– А тот, что появляется в «Братьях Карамазовых»?
Корсо сделал вид, что принюхивается, ища, откуда идет дурной запах.
– Мелковат. И вульгарен, как подручный в лавке старьевщика. – Он на миг задумался. – Скорее всего, я отдал бы предпочтение мильтоновскому падшему ангелу, – Корсо глянул на нее вопросительно. – Именно это ты желала услышать?
Она загадочно улыбалась. И стояла все так же, сунув большие пальцы в карманы очень узких джинсов. Он впервые видел, чтобы джинсы так на ком-то сидели. Вероятно, это из-за длинных ног. Такие ноги бывают у девушек, путешествующих автостопом… Они стоят на обочине, рюкзак брошен рядом, а в зеленых глазах сквозит несказанный свет.
– А каким ты представляешь себе Люцифера?
– Не знаю. – Охотник за книгами задумался, потом поспешил скроить презрительную и равнодушную гримасу. – Наверно, он угрюмый и молчаливый. Он скучает. – Гримаса сделалась кислой. – Сидит на троне в пустой зале – посреди безлюдного и стылого царства, и еще очень однообразного – там никогда ничего не происходит.
Какое-то время она смотрела на него, не произнося ни слова.
– Ты удивляешь меня, Корсо, – сказала она наконец с притворным восхищением.
– Почему это? Мильтона всякий может прочесть. Даже я.
Он наблюдал, как девушка медленно пошла вокруг кровати, при этом ни на шаг к ней не приближаясь, пока не очутилась между Корсо и лампой, освещающей комнату. Случайно или нет, но встала она так, что тень ее упала на фрагменты «Девяти врат», рассыпанные по покрывалу.
– А ведь ты только что упомянул и о цене. – Теперь лицо ее пребывало во мраке, хотя голова отчетливо высвечивалась. – Гордость, свобода… Знание. Всегда и за все приходится платить – кому в начале, кому в конце. Даже за храбрость… Правда? Подумай только, сколько храбрости нужно, чтобы подняться против Бога…
Слова ее звучали тихо – шепот среди тишины, которая наводняла комнату, просачиваясь во все щели – под дверью, в окне; казалось даже, что там, снаружи, стих шум машин. Корсо смотрел по очереди то на один силуэт, то на другой – то на ее тень, означенную на покрывале и бумажных клочках, то на фигуру из плоти и крови, заслонившую собой свет. И тут охотник за книгами спросил себя, какая же из двух девушек реальнее?
– А все эти архангелы? – заговорила Ирэн Адлер – впрочем, возможно, то была ее тень. В голосе звучали пренебрежение и обида; Корсо уловил эхо с силой выпущенного из легких воздуха, так что получился вздох презрения и отчаяния. – Они такие красивые, такие совершенные. И такие дисциплинированные – прямо как нацисты.
В этот миг она выглядела не такой уж и юной. Девушка несла на плечах вековую усталость – мрачное наследство, чужие грехи.