Прошло уже более часа, как эскадра повернула строго на юг и, вторгаясь в море Скоша, устремилась к предполярной 60 й широте, к Южно-Шетландскому архипелагу.

С каждой милей ветер усиливался, и теперь уже не оставалось сомнений, что это прорывается матросами всех парусников мира воспетый и проклятый «Дрейк-Убийца» – дьявольское порождение Огненной Земли и леденящего душу пролива Дрейка.

Слева по борту из серого поднебесья угрожающе зарождался огромный айсберг, вершина которого напоминала изуродованную глубинными бомбами рубку субмарины, а передняя часть – развороченную торпедой корабельную корму. Это было внушительное зрелище, заставлявшее задуматься над бренностью человеческого бытия и преклониться пред холодной вечностью космоса.

– А ведь и в самом деле выглядит такой «ледоносец» более чем впечатляюще, – заметил кэптен, перехватив застывший взгляд адмирала.

– Выглядит – да, впечатляюще, – задумчиво признал Брэд, вкладывая, однако, в свои слова какой-то особый смысл.

– Это правда, сэр, что во время войны в инженерных головах выбродила идея сотворять из айсбергов боевые суда?

– Прежде всего, их собирались использовать в роли авианосцев, которые могли бы действовать в северных широтах.

– Этих вот – в роли авианосцев?!

– Естественно, поверхность такого ледового авианосца еще надлежало превращать в посадочную палубу; в корму планировалось вмораживать специальный двигатель, в ледяных башнях устанавливать зенитно-артиллерийские батареи, а в глубинах – оборудовать командирскую рубку и пункт управления. Однако затраты могли бы оправдывать себя, тем более что они были бы мизерными по сравнению с теми, которые приходились на создание авианосцев, подобных вашей «Флориде».

– Зато нам выпало служить на судне, достойном увековечения! – полуоскорбленно напомнил адмиралу Вордан. – Не то, что эта, – ткнул он сигарой в сторону айсберга, – бездушная ледяная баржа.

– После того, – невозмутимо продолжил Роберт Брэд, – как весной 1942 года Черчиллю доложили, что массированная торпедно-авиационная и орудийная атака на один из таких айсбергов в Гренландском море, севернее острова Ян-Майена, не потопила его, а всего лишь деформирована «борта» и повредила «палубу», премьер понял: авиация и флот королевства могут получить мощную, непотопляемую эскадру. Известно, что эта идея стала предметом обсуждения на встрече Черчилля с командующим «Объединенных операций» вооруженных сил лордом Луи Маунтбаттеном, ведающим, кроме всего прочего, еще и вопросами вооружения. У нас, в США, тоже была создана группа разработчиков ледовых авианосцев, в которую меня пригласили в качестве эксперта по обустройству быта команд подобных судов. В связи с этим, я присутствовал при обсуждении данного вопроса на конференции союзников, проходившей в Квебеке.

– Что-то я не припоминаю, чтобы во флоте союзников появился хотя бы один такой авианосец.

– Появился. В Канаде. Испытательный авианосец «Аввакум». Вот только создан был этот айсберг-авианосец из… искусственного льда. Точнее, из специальных ледяных блоков, в которые встраивались холодильные установки, предотвращающие таяние авианосца в более теплых морях, нежели Гренландское или море Баффина.

– Вот как?! – удивленно повел подбородком кэптен. – Искусственный айсберг? Что-то новое.

– В штабах союзников к этому новшеству тоже поначалу отнеслись с недоверием. Тогда некий английский инженер-полярник Джефри Пайк предложил создавать корабельные блоки из смеси замороженной воды и целлюлозы. Новый материал, несомненно, был устойчивее и значительно прочнее обычного льда. Но когда в сорок третьем канадцы построили на своем озере Патриция первый и единственный ледяной, причем довольно небольшой, всего чуть более восемнадцати метров в длину, корабль «Аввакум» – с деревянным каркасом, наполненным этим «пайкритом», то поняли: инженер предложил им слишком дорогое и не очень пригодное для войны, а тем более – для жизни команды, «удовольствие».

– В таком случае, стоило бы вернуться к идее природных кораблей-айсбергов. Взгляните на этого «красавца», какой линкор, какой «Титаник» способен устоять против него? Интересно, знают ли о его появлении в этом районе в офисе Международного ледового патруля?

– И вернулись бы, если бы в сорок четвертом потребность в подобных кораблях все еще существовала, или если бы германцы продержались еще хотя бы год.

