наблюдателю неопределенными, малозначимыми (вспомним гамлетовское: «Слова, слова, слова»), расплывчатыми. Причем это последнее указывает вовсе не на слабость человеческого языка и мышления, а на многоаспектность, системность самой сути смысловых реалий, которые заведомо шире и многостороннее реалий языковых[175]. С этим связаны и писательские «муки слова», и недовольство словом уже найденным, его недостаточностью для определения живого предмета[176], и то, наконец, почему художники порой отказываются определить основной смысл или, даже проще, основную мысль своего произведения[177]. Что же касается психологических изысканий, то в структуру смыслового образования, как писал В. К. Вилюнас, входят эмоционально-непосредственный смысл и вербализированный смысл[178]. Первый как бы составляет пристрастную, изменчивую, недоговоренную подоплеку второго, то есть смысловые образования, смысловые динамические системы (о чем писал уже Л. С. Выготский) являют собой сплав, единство сознательных (интеллектуальных) и эмоциональных (аффективных) процессов, интеллекта и аффекта.