Начало книги состоит из серии историй, ставших классическими для научно-популярных книг о мозге: нас ждет Пенфилд, который тыкает электродами в мозги и вызывает воспоминания, ощущения и движения; нейрон Дженнифер Энистон, постепенно становящийся популярнее самой Дженнифер Энистон; разросшиеся от необходимости запоминать тысячи маршрутов гиппокампы лондонских таксистов; многострадальный Финеас Гейдж; потерявший способность разговаривать пациент Поля Брока и все остальные. Это неплохо и увлекательно, если «Мозг материален» – первая книга о нейронауках, которую вы решили почитать. Или хотя бы одна из первых.
Плохо и неувлекательно, однако, то, что уже с самого начала в книге появляются ошибки, ложные утверждения, продвижение личных вненаучных мнений и неправомерные обобщения, переходящие в навязывание авторского мировоззрения.
Возьмем пример такого ложного утверждения из первой же главы. Ася пишет: «Таким образом, в XIX веке картина казалась четкой и ясной. Есть мозг, и в мозге есть две зоны, отвечающие за речь. При их повреждениях возникает нарушение функции.» А как же многократно исправляемая на основе новых эмпирических данных модель Лихтгейма, где далеко не одни лишь два центра Брока и Вернике; работы Хьюлингса Джексона с совершенно иными теориями речевой локализации, или тот же Пьер Мари (показавший, к слову, что у пациента Брока была поражены еще и другие области мозга), Арман Труссо и прочие? Предлагалось и изучалось множество более сложных локализаций, шли многочисленные дискуссии вокруг них, никакой четкости или однозначности и близко не было.
Казалось бы, и ни к чему уходить в такие детальные вопросы, все это можно просто не упоминать в научно-популярной книге. Но зачем делать прямые ложные и ошибочные утверждения, совершенно абсурдные для любого студента или, тем более, специалиста? А ведь это не единичный случай, но, скорее, иллюстрация общего подхода автора к изложению данных.
С другой стороны, в той же первой главе проводятся политические намеки: как в случае с «Уотергейтом» и сноской к нему при рассказе о пациенте с вырезанным гиппокампом. Автор почему-то не может удержаться от выхода за пределы популярного изложения разных нейронаучных идей и исследований.
Но дело не только в ложных утверждениях или проведении собственных жизненных взглядов (как, например, с обещанием сформировать читателю восприятие себя как «совокупности отделов мозга с разными функциями», что даже с точки зрения биологии и нейробиологии недостаточно, односторонне и спорно).
Дело еще и в избирательности предоставляемых данных, которая позволяет «доказывать» какие угодно тезисы: стоит только выбрать подходящие примеры и проигнорировать неподходящие.
Приведу наиболее значимую, на мой взгляд, иллюстрацию: Ася Казанцева говорит про ограничения метода фМРТ, но выбирает не самые страшные и базовые ограничения. Она упоминает только те недостатки, которые не ставят под сомнение весь этот метод и все полученные с его помощью данные. Это как заботливо и честно рассказать вам перед операцией, что у вашего хирурга есть легкий тремор рук, но не рассказать, что он слеп на оба глаза и вообще не имеет медицинского образования.
Уже 10 лет известна нашумевшая в свое время история про исследование мертвого (!) лосося, у которого при проведении фМРТ стандартные программы обработки показывали активные зоны мозга.* Т.е. обычное исследование дает ложно-положительные результаты: даже в мертвом и бездействующем мозге рыбы «находят» активные зоны.
В 2016 г. провели большой анализ 3 миллионов измерений на 500 людях**, где показали, что основные программы обработки данных фМРТ дают ложно-положительные результаты вплоть до 60-70% случаев (т.е. когда никакой активности в данной зоне мозга нет, фМРТ-исследование в 60-70 случаях из 100 покажет, что активность есть). Авторы указывают на то, что результаты около 40 тысяч фМРТ-экспериментов должны быть поставлены под сомнение и не могут считаться достоверными без перепроверок и исправлений.
У фМРТ множество проблем, причем как фундаментальных, так и связанных с обработкой данных, и полагаться на фМРТ исследования как на конечную истину или достаточную экспериментальную проверку невозможно. Однако если автор расскажет всю правду, примерно три четверти ее книжки потеряют претензию на достоверность, т.к. большинство ее утверждений – особенно, относительно людей – отсылает именно к фМРТ экспериментам.
* http://prefrontal.org/files/posters/Bennett-Salmon-2009.pdf
** https://www.pnas.org/content/113/28/7900
Безусловно, формат научпопа подразумевает избирательность. Нельзя осветить все взятые темы с подробностями и тонкостями на уровне академических работ. Однако избирательность бывает разная: можно давать всю актуальную картину, но с меньшим количеством деталей, а можно приводить только те примеры, которые подтверждают точку зрения автора, и утверждать наличие научного единогласия там, где все противоречиво и дискуссионно. Именно второй вариант часто реализуется в этой книжке.
Ее главный минус не в упрощении или неполном освещении обсуждаемых тем, а в избирательной сфабрикованности «доказательств» и примеров в пользу утверждений, которые, видимо, отражают личные взгляды автора. Возможно, в некоторых случаях это оправдывается просто некомпетентностью (как, например, в вопросах изучения речи, языка и их мозговых механизмов), но в других приходится подозревать недобросовестность, т.к. игнорируются такие исследования, которые много лет были мейнстримом обсуждений не только у академического сообщества, но и в общеновостном интернет-пространстве, в том числе и на тех научно-популярных ресурсах, которые часто упоминает в лекциях и интервью сама Казанцева.
Еще одна существенная черта книги – это неправомерные глобальные обобщения. История про работу NMDA-рецепторов становится объяснением любых социальных процессов и взаимоотношений между людьми («жестокая правда о себе» и «жестокая правда об обществе в целом», говоря словами Аси Казанцевой), а результаты эксперимента, в котором испытуемые выбирают цену за наушники и книжки, распространяются на все жизненные ситуации и принятие любых решений. Особенно замечательно, что глава про нейробиологию принятия решений написана со ссылками именно на фМРТ эксперименты, достоверность которых крайне сомнительна. При этом из нескольких лекций по нейроэкономике Ася , как она неоднократно повторяет, «поняла про жизнь Вообще Все», и именно на их основе она будет делать свои глобальные выводы о вас и вашей жизни.
В целом, книга похожа на изложение личных пристрастных мнений, сочетающееся с некомпетентностью в части обсуждаемых вопросов. Это уже не милые, простые, не грешащие против научной объективности баечки. Это идеологически направленная и недобросовестная –или весьма некомпетентная – риторика в пользу определенных взглядов, которые преподносятся как некий мейнстрим или современный нейронаучный консенсус, но зачастую не являются ни первым, ни вторым, выражая лишь недостаточную степень осведомленности или субъективные убеждения автора.
Один балл можно поставить, т.к. в книге есть некоторые интересные и редко упоминающиеся детали классических историй и ссылки на первоисточники, которые можно изучать самостоятельно, делая собственные выводы. Однако для тех, кто хотел бы избавить себя от труда перечитывать вслед за автором сотни страниц англоязычных статей в надежде уберечь себя от навязывания субъективных авторских толкований, это плюсом не будет.
