двоечки сразу, как только его увидел. Юля машинально прячется за меня.
Моя девочка.
Эта ночь меня изменила. Обрёл смысл, ради которого стоит жить. И стараться. Ради моей сладкой двоечки.
– Да ты блядь похлеще соседушки, – ухмыляется этот бессмертный, – трахаешься с двумя прям по очереди… да еще и своими студентиками.
– Варежку захлопни! – рычу, – пока я тебе зубы не выбил.
– Так она тебе рога наставила! – ухмыляется он, – сейчас покажу…
Юля дрожит, цепляется за меня. Господи, почему вокруг этого ангела одни мудаки вьются?
– ВОТ! – он сует мне под нос фото машины Азарова, где они с Гошей целуются.
– И что? – выхватываю телефон, затем со всей силы швыряю на пол.
Наступаю на смартфон, он издает свой последний скрип.
– Алан, – пищит Юля, – не надо.
– Прости, малыш, но второй раз я не дам ему уйти.
– Ты мой телефон сломал! – бывший двоечки выпрямляется, расправляет свои хлипкие плечи.
Я выше, сильнее. И куда злее после того, как этот мудак сталкерил мою девушку.
– И что? А сейчас рожу набью и рёбра сломаю. Юль, отойди, пожалуйста.
– Алан… – всё еще делает попытку меня остановить.
– Юля. Отойди. Пожалуйста, – тихо рычу, и она отступает.
Похрустываю костяшками, бывший двоечки явно тушуется. Ссыт. Ничего, мудилка, сейчас в больничку загремишь. Нападаю быстро, не дав сопернику шанса убежать или закрыться.
Валю гандона на пол. Прижимаю мордой к грязной плитке. Локтём фиксирую шею. Он бьётся, но из захвата ему не выбраться.
– Мы тебе в тот раз что сказали, блядь? – резкий удар, хруст костей.
– Ай! Мой ноооос! – верещит, но я снова тыкаю его