1

Последний календарный день весны 31 мая вовсю вобрал в себя все признаки раннего лета, когда листья тополей приобретают уж туго зелёный цвет. Это не то, что неделю назад, в начале двадцатых чисел мая, когда листочки тополей едва светло-зелёные, отображающие расцвет поздней весны. Нет, уже дыхание лета. И цветы заполыхали красочно у входа в скверик, где он неприметно для всех расположился на скамейке.

С утра уже принял два укола, второй из них всего полчаса назад, потому никакой боли не чувствовал. И потянуло его вот на эту скамейку, что неподалёку от пятиэтажного дома, где на втором этаже их квартира. Так подышать свежим воздухом на часок и снова назад. Ибо вчера его выписали с больницы, выписали с онкологического отделения. И потому знал, что завтра обязательно увидит первый календарный день лета, увидит 1 июня. Но и знал потому, что это и будет последнее лето в его столь юной жизни. Ибо его выписали умирать…

Прохожие проходили мимо по своим делам, не обращая на него никакого внимания. Вот и молодая парочка, однако, неспешно проходила мимо, также, не удостоив его никаким вниманием, весь в пространстве одухотворенной радости, что всегда присуще всем молодым парам. И быть бы всегда идиллии в этом пространстве, которое совсем неожиданно нарушили, грубо, бесцеремонно…

Ох, бытие, порой нелицеприятное бытие реальности! И, конечно, его величество Случай, что нынче вывернулся, однако, жестоким образом. Именно в эти минуты, секунды навстречу этой парочке попалась изрядно подгулявшая компания. Хотя, кто кому попался. И как всегда частенько бывает в таких случаях, пошли всякие разные словечки от стороны компании, на что миловидно молодая парочка, решив, как бы, не обратить внимания, постаралась уж быстрёхонько прошмыгнуть мимо них. И было бы так, но во множестве случаев в такой компании, да найдётся обязательно какой-нибудь отморозок, что придаст случаю эдакую обострённость, что иногда может закончиться трагедией большой или маленькой.

Кажется, на этот раз дело и оборачивалось к такому недоброму повороту события. Ибо схватил этот отморозок вот этого парня из парочки за лацкан футболки, стараясь притянуть к себе, да выговорить какую-нибудь мерзость от мерзкой души, когда сознание давно находится в изменённом состоянии под давлением винных или спиртных паров. И, конечно, парень отмахнулся, как и положено нормальному человеку. И тогда вся вот эта компания обратилась в самую агрессивную сторону и приняла самый, что ни на есть, воинственный вид.

Он всегда с самого рождения был тщедушным телом, организмом, да и храбростью не отличался. Уж, какой из него уличный боец. Но в эти секунды у него, как никогда, взыгралось чувство справедливости. И потому, как-то неожиданно для него самого, но он решился на такой шаг в своей жизни, над которым верховенствует отвага.

Да, он решил помочь этой парочке. И пусть изобьют, а то, и убьют, всё равно ему умирать, всё равно для него завтра 1 июня наступает последнее календарное лето в его уж совсем юной жизни. Впервые в своей небогатой биографии, сплошь испещренной болезнями, он и отважился на такой адреналинистый поступок. Потому он встал со скамейки и обозначил этим вот такоё своё присутствие в данной обозначенной ситуации.

– Идите своей дорогой, чего пристали… – его не зычный, сиплый окрик, однако, в таком обостренном миге был услышан.

Подвыпившая компания обернулась, развернулась, да и молодая парочка также обратилась в пристальность внимания. И тут один из этой компании, возможно, самый резкий по реакции, изрыгая в воздух сплошь нецензурную брань, подошёл этакой бравой походкой ковбоя и сразу навернул ему по лицу, одним ударом ввергнув его обратно на скамейку, затем вдобавок поддал пинка по колену. Но совсем добивать не стал.

Может, каким-то наитием этот молодчик почувствовал, что перед ним совсем доходяга, живущий, доживающий последние дни на этом свете. Повернулся, сверкнув злобными глазами, на развороте выложив по привычке ли такой вот отбор из нецензурных слов, и направился, поспешил обратно к своей компании, что решительно настроилась учинить вроде казни над этим парнем, несмотря, невзирая на истеричные крики, вопль девушки, второй половинки этой парочки. И быть бы трагедии, вот такой кровавой развязке, когда откуда ни возьмись, огласил воздух неожиданно громкий звук, крик ли, ор, от которого на миг пришло всё в оцепенение. Что это было?

Этот звук принадлежал юноше, только исходил от него таким металлом, что встрепенулись все и всё вокруг…

О, это был юноша, от которого исходило буйное здоровье и неистовый дух. Тело его, как символ пышущего здоровья, было, однако, сухощавым, но жилистым неимоверно, кричащее о молниеносной резкости движений, такой мгновенной быстроте, выносливости физической. И, конечно же, источалась сила…

За ним, за его спиной немного поодаль стояли две девушки, что красота обеих подчёркнуто, выражено отразилась в этот тетивой натянутый, заостренный миг. Видать, его спутницы. Но откуда они взялись? Но внимание, прежде всего, обратилось на этого юношу, в котором отобразилось, выразилось присутствие воина, именно воина.

