– С тех пор прошло два года. Жизнь моя стала еще более одинока, чем прежде. Однако, месяц тому назад, один близкий друг, которого я давно уже знала, попросил моей руки. Его фамилия Армитэдж, Перси Армитэдж, второй сын мистера Армитэджа из Крен-Уотера, это недалеко от Рединга. Отчим дал согласие на этот брак, и свадьба наша назначена скоро. Дня два тому назад начали делать какие-то починки в стене западного флигеля нашего дома и проломили стену моей спальни, так что пришлось перебраться в ту комнату, где умерла сестра, и спать в той самой кровати, в которой она спала. Вообразите мой ужас, когда в прошлую ночь, лежа в постели и думая о страшной кончине Джулии, я вдруг услышала в тишине ночи тот же самый тихий свист, который был предвестником ее смерти. Я вскочила с постели и зажгла лампу, но в комнате никого не было. Я так сильно испугалась, что не стала ложиться опять, и, как только рассвело, вышла из дома, наняла кабриолет в гостинице "Корона" и поехала в Летерхед, на станцию, откуда и прибыла сюда, с намерением повидать вас и попросить вашего совета.

– И правильно сделали, – сказал мой друг. – Все ли вы рассказали?

– Да, все.

– Мисс Ройлот, это неправда. Вы бережете своего отчима.

– Что вы хотите сказать?

Вместо ответа Холмс приподнял черное кружево рукава, которое отчасти закрывало руку, лежавшую на колене его посетительницы. Пять маленьких синеватых пятнышек, следы пальцев, ясно виднелись на белой кисти.

– Он мучает вас, – сказал Холмс.

Дама сильно покраснела и поспешно прикрыла руку.

– Он вспыльчивый человек и, вероятно, сам не знает меру своей силе.

Наступило долгое молчание; Холмс опустил подбородок на руки и уставился глазами в огонь камина.

– Дело это очень темное, – сказал он, наконец. – Тут еще тысяча подробностей, которые мне непременно надо узнать прежде, чем решить, как действовать. Но, вместе с тем, нельзя терять времени. Если бы, например, мы приехали сегодня в Сток-Моран. можно было бы нам осмотреть комнаты без ведома вашего отчима?

– Он говорил, что ему именно сегодня надо быть в городе по какому-то важному делу. Вероятно, до вечера он не вернется домой. В таком случае вам ничто не помешает. У нас теперь экономка в доме, но она стара и глупа, я легко могу удалить ее на время.

– Отлично. Вы согласны на эту поездку, Ватсон?

– Согласен.

– Так, значит, мы оба приедем. А что вы сами намерены делать?

– Мне надо справить еще кое-какие покупки в городе, но я вернусь домой с двенадцатичасовым поездом, чтобы быть там, когда вы приедете.

– Вы можете ждать нас вскоре после вашего возвращения. У меня самого еще есть дело до тех пор. Не хотите ли позавтракать?

– Нет, мне некогда. У меня уже теперь легче стало на сердце после того, как я сообщила вам свои опасения. Буду ждать вас с нетерпением.

Она опустила густую черную вуаль на лицо и вышла из комнаты.

– Что вы думаете обо всем этом, Ватсон? – спросил Шерлок Холмс, откидываясь на спинку кресла.

– Дело это кажется мне темным и страшным.

– Да, оно и темное, и страшное.

– Однако если дама эта не ошибается, говоря, что пол и стены комнаты крепки и невредимы, и что ни в дверь, ни в окно, ни в камин нельзя проникнуть, то сестра ее и вправду была одна, когда ее постигла таинственная участь.

– Чем же тогда объяснить ночной свист и странные слова умирающей девушки?

– Не знаю.

– Если сопоставить все эти указания: повторявшийся ночью свист, присутствие табора цыган, находившихся в близкой дружбе со старым доктором, принять во внимание, что для доктора очень выгодно помешать браку падчерицы, потом предсмертные слова девушки, относившиеся к каким-то лентам, и наконец металлический звук, который слышала мисс Элен Стонер и который вероятно произошел от одной из железных перекладин, загораживающих ставни… Все это наводит на мысль, что по таким уликам можно разъяснить эту тайну.

– Но что же могли сделать с ней цыгане?

– Не могу себе представить!

– В этой теории я нахожу много противоречий, – заметил я.

– И я тоже, – кивнул Холмс. – Для того-то мы и едем в Сток-Моран сегодня. Я хочу проверить эти противоречия. Но, черт возьми, что это такое?

