Пролог

В тот день год назад Лидочка сказала:

– Рекомендую, Ира, сходи к Акселю. Он на всё тебе даст ответ.

Лидочка добрая и доверчивая, не только верит она во всё-всё-всё… Я никогда не общался с этими фокусниками. К тому же ни разу не покидал Россию и даже не видел океана. Просто так вместе всё сложилось, и немного волновался о том, как всё пройдёт у меня там, в океане.

Согласился сходить с Лидочкой к этому чернокнижнику, поддавшись на её уговоры, лишь от желания отблагодарить нашу бывшую одноклассницу за гостеприимство.

Этот Лидочкин ведун, Аксель, тот ещё жук! Его холёное лицо мне не понравилось сразу. Он, беспричинно вздохнув, взял протянутые деньги, не считая сунул в задний карман, устроился на своём кресле и закрыл глаза. Минуты три прошли в молчании. На его лице ничего не менялось и, когда я уже был готов его побеспокоить, по лицу этого плута прокатилась какая-то волна, вроде скоротечного спазма. И он стал мычать. Как видно, почувствовал моё растущее недовольство. Или решил значимости добавить. Мол, вон как тружусь, гляди и радуйся, что обратился ко мне!

Аксель неожиданно поднялся, стал ходить вокруг меня с закрытыми глазами. Вот это вызвало удивление! Как это у него получалось? Сразу видно, профессионал!

В общем, представление удалось! Мне пришлось задвинуть ноги под табурет, чтобы этот профи случайно не оттоптал.

Ходил, впрочем, он недолго. Сделал полных два круга, снова оказавшись у своего кресла, сел и открыл глаза. Рукой потёр уголки глаз, помял пальцами виски и, глядя в пол, произнёс:

– Я – провидец. То, что скажу, тебе не понравится. Это коснётся близкого тебе человека. У тебя впереди, как говорится, дальняя дорога…

– Постойте, Аксель, а какого близкого человека? – перебил его я. Дальняя дорога разумелась сама собой. Хотел узнать конкретней, за кого из близких начинать беспокоиться. Уезжаю надолго и не хочу оставлять за своей спиной руин нерешённых проблем.

– Не знаю, а ты не перебивай! У того человека будет трудный выбор, но он решит всё сам!

«Он всё-таки ничего не знает». – решил я.

Потом обязательно спрошу Лидочку, оставшуюся за дверью, что в этих условиях значит, «даст ответ на всё». Как понимать мне, если Аксель сам не знает о чём говорит? Он не знает даже кому и что придётся решать?

– Хоть подскажи, о каком выборе…

– Я уже сказал, трудный выбор, нетерпеливый человек! Выбор, что важнее, жизнь или что другое… Потому, что важно всё. И ты огорчишься, что тот самостоятельно выберет третий вариант…

Глава 1. Взлёт наоборот

Саша:

Отсчёт начался рано утром. Всё происходило буднично, будто что-то заурядное. Не знаю даже, чего я ожидал, то ли оркестра с военными маршами, то ли шампанского с цветами… Никто не улыбнулся, не похлопал по плечу. Камеру, где я плавал, не открывая, деятельные парни из команды судна подцепили к крюку и стали вытягивать из трюма. Ощутимо скребанули о край люка. Звук премерзкий! Подняли над палубой, перенесли фальшборт и нежно, опустили в накатившую океанскую волну.

С первой секунды беспокоило ощущение, что всё не по-настоящему, происходит в какой-то виртуальной реальности. Нереальность ощущений, продолжающихся со вчерашнего дня, когда всё началось. Закрываю глаза и теряю ориентацию.

Перед тем как кабина ушла под воду, видел на волне ослепительные блики утреннего солнца. Погода выдалась ясной. Поплавать бы, понырять у борта судна… Но мой дом теперь скафандр.

Зависть остающимся наверху беспокоила недолго. Меня ждала неповторимо интересная работа. Брат бы сказал: «приключение». Но так только для него.

