи, но ты ж прекрасно понимаешь. Если бы мы служили в Елане или в Чебаре, тут проблем не было. Был бы ты комбатом. Но Свердловск окружной город и мне округ сверху навязывает разных сынков и своих протеже… И не в моей воле тебе дать батарею.

Поэтому, как нормальный командир полка, если не могу тебя повысить, то по-другому могу решить этот вопрос. Ты как отнесёшься, если тебя опять за границу пошлют служить?

– Да нормально, товарищ подполковник, даже отлично. Но ведь ещё четырёх лет нет, как я с Германии заменился…?

– Ерунда всё это. Я уже два месяца этот вопрос для тебя пробиваю…

– Аааа…., то-то мне месяц назад был звонок – Спрашивали в какой части Анголы я хочу служить: северной или южной?

– Ну и ты что ответил?

– Конечно, в южной…

– А какая разница? Ангола есть Ангола… Юг или север…

– Нет, товарищ подполковник, разница большая. На севере служба спокойная, а на юге с южноафриканцами постоянно бодаются, да ещё с повстанцами…. Хотелось бы боевой опыт приобрести.

– Боря, ты дурак…, – с экспрессией наехал на меня командир, – тебе тридцать один год, а всё в жопе «пионерская зорька» играет. На хрен тебе это надо? Я тебе другой вариант приготовил. А как ты насчёт Республики Куба?

– Оооо… Да это моя большая мечта. И хотелось бы там послужить.

– Вот и хорошо. Езжай туда служить на два года, да ещё с семьёй, а не скакать по саване, как ужаленный в задницу. Поэтому с завтрашнего дня в отпуск. Начальник строевой части всё знает и даст тебе направление на медицинскую комиссию. Проходишь с семьёй. Ну, и жди вызова. Но сразу хочу предупредить: к сожалению туда едешь опять на должность командира взвода. Большее я продавить не смог. А так, Цеханович, это тебе моё командирское спасибо за службу.

Так и получилось. Прошли всей семьёй медицинскую комиссию. Получил справку, что годен как я, так и моя семья для службы в странах с жарким климатом. Сдал справку в строевую часть и стал ждать вызова.

…. Прошло четыре месяца, но никаких телодвижений в мою сторону по поводу службы на Кубе не происходило. Я и семья сначала с нетерпением ожидали вызова, потом накал постепенно стал снижаться и мы с женой уже махнули на «загранку» рукой, считая, что она «пролетела» мимо нас и очередной чей-то сынок поехал вместо меня.

Но в конце августа меня внезапно вызвал в строевую часть капитан Васильков: – Боря, завтра в штаб округа на собеседование к члену военного совета по поводу службы на Кубе. Это последнее что тебе придётся пройти.

…Небольшой коридор управления кадров округа был полон офицерами, также прибывшими на собеседование. Все хаотически и взволнованно перемещались по замкнутому пространству, общаясь друг с другом и пытаясь поиметь хоть какую-нибудь лишнюю информацию по предстоящему собеседованию. Но никто ничего не знал, что только подымало градус волнения.

Вскоре из дверей в коридор выскочил прилизанный и весь такой делано-озабоченный подполковник-кадровик, на котором смело можно ставить штампик – «Паркетный шаркун»: – Товарищи офицеры, товарищи офицеры, строиться. Сейчас проверимся и идём на собеседование.

Мы быстро выстроились в одну шеренгу вдоль стены и так получилось, что я оказался третьим с правого фланга. Оглядев выстроившихся, подполковник с красной папкой в руке подошёл к правофланговому капитану.

– Представьтесь, товарищ капитан, и куда вы едете?

– Капитан Перминов. Еду в Мозамбик, советником.

Кадровик открыл папку и стал водить по списку ручкой: – Капитан Перминов, капитан Перминов… ага вот… Нет… вы в Мозамбик не едете. В сторону. – И сделал шаг вправо, к следующему претенденту.

– Капитан Чернов. Еду в Танзанию. Должность не знаю. – Браво представился офицер.

– Подполковник смешно задрыгал ручкой в пальцах и сделал пометку в списке: – Вы тоже в Танзанию не едете. Отойдите в сторону.

– Чёрт побери, сейчас и меня прокатят. Вот обидно будет…, – мелькнула мысль, а я уже представлялся, – Старший лейтенант Цеханович. Республика Куба. Должность не знаю.

– Так…, так…, есть… Должность вам там скажут, – и подполковник черкнул галочку против моей фамилии, а я еле сдержал вздох облегчения. А рядом представлялся майор, едущий в Монголию.

– Чего это у вас, белены в строевой части объелись? Какое собеседование? Монголия – это часть Забайкальского военного округа. Идите отсюда и езжайте спокойно в свою Монголию.

Таким образом подполковник проверил остальных и стал инструктировать: – Сейчас подымаемся на второй этаж и по пять человек заходите в кабинет члена военного совета. На все его вопросы отвечаете чётко и кратко. Никаких глупых вопросов и вообще вопросов не задаём. Всё. Напра-Во!