Компания подвыпивших, разнузданных отморозков, всё-таки, была храброго порядка. А может, это было оттого, что за ней имелось вот это самое численное превосходство? Как знать…

В этой компании подвыпивших отморозков нашёлся один такой здоровенный парень, такой атлет, у которого в мозгу первой же реакцией сыграли далеко не благородные мотивы, потому в кисти правой руки сверкнул клинок ножа. И клинок уж готов в данный миг так и обагриться кровью, но, конечно же, кровью этого юноши, дух которого был на взлёте под парусом истинной отваги в порыве благородства истинно высокого. Вот так и встали эти двое на обозрение окружающих.

У него не было нокаута, слегка нокдаун, который прошёл быстро, потому он увидел, заметил все детали этого невероятного происшествия.

Этот благородный юноша был точно как гепард саванны Серенгети. Этот благородный юноша ступал по асфальту тихо пружинисто, как по тропе охоты, дабы выдать затем стремительный старт, неистовый спурт, спринтерский бег которого и есть воплощение непревзойдённого рекорда для всего живущего вот на этой уникально благодатной планете со времён динозавров до нынешней эры ноосферы.

Так и есть. А затем этот благородный юноша произвёл приём – как молния удар ногой в лучших традициях каратэ, кун-фу, остриём носка точно по тыльной стороне кисти, сжимающей крепко нож, пока сжимающей. Через доли секунды отдалось болью, резкой болью у отморозка в этой части руки, что кисть разжалась мгновенно, а нож полетел, отлетел в сторону сверканием клинка в свете ясно солнечного дня. От неожиданного дебюта атлетичный отморозок сделал шаг назад, затем другой, чтобы изготовиться, тогда, как группировка из его сообщества замерла, больше не разнося всякий гул из отборно нецензурных выражений. Ибо действие продолжалось, лишь восходя к своему апогею, в котором и взыграется неистово и пыл агрессивности, и ярость разума, и дух воина…

То раздался пронзительный крик до тончайшей струны взорвавшейся интенсивности в лучших традициях каратэ, кун-фу, истошно дикий по невероятности, что тембр этого звука, как явления, парализующим током прошёлся по телу каждого, задев и его, теперь лишь наблюдателя на скамейке. То раздался, неистово разорвался «умерщвляющий» крик, вспыхнувшим эффектом на высоту такого тона, что пригвоздит, покарает самым жутким воздействием звуковых колебаний, но и сконцентрированной мысли, что выплеснет кипяток ментальной энергии точно на все каналы чувственности, но прежде, на разум оппонента…

Затем последовало действие…, этот благородный юноша стартовал неистово, взметнулся вверх высоко в крутящемся волчке, таким вот оборотом стремительной юлы на триста шестьдесят градусов с ровно рассчитанной траекторией до головы противника, уже лишившегося оружия, каковым являлся до недавних пор нож, ныне возлежащий на зеленеющих травах подле городских тополей.

Удар ноги в воздухе, как выстрел пистолета, попал в переносицу, что голова откинулась, как и ноги, тело чуть вверх оторвались от поверхности планеты, а затем вместе уже в нокауте и устремились на асфальт под силой вездесуще всесильной гравитации. И тупо глухой звук, как тихий гул, отразился от соприкосновения задней части головы, всего тела с асфальтом у скверика, и не встать…

А этот благородный юноша уж точно был как боевой робот, такой высокоорганизованный, высокоинтеллектуальный роботизированный андроид, запрограммированный по последней модели виндовс майкрософт с высочайшей оперативной памятью и навыком феноменального бойца от единоборств!

Группировка ошарашена, шокирована! А дальше для него, как невольного наблюдателя, произошло что-то вот такое из разряда невероятного, неподдающегося и логике разума, и наитию. Этот благородный юноша опять взмыл в воздух (не взметнулся в прыжке) никак, невзирая на гравитацию, будто парящий орёл, но это пока начало. Затем в полёте подхватил двоих крайних из группировки, взмыл не до небес, но до высоты второго этажа и… отпустил обоих на асфальтовый тротуар у скверика, что те, плохо сгруппировавшись, грохнулись подобно мешкам с картошкой. И стоны были отражением такой невероятности.

Остатки компании пустились наутёк, но убежишь ли, когда преследователь так и летит, реет над землёй, вылавливая каждого поодиночке, затем, же, взмывая вверх, но не выше второго этажа, так и отпускает теперь уж жертв, никак не отморозков, в свободный полёт. Но какой там полёт, когда всесильная гравитация всегда притянет, прижмёт к асфальту наотмашь, что ушиб или того хуже – перелом конечностей обеспечен. Но почему она – гравитация не властна над ним? Так и летит подобно птицам…