Открывать дверь своего заведения, включать красивые, поставленные под дизайн, лампы, чтобы свет освещал полностью все прилавки моего ресторана – это была моя мечта с самого детства. Мне всегда хотелось иметь свой ресторан или хотя-бы кафетерий, в котором можно быть дарить радость прохожим, делая им горячий чай в ледяную зиму или охлаждающий коктейль в жаркий сезон лета.

Это все сложно, и я это прекрасно понимала в свои тринадцать лет. Родителям казалось, что как только я закончу школу, в моей мечтательной голове что-то изменится, и я передумаю идти на официанта, но все-же мне очень хотелось поступить на специальность официант.

Училась я не столь хорошо, но балл позволял без проблем мало того поступить, но еще и трудоустроиться после второго курса.

Мне поистине нравилась эта работа, ведь я всегда успевала выполнять заказы и делала все достойно. Собственно, из-за хорошо проделанной работы мне давали чаевые.

Но работа иногда кипела полным ходом:

– Эми, там на третьем столике новый клиент! – говорила моя подруга и одновременно коллега Кира, с которой я знакома еще со школы. – Я пока отнесу тарелки, а ты иди прими заказ.

– Уже бегу, – без какой-либо проблемы пошла я к третьему столику.

Сегодня еще вечером приедет проверка, поэтому надень, пожалуйста, шапку.

– Я не могу ее носить!

Именно в этом ресторане мы обязаны были носить шапки, подчеркивающие имидж заведения. Но они были настолько неудобные, что никакой нормальный человек не стал бы надевать это на голову. Шапка была с креплением, которое сильно затягивало волосы, а при снятии некоторые волосы вырывались с сильнейшей болью.

Честно говоря, если бы не шапка, то моя работа была бы просто раем.

Проверки к нам приходили часто и именно из-за них правило о ношении шапки становилось обязательным.

– Опять проверка? Она вроде-бы была на прошлой неделе.

– Да тут проблема не в этом. Мне тут птичка нашептала, что к нам в ресторан приедет какая-то шишка, поэтому нам придется очень нелегко сегодня, – рассказывала Кира и закрывала рот рукой, чтобы по камерам не смогли узнать, что мы обращаемся, а не работаем.

– И кто он?

– Как всегда какой-то богатенький папик, – с насмешкой усмехнулась Кира, ведь она ненавидела подобных людей, которые только и желают, чтобы их ценное одеяние было замечено всеми персонами.

Порой мы и не справлялись…

Как например в этот вечер, когда все приезжие посетители, пришли в ресторан лишь бы увидеть ту самую знаменитость.

– Ты как там? Справляешься? – постоянно, когда мы пересекались между столиками, спрашивала Кира.

Ей тоже очень нравилась данная работа. Она с удовольствием разделяла эти часы работы со мной.

Кира была очень милая, слегка эмоциональная, в особенности, если ей дадут чаевые выше среднего. А среднее в нашем заведении – это десять долларов.

Энтузиазм Киры, радовал всех, кто заходил к нам. Она всегда стремилась, чтобы получить больше заказов и подарить радость большему количеству людей. А ее внешность всегда не только завлекала клиентов, но и выделяла среди других официантов.

Ее ярко-закрученные волосы, покрытые нежно-светлой краской, подчеркивали ее форму тела. А маленькие веснушки делали из нее вид добродушного человека.

И иногда я ей завидовала, ведь внешность ее была точно лучше, чем у меня. У меня с подростковым возрастом начали появляться прыщи, бородавки и все мерзкие дряни, которые сделали мое лицо еще безобразнее.

Иногда у меня появлялись мысли о том, что думает человек, сидящий передо мной и смотрящий на мое лицо во время работы. Может быть у кого-то появлялись обо мне мысли: "что за уродка" или "что я лицом не вышла". Такие мысли обо мне, которые я сама и придумывала, меня иногда расстраивали. Но я все-равно продолжала носить тяжелые тарелки, пытаясь не думать о мыслях окружающих.

Перерыв у нас был только на десять минут, когда можно было сходить в туалет или переобуться.

Платили нам достаточно. Сумма, подсчитанная за месяц, меня радовала. Я могла себе позволить купить крутые гаджеты или отправиться в путешествие, но я копила на свою мечту. Мечту о собственном кафе. И оставалось совсем немного…

– Почему вы так долго сидите тут? – начал возмущаться наш начальник Боб.

– Мы уже выходим, – сказала я.