В момент, когда вода сомкнуласьнад кабиной, наступил зеленоватый сумрак. Солнце ещё низкое, поверхность провела раздел и яркое утро осталось наверху, за зеркальной гранью.

И сразу же перед стеклом, за шлейфом из пузырьков воздуха, возникли жёлтые ласты. Волна от нырнувшего толкнула кабину.

Крутые чёрно-жёлтые ласты моего оператора связи Лёхи Савостина. Его лицо в маске возникло позже. Использование акваланга сегодня Лёха посчитал ненужным. Возникнув передо мной, показал большой палец и выпустил струйку пузырьков изо рта. За его спиной у самого борта появился второй – Серёга, тоже в ластах и без акваланга. Им предстояло снарядить и отправить меня в путешествие ко дну.

Они блаженствовали, оба не могли отказать себе в маленьком удовольствии последний раз поплавать в тёплом море перед многочасовым сидением в душной каюте связи.

С этого момента мой пиар-ангел Лёха распахнул люк и, когда я сел на дно кабины и свесил ноги, зарядил у меня за спиной систему жизнеобеспечения и переключил её в автономный режим. Дыхательный насос дал короткий сбой и пошёл качать снова. Отсчёт расхода затикал, Сергей пристегнул мне ласты, пришло время старта.

Глюкоза на трое суток заряжена в скаф вчера вечером. И сейчас, вероятно, уже должна была создавать впечатление, что подавляет чувство голода. Нормально есть не приходилось вторые сутки, последний раз ел позавчера вечером. И ощущал только тошнотворный привкус тёплого солёного раствора во рту. Гадость!

Скафандр умный, не требующий постоянного контроля. Связь и электроника накануне проверены. На внутренней стороне левого рукава установлен гибкий дисплей цифрового коммуникатора, совмещённый с почти полной клавиатурой на кириллице. Данные на экране светились позитивные: на высоком уровне заряды аккумулятора и кислорода. Лишь углекислота в обратке чуть выскочила за лимит… Здесь, конечно, мог не справляться насос, но признаки отравления мне хорошо известны и их не было. Другие, нормальные для остальных ощущения в лёгких, у меня обнулены коварными медицинскими методами.

Так что всё как надо. Из-за такой мелочи, как небольшое превышение нормы по окиси углерода, огорчать специалистов не стал. Пока мой Лёша вынырнул на поверхность, уже отдышавшийся Сергей к моему карабину за кольцо пристегнул трос, который меня будет опускать.

Задерживаться повода нет, махнул Сергею рукой, оттолкнул себя от кабины и повис на тросу. И почти сразу тот дёрнулся и меня понесло в глубину, к месту работы, через несколько минут буду уже на безумной глубине 50, где ожидается первая из семи или восьми технических остановок.

Лёшка, с борта, пока я спускаюсь, успевает выйти на связь, как мокрым вваливается в пультовую, устраивается на своём месте, накидывает наушники, щёлкает тумблером звукового канала.

– На связи!.. Как слышимость…

Связь ещё вполне приличная. Но громкость плавает и смутные шумы порой глушат голос, иногда не разобрать что говорит. Возможно Лёшка интересуется самочувствием. Я на левой руке набрал «ок».

Проводимость воды для цифрового канала намного выше. Можно эсэмэсками общаться на значительном удалении от трансивера. Не так быстро, зато надёжно.

Голова немного кружится, ощущения низа и верха подавлены. В голове была какая-то закавыка, с которой невозможна ориентация, все среды и внутри и снаружи стали близки по плотности. Именно это сделало доступным наше рекордное погружение.

Кстати, пузырёк с подсветкой в стеклянном шарике на правом рукаве, мало чему помогает. Он маленький, и расположен настолько неудобно, что надо стараться чтобы разглядеть. Эта подсвеченная игрушка, придумана неизвестно кем и неизвестно для чего.

Рывок! На остановке трос резко натянулся, так что вокруг взвихрилась муть. Первая остановка – глубина 50. Датчик при этом реально показывает 47. Весь спуск должен происходить с остановками на каждых полста метров.

