Цитаты из книги «Каждый в нашей семье кого-нибудь да убил»

Мне так хотелось жить семьей, заставить Эрин, чтобы она подарила мне ребенка, что я забыл о семье, которая уже была у меня. Семья – это сила тяжести. Теперь я понял слова, которые сказала мне София в самом начале этой истории. Семья – это не те люди, кровь которых течет в твоих венах, это те, за кого ты готов пролить свою.

– Майкл был жив, когда я его оставил, – сказал я, но на меня взирали такие суровые лица, что мне показалось, будто я обращаюсь к жюри присяжных. Я знал, что не стоит этого делать, – если вы когда-нибудь видели, как проводится допрос, то знаете: только виновные повторяют свои слова, когда их никто об этом не просит, – но я не мог удержаться и с мольбой в голосе произнес: – Он был жив, когда я его оставил.

Так не соизволишь ли ты объяснить некоторым из нас, каким образом воздуходувка и мешок с углем могут кого-то убить? – Вообще-то, мешок с пеплом, а не с углем. Пепел состоит из мелких хлопьев. – София не смогла скрыть легкую нотку волнения в голосе, довольная тем, что кто-то наконец заинтересовался ее теорией. – Частички пепла образуют нечто вроде цемента в ваших легких, когда вы вдыхаете его. Вы фактически задыхаетесь изнутри. Моя мать немного подумала, потом помахала рукой, как взбалтывают вино в бокале, имитируя воображаемое завихрение пепла в воздухе. – То есть достаточно вдохнуть его совсем немного, да? И это повредит? – Да, – отозвалась София. – Совсем немного. А если в комнату нет доступа свежего воздуха, и того меньше.

Я всегда считал, что в детективах есть больше подсказок, чем те, что читатель видит на странице. В конце концов, книга – это материальный объект, который может предательски выдать какие-то секреты, которые автор намеревался сохранить: разделением текста на главы, пустыми страницами, заголовками. Даже реклама на обложке, намекающая на лихой разворот сюжета, может, открывая его наличие, испортить во всем остальном отлично задуманный сюжетный ход. В детективе вроде этого ключи таятся в каждом слове – черт! – да в каждом знаке препинания. Если вы не понимаете, о чем я, подумайте о книге, которую держите в руках. Если убийца обнаруживается, когда под большим пальцем вашей правой руки остается достаточно много страниц, это не настоящий убийца, ведь до конца книги еще далеко. То же самое портит фильмы: самый знаменитый актер, который произносит меньше всего фраз, всегда негодяй, и если вдруг весь экран занимает персонаж, переходящий дорогу, значит его сейчас собьет машина. Хороший автор должен не только путать читателя по ходу рассказа, ему следует делать это и формой самого произведения. Прятать подсказки в саму книгу как вещь.

– Значит, мы ищем любителя истории? Со вкусом к средневековым пыткам? – Вроде того. – София смутилась. – Я это не придумала, ладно? Это называется удушение пеплом. Эрни, я тебе уже говорила, что большинство людей, которые погибают при пожарах в домах, умирают не от ожогов, а задыхаются. Отчасти это происходит потому, что огонь вытягивает кислород из воздуха и становится просто нечем дышать, но даже после того, как пламя потушено, если вдохнуть слишком много дыма, мелкие частицы гари могут покрыть легкие, и они не смогут извлекать кислород из воздуха, даже если он там есть. – А Древняя Персия славилась пожарами в домах? – спросил я. – Очень смешно. Они придумали эту пытку, и для нее строили специальные башни, огромные, больше двадцати метров в высоту. Башню наполняли колесами, шестернями и прочим, а на дне – куча пепла. Внутрь заталкивали богохульника, потому что именно за это в те времена карали смертью. И что? Оказаться в помещении, где весь пол засыпан пеплом, разве это может навредить кому-то? Нет. Но колеса и шестерни приводили в движение, они начинали перемешивать пепел, и он взлетал в воздух. Преступник задыхался.

Но не важно, как часто хлопали двери или раздавались крики, мы всегда – всегда – были втроем и вместе противостояли миру. Даже тетя Кэтрин вступала в наш круг только одной ногой и, вероятно, лишь потому, что была сестрой отца. Мать же неизменно подставляла плечо и ожидала, что мы будем поддерживать друг друга прежде и превыше всего. Даже закона, очевидно. Отчасти я понимал, почему она покинула зал суда: я прошел сквозь стенку нашего пузыря и встал на чужую сторону.

1) Преступник должен быть упомянут в начале истории, но не должен являться тем героем, за мыслями которого читателю позволено следить. 2) Все сверхъестественные или противоестественные факторы рассматриваются как нечто само собой разумеющееся. 3) Допустимо использование только одной потайной комнаты или прохода. 4) Не дозволяется применение еще не открытых ядов или других приспособлений, которые потребуют в конце долгого научного объяснения. 5) Необходимы примечания автора: вышедшие из употребления, устаревшие выражения отредактированы. 6) Несчастные случаи никогда не должны помогать детективу, и он не должен быть наделен чрезмерной интуицией, благодаря которой оказывается прав. 7) Детектив сам не совершает преступлений. 8) Детектив не должен заострять внимание на каких-либо уликах, которые не будут немедленно представлены на суд читателя. 9) Глуповатый друг детектива, Ватсон, не должен скрывать мысли, проносящиеся у него в голове; его сообразительность лишь слегка, в очень небольшой степени уступает сообразительности среднего читателя. 10) Братья-близнецы и двойники не могут появляться в повествовании без должной подготовки к этому. Рональд Нокс. Десять заповедей автора детективов, 1929 год

Вы обещаете, что детективы в ваших книгах будут тщательно и честно разбирать преступления, используя те умственные способности, которыми вам было угодно их наделить, не полагаясь при этом на Божественное Откровение и не используя женскую интуицию, заговоры, мошенничество, совпадения или вмешательство Бога? Клятва членов Клуба детективов – тайного общества создателей криминальных романов, в которое входили Агата Кристи, Г. К. Честертон, Рональд Нокс и Дороти Ли Сэйерс. 1930 год

меньше всего фраз, всегда негодяй

Убил ли кого-нибудь я сам? Да. Убил. Кого? Давайте начнем.