Они умолкли и с минуту суеверно наблюдали за огромной ледяной глыбой, которая, словно бы подчиняясь чьей-то воле, медленно и почти неотвратимо надвигалась на Полярную эскадру. В эти мгновения оба офицера многое отдали бы, чтобы знать, как далеко простирается во все стороны та, подводная, часть айсберга.

– Думаю, предаваться его обследованию нет смысла, сэр, – вулканически изверг очередную порцию сигарного дыма Николас Вордан. – Оставим это гляциологам.

Роберт Брэд не ответил, а кэптену недосуг было всматриваться в его наполненные романтической тоской полярника белесые глаза. Но и так понятно было, что само появление этого осколка полярной ледовой империи вызвало в его душе какие-то давние, не поддающиеся критической переоценке воспоминания.

– Приказ командирам судов, – обратился адмирал к своему адъютанту, лейтенант-коммандеру^[13] Шербруку: – «Выстроить суда в походную колонну согласно полученному вами предписания».

– Уже передаю, сэр, – тотчас же взялся тот за трубку корабельной связи, чтобы передать приказ дежурному радисту.

Приземистый и медлительно неповоротливый Шербрук казался бы медведеподобным, если бы не это худощавое, с впалыми щеками полуиндейское лицо, и эта нервная жестикуляция, которой он сопровождал почти каждое свое слово. Для роли адъютанта-порученца он, конечное же, не годился, но адмирал даже не скрывал, что держит его при себе по армейским традициям землячества.

В юности Шербрук подрабатывал тем, что вместе с отцом в роли проводников-носильщиков водил туристов в горный массив Бэрд на Аляске, в районе национального парка «Кобук-Валли». Тех самых гор, которые подарили одному из его, Роберта Бэрда, предков, заполярных рыбаков и охотников, фамилию. Да и родом Шербрук был из индейского селения Кайан, соседнего с его родным, приютившимся на берегу реки Кобук городком Нурвик. Реки, «впадающей» прямо в Северный полярный круг.

…А потом адмирал долго, придирчиво наблюдал, как шедшие до этого в кильватерной колонне корабли выстраиваются в разработанную им «римскую походную колонну», которая, кроме всего прочего, позволяла поддерживать между судами визуальный контакт, а главное, дисциплинировала командиров, призывая их вести бой, прикрывая и поддерживая друг друга.

Первым, слегка отрываясь от колонны, должен был идти торпедный, с усиленным зенитным вооружением, крейсер «Томагавк». За ним, на одинаковом расстоянии от величаво шествовавшего в центре колонны авианосца «Флорида», следовали линкор «Галифакс» и эсминец «Портсмут». Параллельно с авианосцем, прикрывая его борта, шли теперь линкоры «Сан-Антонио» и «Онтарио», а в кильватере тащился громадный, с мощными бронированными бортами и столь же мощными орудийными башнями военный транспорт «Монтерей» – с резервными запасами горючего и продовольствия в своих необъятных трюмах. Замыкали же эту «римскую колонну» линкор «Колорадо» и эсминец «Ягуар».

И, наконец, усиливала обороноспособность плавучей крепости новейшая, прекрасно оснащенная, в том числе и модернизированной радарной установкой, субмарина «Ягуар», в надводном положении следовавшая теперь между кораблями авангарда – «Галифаксом» и «Портсмутом».

– Когда мы примем под свой флаг отряд командора Бертолда, получится «Непобедимая Армада», – мечтательно молвил адъютант, наблюдая за построением судов взором уставшего от боев и походов адмирала Нельсона.

– А что, – поддержал его Вордан, – два надежно бронированных и хорошо вооруженных ледокола, четыре самолета и субмарина. Таким отрядом вполне можно было бы ограничиться.

– Это ваше официальное мнение? – сухо поинтересовался контр-адмирал.

– Простите, сэр?

– Вы решились бы совершать этот рейд силами командора Бертолда?

– В принципе, можно было бы ограничиться только моим авианосцем, одним ледоколом и – так, на всякий случай, – субмариной. Если уж мой авианосец в начале сорок пятого противостоял двум японским фрегатам, поддерживаемым полусотней пилотов-камикадзе…

Только теперь Брэд понял, почему командующий Военно-морским флотом США с таким ехидством интересовался, против какого такого врага он, контр-адмирал Брэд, собирается выступать в мирное время, спустя два года после разгрома Германии. И, даже уступая натиску шефа военной разведки, заручившемуся поддержкой вице-президента и госсекретаря, все же так прямо и заявил ему:

– Вы пытаетесь подчинить себе половину флота, риэр-адмирал^[14]. А ведь я хоть сейчас могу представить президенту некоего офицера флота, который согласится выполнить ту же задачу, имея в своем распоряжении всего лишь авианосец, ледокол и субмарину.

