Пациенты приходили к ней выговориться, а не за судом или проповедью. Как она ни объясняла им их ошибки, как ни советовала не совершать впредь глупостей, очень немногие оказывались готовы поменять поведение.
Психоанализ научил ее, что у всех есть скрытые раны и что, пока они не зарубцевались, никому не удается создать ничего долговечного. Она почувствовала, что психоанализ только бередит раны, не суля никакого реального решения.