Наши семейные ценности разрушить было действительно сложно, потому что держались они совсем не на прощении, которое так настойчиво продавали мне мать с сестрой, а на привычке закрывать глаза.
«Не обращай на него внимания», «Ну такой вот человек», «Не принимай близко к сердцу», «Прости его» — этими фразами мать всегда пичкала меня в ответ на мое возмущение и ужас. Но что-то мне подсказывало, что делать вид, что ничего не произошло, — не то же самое, что прощать. Прощение — это все-таки выбор, а отрицание происходящего — привычка, а за привычкой всегда колышется что-то мутное.