– Есть еще у нас на флоте храбрецы, сэр.

– Ну, подброшу роту морских пехотинцев, – проигнорировал его циничный сарказм командующий флотом, – естественно, прошедших специальную, полярную подготовку.

– И все же на подобный рейд способен решиться только офицер, совершенно не представляющий себе, с какой воинской силой и какой техникой он может столкнуться на подступах к Новой Швабии.

– А вы, Брэд, лично вы, имеете хоть какое-то представление о том, с кем и чем вам придется столкнуться в этих ваших чертовых льдах Антарктиды?

– Нет, сэр.

Ответ был настолько быстрым и убийственно исчерпывающим, что командующий растерялся и на какое-то время даже опешил.

– То есть вы, Брэд, хотите сказать, что?..

– Именно это я и хотел сказать, сэр.

Флит-адмирал – тучнеющий пятидесятипятилетний крепыш – несколько раз задумчиво кивнул, вышел из-за массивного письменного стола и, приблизившись к явно угасающему камину, произнес:

– Ясное дело, человек из разведки предоставил мне кое-какие соображения, – обескураженно объяснил он, словно бы настал его черед оправдываться. – Но все они – из области дешевых газетных писаний. А мой флот должен знать, какой противник ему противостоит; каковы его намерения и какими силами он располагает. Не спорю, ходят какие-то легенды о германских субмаринах. Но, насколько мне известно, две последние субмарины из состава «Фюрер-конвоя» сдались аргентинским властям еще летом сорок пятого.

– Вы правы, сэр. В июле сорок пятого, в районе Мар-дель-Плата, у мыса Моготес, сдалась «девятка» U-530 под командованием обер-лейтенанта Отто Вермута, а в августе – «семерка» U-977 обер-лейтенанта Хайнца Шеффера^[15]. Но сомневаюсь, сэр, что их следует считать последними. И потом, сотрудникам нашей разведки так и не удалось толком выяснить у Шеффера, чем объяснить наличие на подлодке запасов горючего и продовольствия, если автономность его «семерки» не превышала семи недель. И даже если допустить, что они действительно принадлежали к «Фюрер-конвою», хотя к субмаринам-гигантам они явно не принадлежали, то сдались они только по чьему-то приказу. Чтобы убедить, что они – последние, что никакого «Фюрер-конвоя» больше не существует, а посему вопрос о послевоенном германском флоте следует считать исчерпанным.

– Как я понял, вы ознакомлены с результатами допросов командного состава обоих субмарин, – с легкой досадой признал еще одно свое поражение флит-адмирал. – Вот только я не уверен, что парни из разведки говорят обо всем том, что им удалось выбить из экипажей субмарин, укомплектованных, как оказалось, почти исключительно из эсэсовцев.

Контр-адмирал деликатно промолчал, давая командующему понять, что дальнейшее обсуждение этой истории неуместно. Впрочем, адмирал флота и не настаивал на его комментариях.

– Только одно я могу сказать с полной уверенностью, сэр, – нарушил эту паузу адмирал-полярник, – если противник, затаившийся во льдах Антарктиды, действительно проявит себя, то мы столкнемся с эскадрой мощных германских подводных лодок, прикрываемых с воздуха не менее мощной эскадрильей «летающих дисков». Причем пилоты их с одинаковым успехом способны действовать в воздухе, космосе, под водой и даже под землей, в так называемом Внутреннем Мире. И мы с вами, сэр, представления не имеем о том, как им противостоять.

– Действительно все настолько серьезно, риэр-адмирал?

И лишь после этих слов адмирала флота Брэд понял, что тот окончательно сдался. Но теперь уже не под натиском высоких чиновников, а исходя из собственной растерянности. Как бы там ни было, а уже через неделю Брэд получил в свое распоряжение такое количество кораблей, на которое он даже не посмел бы рассчитывать. И представителя американской разведки, в лице полковника Ричмонда – в придачу.

– Не смею усомниться в этом, сэр. Но было бы неплохо, если бы перед выходом в океан мне удалось встретиться с начальником разведки Управления стратегических служб.