– Стойте, я хочу вас предупредить, что уже через полчаса приедет Кельвин Ругати и его сын Ричард Ругати старший, – начал рассказывать Боб, а мы никак не реагировали на это.

Обычно во время приездов таких гостей из состава ресторана не рад никто, кроме Боба.

Мы с Кирой стояли в сторонке, во время того как в ресторан заходили эти два изумительных богача.

Как только зашел полноватый, но все же в деловом костюме, человек, я подумала, что ничего лучше уже не светит. Но потом, следом за отцом, последовал его сын. И тут свет всё-таки начал светить. Ведь это был настолько красивый парень, что глаза не оторвать. Он шел какой-то богатой походкой и приближался к столику номер три.

– Ну я пошла, – сказала Кира.

– Стой, ты не хочешь отдохнуть? – неважно предложила я. – То есть, может я приму заказ?

– Как скажешь подруга.

Все столпились вокруг столика, где сидели Кельвин Ругати и его сын Ричард Ругати старший. Но потом пришла охрана и все те, кто не ел, покинули заведение.

– Официант, пожалуйста, – крикнул Кельвин.

Я с немного дрожащими ногами и руками шла к ним, слегка улыбаясь и показывала всю доброту этим людям, дабы они восприняли меня серьезно.

Как только я начала подходить, я все больше и больше понимала какой же красивый Ричард.

Его черные волосы пахли от райского шампуня. Духи были довольно резкие, такие я очень любила. Ричард взглянул на меня и у нас произошел первый взгляд и это было прекрасно. Его добродушные глаза запомнились мне и впились в сердце.

– Здравствуйте, я готова принять ваш заказ!

– Что у тебя с лицом, милочка? – именно такие слова были у меня в голове, когда я озвучивала свою фразу.

– Здравствуйте, порекомендуйте нам ваше лучшее блюдо, – говорил Кельвин, но я смотрела только на Ричарда, который времена поглядывал на меня и делал прекрасную улыбку.

– Извините, – специально кашлянул Кельвин, когда я слишком долго смотрела на Ричарда.

– Ах, да, я рекомендую вам попробовать…

А тогда мне с наивысшим удовольствием надо было рассказывать им о всех изысканных блюдах.

Но похоже мой рассказал о меню не впечатлил Кельвина и произошло то, чего я боялась услышать очень сильно.

– Хорошо, спасибо, мы лучше пойдем в другое заведение, – сказал Кельвин, перебивая меня, а моя самооценка ещё больше понизилась.

– Ох, бедная Эми, – прошептала Кира, услышав эту фразу.

Я посмотрела на Ричарда своими уже почти наполненными слезами глазами и просто надеялась, чтобы он что-то предпринял. Я начала плакать не из-за того, что понимала, что они вот-вот покинут ресторан, и я больше не увижу Ричарда – нет. У меня где-то в глубине души треснуло чувство, которое постоянно давало мне надежду и радость от повседневной работы, а одной фразой одного из богатый людей, моя любовь к работе могла просто стереться. Ведь я рассказывала им о лучших блюдах, а они просто так сейчас уйдут…

– Стой, отец, давай всё-таки что-то закажем, – предложил Ричард и посмотрел на меня. – Меня очень заинтересовало блюдо, о котором вы рассказывали только что, – продолжил он.

Он специально, увидев, что я сильно расстроилась, решил заказать что-то.

Я рассказала еще раз про блюдо, которое заинтересовало Ричарда, и одновременно посматривала на его извивающиеся волосы и в прекрасно-добрые глаза. О, какие же они были красивые, словно блестели от любого взгляда, отражая лучи света, пробивающиеся сквозь алые шторы в ресторане.

– Давайте я возьму чашку чая с чизкейком на ваш вкус, – сказал мне Ричард.

Я вначале переволновалась, а потом расплылась в улыбке, от того, что он заговорил со мной и предпочел мой вкус для его выбора.

Зайдя на кухню, я прибыла в глубочайший до самого сердца восторг, ведь мне очень сильно понравилась этот молодой человек, что мне хотелось принести ему самый вкусный чизкейк из нашего заведения.

– Ну, что как ты? Справилась? – спросила Кира, подходя ко мне со спины.

А я от эмоций, даже не знала с чего начать. Хоть в этой ситуации так такового ничего не произошло, но для меня в ту минуту это значило многое.

– Чай готов, а какой чизкейк? – спросил бариста.

– Я сама выберу,