– Товарищ подполковник, а нам что делать? В часть ехать? – На капитанов было жалко смотреть. Ещё полчаса тому назад они видели себя в Африке, в пробковом шлеме, лезли на пальму и пили интригующее кокосовое молоко, а сейчас….

– Ах ты чёрт! Я ведь про вас совсем забыл. Как вас, товарищ капитан? А да, Перминов. Вы у нас ехали в Мозамбик, но теперь вы едете в Перу. Будете служить в столице Лима, на их ней базе – там наш сектор есть. А вы, капитан Чернов, едете на острова Зелёного мыса в Фристаун. Вместо своей сраной и пыльной Танзании, на Атлантике будете служить. Радуйтесь! Становитесь в строй и пошли, товарищи офицеры.

Счастливые капитаны, заняли свои места в строю и мы направились на второй этаж. Я попал в первую пятёрку и стоял как раз по середине маленькой шеренги перед большим, массивным столом, за которым восседал суровый генерал-лейтенант и всматривался в список кандидатов. Сзади него в угодливой позе стоял подполковник, почтительно тыча в список и слащавым голосом, что-то объясняя члену военного совета.

– Хорошо, понял. Поехали что ли? – Генерал взял в руки красный карандаш и посмотрел на первого в шеренге.

Как такового собеседования и не было, офицер представлялся, генерал смотрел в список, где были краткие данные по кандидату. Если возникал какой-либо вопрос, генерал его задавал, как правило дежурный, типа – Готов ехать служить за границей? А когда офицер браво и утвердительно отвечал, то член военного совета благосклонно кивал головой и красным карандашом делал пометку – Готов. Так дошла очередь до меня.

– Старший лейтенант Цеханович. Республика Куба, – чуть громче обычного доложил я, увидев обращённый на меня взгляд.

– Так…., – протяжно протянул генерал, оглядев меня, и уткнулся в список, читая мои данные и опять удовлетворённо протянул,

– Готов, старлей ехать?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, готов,

– Хорошоооо…, – доброжелательно буркнул генерал и прицелился карандашом, чтобы поставить против моей фамилии красную галочку.

Я тихо стал сквозь усы выдыхать воздух облегчения, видя как глаза генерала пробегают последние графы списка напротив моей фамилии и карандаш почти опустился к списку и тут он озадаченно замер.

– Не понял? А ты старший лейтенант с какого года рождения?

– С 1955 го…, – Доложил, мгновенно просчитав последующие развитие событий, и внутренне опечалился. – Иэххх…, хрен меня сейчас пропустят на Кубу.

– Что он тут делает, товарищ подполковник? – Генерал возмущённо повернулся к кадровику и тот сразу же сделал два мелких шажка вперёд и слегка наклонился, чтобы не напрягать начальственную шею.

– Товарищ генерал-лейтенант, это кандидатура от артиллерийского полка, характеризуется крайне положительно…

Член военного совета гневливым взглядом смерил кадровика: – Подполковник, ты сколько в кадрах служишь? – Офицер слегка покраснел и что-то пролепетал в ответ, а генерал повысив голос, начал разнос, – ты, подполковник, прежде чем вести ко мне на собеседование хоть прочитай его личное дело. Ты что не видишь сам, что положил мне на стол? Вот смотри начало службы – февраль 1976 года – командир взвода и сейчас, в 1986 году, ты мне его представляешь на беседу опять командиром взвода. Это ведь почти одиннадцать лет.…

– Товарищ генерал-лейтенант, он начальник разведки дивизиона, вот тут написано, – попытался оправдаться подполковник и густо покраснел, поняв что сморозил глупость и ещё больше усугубил своё положение.

Генерал грузно повернулся и многообещающе посмотрел на офицера: – Да вы я смотрю засиделись в штабе округа и вас надо бы опустить вниз, чтобы там, отделе кадров дивизии, вспомнили, что должность начальника разведки артиллерийского дивизиона равнозначна должности командира взвода.

– Он уже одиннадцать лет лежит на должности, ему тридцать один год и вы ещё хотите, чтобы он там на Кубе работал? Да ему лень и по большому счёту и не интересно уже работать. По возрасту майора должен в этом году получать, а он всё ещё старшим лейтенантом ходит.

Я молчал, не зная какие аргументы приводить и так, чтобы не ввергнуть члена военного совета в ещё больший гнев. Генерал откинулся на спинку кресла и смотрел на меня, молча принимая решение, а подполковник сделал шажок назад, скрывшись за спиной начальника.

– Ладно, товарищ старший лейтенант, по человечески я тебя понимаю. Обидно и семья наверно уже настроилась…. Давай-ка мы направим тебя служить в военкомат и солдат нету, и служба спокойная. – Генерал слегка повернулся к кадровику, – Где у нас есть капитанская должность в военкомате?

– Каменск-Уральский городской военкомат. Начальник первого отдела.