Эти девушки в зелёных комбинезонах с красным крестиком на рукаве объясняли, зачем нам необходимо такое. Но я этого уже старался не помнить.

При погружении фридайвера, главное – спуститься быстро, согласуясь только с допусками, а подниматься медленно, с предписанными остановками, чтобы избежать ДКБ. Зачем делать такое нам, я не понимаю.

Здесь глубина небольшая, ещё светло, подсветка перчаток скафа остаётся незаметной. Ощущаю себя в центре огромного синего шара темнеющего в сторону глубины. Здесь, в открытом океане вода слишком прозрачна. Она выглядит кристально чистой и кажется белые перчатки светятся сами.

Дорога вниз только началась. Там внизу уже двое суток ждёт нашего появления подводный дрон. Его, после испытаний и получаса блужданий в первый день, решено было оставить в режиме ожидания, чтобы не поднимать для перезарядки. Нам всё равно всё придётся делать самим, без этой глупой «умной» железяки.

Голос Лёшки окончательно пропал сразу после остановки. Я, помучавшись, набрал пальцем на клавиатуре:

«вишу не слышу отлично».

Пусть знают, что связь звуковая пропала, а я в порядке. Баловаться со знаками препинания не стал. Как поймут, так и поймут.

Но связь цифровая всё ещё действовала и меня поняли. Пришло ответное сообщение: «Пока висишь, сообщай, что вокруг».

Не дождутся! Так глубоко иду впервые, буду сам смотреть что и как. Пусть напарник им всё расписывает. Он к этому готовился раньше.

За стометровой отметкой ещё стемнело. Сгущавшийся сумрак всё более насыщался синими тонами. Ещё чуть и всё посинеет окончательно. Яркие белые перчатки потускнели, а подсветка дисплея с пузырьковым шариком стала яркой.

Стайных рыб на такой глубине уже нет, только одиночки. Крупных хищников, таких как акулы, здесь не вижу. Приготовленная для них метровая пика на спине, боюсь так и останется не испытанной в настоящем деле.

Когда начинают опускать, возникает неприятное ощущение бездонного тёмного колодца, куда меня тросом тянут… С каждым метром всё темнеет, но не сильно и пока без надобности включать прожектор, там у дна свет нужнее.

Остатки цифровой связи пропали на двухстах пятидесяти. Это не страшно, внизу ждал ещё один транслятор, правда не такой мощный, как на поверхности.

И в то же время вода стала холодной. Почти как в зимней речке подо льдом, куда я окунулся как-то в детстве, решив проверить толщину льда. Спас меня тогда братишка, мы оба потом в мокрой одежде бежали домой и там были наказаны за мою шалость. Но брат не стал себя выгораживать, принял всё как надо вместе со мной.

Скафандр, который мы перед использованием звали костюмчиком, теплоизолирован, но под водой тепло всё равно уходит. Поэтому и предусмотрен подогрев. Но я стараюсь обойтись своими силами. Поработал пальцами в тугих перчатках, от души помахал ластами. Стал согреваться. Но на очередной остановке всё равно включил терморегуляцию. Автоматически включилась подсветка пальцев, от них в воде разлилось красивое сияние.

Наружный свет на такой глубине незаметен. Тёмные границы видимости сблизились. Большой синий шар вокруг почернел и сжался. Видимость на уровне протянутой руки.

После шестой остановки, когда до дна осталось меньше восьмидесяти метров, неожиданно моргнул коммуникатор и дошло текстовое сообщение, состоящее из обрывков:

«…то…64…им…за…смоляков…».

Я не понял, какой-такой этот Смоляков, фамилию эту в первый раз вижу. Но на всякий случай ответил привычным «ок». После чего цифровой канал умолк. Как видно, они получили мой ответ, но тоже ничего не поняли.

После остановки ещё через 50, я наконец смог снова расслышать голос Лёхи:

– Саш… Ты меня слышишь?..

Лёхе кто-то со стороны посоветовал:

– Набери ему текстом…

Но Алексей был упрямым, как и я, он повторил голосом:

– Как слышишь меня, ответь!…

Я набрал:

«слышу леша».