– Генерал-майором Уильямом Доновэном, – согласно кивнул адмирал флота, – который лично знаком с Отто Скорцени^[16] и многими другими бывшими сотрудниками СД и абвера. Этот джентльмен, несомненно, может обладать некоторой полезной для нас информацией.

– Не скрою, сэр, мне хотелось знать об Антарктиде то, что пока что не позволительно знать всей остальной Америке.

– Мое дело – договориться о встрече, – угрюмо проворчал адмирал флота, демонстративно отводя взгляд в сторону окна. – А вы уж попытайтесь убедить его в том, что существуют тайны, которые от командующего полярной эскадрой утаивать бессмысленно.

Произнося это, командующий флотом, конечно же, не сомневался, что убедить Доновэна контр-адмирал все равно не сумеет. Но в любом случае, Брэд был признателен ему. Полярный Адмирал прекрасно понимал, что адмирал флота предоставляет ему уникальный шанс. Если этот рейд удастся, он может затмить многие другие рейды и операции флота США за все его существование, вписывая имя контр-адмирала Брэда в историю и антарктических исследований, и Военно-морского флота.

– Знали бы русские о том, сколько кораблей мы ведем в Антарктиду, – все еще не унимался командир авианосца, – наверняка ринулись бы вслед за нами, решив, что американцы пытаются оккупировать весь континент.

– А почему вы считаете, что в Москве об этом не знают?

– Несмотря на то, что эскадру свою мы собирали в гавани Порт-Стенли по частям, со всей возможной секретностью… – признал кэптен.

– Однако сейчас, кэптен, для меня куда важнее, что думают, глядя на нашу эскадру, командиры субмарин германского «Фюрер-конвоя».

– Простите, сэр?

– Обойдемся без уточнений, – проворчал Брэд.

– Но кригсмарине давно не существует, сэр! – изумился Николас Вордан. – И это уже даже не подлежит обсуждению.

– Вот как?! А ведь мы еще даже не приступали к его обсуждению.

– Я понимаю: для того чтобы сколотить такую эскадру, вам нужно было посеять некоторую панику в высших эшелонах флота и Управления стратегических служб во главе с Алленом Даллесом, однако…

Договорить он не успел, поскольку дежурный по командному пункту лейтенант-коммандер Остин прервал его и протянул трубку внутренней связи.

– Обнаружена чья-то субмарина! – с нервной дрожью в голосе проговорил он и включил громкую связь, чтобы доклад мог слышать и контр-адмирал.

– А что вас так удивило? – спокойно поинтересовался Брэд.

– Но она преследует эскадру, сэр.

– Скорее, следует за эскадрой, лейтенант-коммандер, – мягко, но принципиально уточнил Полярный Адмирал. – Мы еще не пытаемся уходить от нее.

– Причем не ясно, с какими намерениями она за нами… следует. А главное, чья она.

– Что-то я не помню, чтобы мы просили у аргентинцев предоставить эскорт, – поддержал его внезапно появившийся на командном пункте полковник разведки Ричмонд.

– Так вы утверждаете, что обнаружена только одна субмарина? – жестко поинтересовался контр-адмирал у докладывавшего ему офицера-акустика.

– Одна, но…

– Что следует за этим вашим «но»?

– Ни у меня, ни у коллег с субмарины «Баунти» и ближе всего находящегося к неизвестной лодке эсминца «Ягуар» нет сомнений, что мы имеем дело с субмариной Третьего рейха.

Брэд и командир авианосца переглянулись.

– Это уже похоже на мистику, – покачал головой кэптен. – Во всяком случае, на явление подводного «летучего голландца» это не спишешь.

– Вам-то чего волноваться, Вордан? Вы ведь твердо уверены, что германского кригсмарине давно не существует.

– Но всегда признавал факты, отрицать которые бессмысленно, – растерянно пробормотал кэптен.

– А факты эти убеждают, что германские субмарины все еще в водах Атлантики! – тоже не очень-то скрывая свою растерянность, признал Брэд. – И, не смотря на все наши ухищрения и конспирации, упорно следят за формированием Полярной эскадры.

Но дело, собственно, не в них, мысленно продолжил Полярный Адмирал полемику уже с самим собой, и даже не в тех, кто скрывается сейчас на «Базе-211». Ринувшись к Антарктиде с такой армадой, мы рискуем вызвать гнев у атлантов-покровителей фон Риттера и фон Готта. И если это случится – вот тогда наступит самое страшное. Так что, может быть, Вордан прав: нам действительно следовало ограничиться двумя – тремя судами обеспечения, которыми вполне могли стать ледоколы Бертолда.