Член военного совета удовлетворённо кивнул головой и почти отечески заговорил: – Всё. Для вас, товарищ старший лейтенант, собеседование закончилось. Езжайте в свой военкомат. Служите там.

– Товарищ генерал-лейтенант, – моё лицо опахнуло холодом бледности. А…, была не была. Хуже уже не будет, – я не согласен с вашим решением. И могу аргументировано объяснить почему.

Генерал, член военного совета округа, не привыкший к обсуждению нижестоящими своих решений, удивился моему заявления, но тут же безапелляционно ответил.

– А мне по большому счёту плевать – согласен ты или не согласен. Здесь не колхоз, чтобы обсуждать принятые решения. Хотя, честно говоря, любопытно. Излагай. Попробуй меня переубедить…

– Действительно, я одиннадцать лет служу, именно служу командиром взвода и на равнозначных должностях, – подполковник-кадровик возмущённо корчил мне рожи и махал за спиной генерала рукой, типа – «Ты, что с ума сошёл, спорить с генералом….? Молчи дурак…, Я же просил не задавать глупых вопросов… Ты куда лезешь? Да я тебя вместо Каменск-Уральска в деревенский военкомат зашлю….». Но меня понесло и я отчаянно боролся за службу на Кубе, – но если вы внимательно прочитаете мои анкетные данные, то увидите, что восемь лет из одиннадцати я служил командиром взвода прапорщиком. И только с 1984 года, когда получил первое офицерское звание лейтенант, уже офицером служил взводным. Это во-первых. Во-вторых: при таких характеристиках, какие дало командование полка я легко бы пробил себе службу в военкомате и давно бы там служил. Но это не моя «голубая мечта» – мне нравится служить в войсках и дальше хочу там и служить. Прошу вас пересмотреть своё решение.

Подполковник уже не махал руками, а обречённо ждал очередного разноса за безумное поведения старлея, осмелившегося вступить в спор с окружным начальником. Генерал же, озадаченно хмыкнув на мою тираду, склонился над списком, а потом заинтересованно поглядел на меня.

– Хм…, действительно. Ты что экстерном сдавал?

– Так точно. Экстерном, в 1981 году за Коломенское артиллерийское училище.

Генерал вновь откинулся на спинку кресла и, слегка постукивая себя красным карандашом по волосам, задумчиво произнёс: – Ну что ж…, ты меня почти убедил. А вот скажи мне, чего ты так рвёшься на Кубу?

Собрался с духом, понимая, что именно сейчас и должен совсем убедить генерала: – Честно скажу, товарищ генерал-лейтенант. Чего греха таить, но боевая подготовка за границей, надеюсь и на Кубе, проходит более интенсивно и качественно, чем здесь. Не маловажно, что хочется освоить в военном отношение и этот регион. К примеру, там такая интересная особенность для меня артиллериста. В Германии поправка в дирекционный угол вводится в среднем – 1-47, здесь – 2-51, а на Кубе, говорят, 0-00 или же 0-01 и может быть знак минус или плюс. Хочется посмотреть самому и показать мир семье. Не маловажно, что и хочу там заработать денег по больше…

– Во…, – в азарте перебил меня генерал, подняв вверх указательный, – если бы ты честно про деньги не сказал, хрен бы я тебя пропустил. Но молодец, не покривил душой. Убедил, Цеханович. Езжай на Кубу, но после Кубы только в военкомат. Так здесь я и пишу. Понял меня?

– Так точно! – А пока член военного совета делал приписку напротив моей фамилии, облегчённо подумал, – Хрен вам, а не военкомат после Кубы.

После окончания собеседования, в коридоре управления кадров, подполковник оторвался на мне по полной. Орал, что когда я вернусь с Кубы он загонит меня в Байкаловский военкомат, где вечно буду ходить в резиновых сапогах и так и умру капитаном и в валенках. Много было и других красочных, ёмких по смыслу и содержанию обещаний, но на всё это я снисходительно улыбался и молчал. Каждый делал свою работу. Наконец поток будущих кар на мою карьеру иссяк и опустошённый, потерявший свою лощёность подполковник отпустил меня.

Были впрочем опасения, что он попытается вставить палки в колёса, помешать мне уехать на Кубу, но в десятых числах октября из Главного управления кадров пришла телеграмма с вызовом….

…… Три дня суматохи. И вот со спокойной совестью иду домой, проставой подведя конкретную черту, когда можно говорить – Это было «ДО….» Или Это было «После….». А через четыре часа я и семья уже будем сидеть в поезде Свердловск – Москва.

Начинался новый этап моей службы и я так понимаю – очень интересный и престижный. Два года службы совершенно в других условиях, в другой стране…. Даже на другой стороне земного шара, где люди по отношению к нам ходят к верх ногами. За моей спиной уже была служба в Германии – почти восемь с половиной лет и прошло совсем немного времени, как я заменился оттуда. И даже предполагать не мог, что всего через четыре года меня постигнет такая удача.