Дело в том, что первая сфера не несет в себе смысла своего существования, смысл этот должен быть найден, доказан, и поэтому она нуждается в постоянном и все новом, по мере ее развития, осмыслении, то есть в продуктах деятельности другой сферы – сферы смыслообразования. В то же время «производство» смыслов никогда не существует в некоем «чистом» виде, но всегда нуждается в материале реальности, с одной стороны – как источнике, толчке к смыслообразованию, а с другой стороны – поле, полигоне реализации уже обретенного смысла, попыток его объективации. П. А. Флоренский, который еще до Л. С. Выготского четко поставил проблему орудийности человеческой психики, писал, что творчество разума распадается на производство вещей, смысл которых не нагляден, и производство смыслов, реальность которых не очевидна. Необходимо поэтому доказывать осмысленность вещей и вещность смысла.
Это несовпадение и одновременно взаимозависимость, взаимосвязанность двух сфер, создаваемое между ними внутреннее напряжение, противоречие есть, по сути, отражение общего противоречия между обусловленной данной конкретной ситуацией ограниченностью каждого отдельного человека, его заведомой хрупкостью, смертностью, конечностью и его потенциальной универсальностью, безграничными возможностями, безмасштабным развитием, предполагаемым родовой человеческой сущностью[110]. На уровне индивидуального сознания это противоречие обычно отражается как противоречие между «я» реальным и «я» идеальным, между «я» сегодняшним и «я» будущим; как противоречие между бытием и долженствованием, актуальным и потенциальным, вещным и смысловым.