Восклицание моего друга было вызвано тем, что дверь наша вдруг с шумом распахнулась, и на пороге показался человек громадного роста. На нем была высокая шляпа, длинный черный сюртук и пара высоких штиблет, а в руке он держал охотничью плеть. Он был так высок ростом, что верх его шляпы задевал за перекладину двери, а ширина его плеч, казалось, заполняла все свободное место. Большое лицо, испещренное морщинами, загорелое, темно-желтое, изрытое следами злых страстей, оборачивалось то к одному, то к другому из нас, между тем как глубоко впалые глаза с желчными белками и высокий, изогнутый, тонкий нос придавали ему сходство со старой, свирепой хищной птицей.

– Который из вас Холмс? – спросил появившийся господин.

– Это моя фамилия, но вы имеете преимущество надо мной, – спокойно отвечал мой друг. – Вы знаете меня, но я не знаю, кто вы.

– Я доктор Граймсби Ройлот из Сток-Морана.

– Очень рад, доктор, – хладнокровно сказал Холмс. – Пожалуйста, присядьте.

– Не собираюсь этого делать! Падчерица моя была здесь, я проследил ее. Что она вам рассказала?

– Сегодня холодно на дворе, не правда ли? – проговорил Холмс.

– Что она вам рассказала? – сердито закричал старик.

– Однако я слыхал, что крокусы уже начинают расцветать, – продолжал Холмс все в том же тоне.

– Ага! Не хотите отвечать? – воскликнул наш новый посетитель, делая шаг вперед и взмахивая плетью. – Я знаю вас, вы – негодяй! Я давно слышал про вас, вы – Холмс, сыщик.

Друг мой улыбнулся.

– Суете нос повсюду!

Улыбка Холмса еще расширилась.

– Вы – Холмс, доносчик Скотланд-Ярда.

Холмс от души захохотал.

– Разговор наш необыкновенно забавен, – проговорил он. – Пожалуйста, затворите дверь, когда будете уходить, из нее пренеприятно дует.

– Я уйду только тогда, когда выскажу все, что мне надо. Не смейте мешаться в мои дела. Я знаю, что мисс Стонер была здесь: я проследил ее. Меня опасно раздражать. Вот, смотрите!

Он поспешно подошел к камину, взял из него стальную кочергу и согнул ее в дугу своими большими смуглыми руками.

– Смотрите, не попадитесь мне в руки! – проворчал он и, бросив согнутую кочергу на пол, вышел из комнаты.

– Очень любезный господин, – проговорил Холмс, смеясь. – Я не так велик, как он, но если бы он подождал минутку еще, я показал бы ему, что и я не многим слабее его.

Говоря это, он поднял кочергу и быстрым движением выпрямил ее.

– Какая дерзость смешивать меня с полицейскими сыщиками! Это свидание, однако, придает еще больше интереса нашему делу. Надеюсь только, что наша маленькая барышня не поплатится за свою неосторожность… Теперь, Ватсон, мы позавтракаем, а потом я пойду в главную контору духовных завещаний, где надеюсь найти несколько указаний для этого дела.

Было около часу, когда Шерлок Холмс вернулся домой. В руке он держал лист синей бумаги, весь исписанный заметками и цифрами.

– Я видел завещание умершей жены доктора Ройлота, – сказал он. – Чтобы определить настоящее значение его, я должен был сделать расчет сумм в настоящую минуту, составляющих цену бумаг, которые представляют собой все ее состояние. Общая сумма дохода, когда она умерла, была приблизительно 1100 фунтов, теперь же, вследствие упадка цен на сельскохозяйственные продукты, она составляет не более 750 фунтов в год. Каждая из дочерей, вступив в брак, имеет право на 250 фунтов годового дохода. Очевидно, что если бы обе девушки вышли замуж, то на долю этого прелестного господина пришлась бы самая пустяшная сумма. Даже одна из них, выйдя замуж, нанесла бы ему значительный убыток. Как видите, расчеты не были простой тратой времени: они убедили меня в том, что доктор имеет самое решительное основание помешать браку падчерицы. Ну, а теперь, Ватсон, нам нечего мешкать, дело слишком серьезно, тем более что старик знает о нашем интересе к его делам. Если вы готовы, мы позовем извозчика и поедем на Вокзал. Кстати, захватите-ка револьвер… Он будет веским доводом в глазах человека, который завязывает узлом стальную кочергу. Револьвер и зубная щетка, – вот все, что нам нужно.

На вокзале Ватерлоо нам удалось попасть на поезд. Приехав в Летерхед, мы на постоялом дворе у станции наняли коляску и поехали по дороге среди зеленых лугов Суррея. Спутник мой сидел, глубоко задумавшись, скрестив руки, надвинув шляпу на глаза и опустив голову на грудь. Вдруг он поднял голову и дотронулся до моего плеча, указывая вдаль.

– Посмотрите! – сказал он.

За лугами по отлогому холму подымался густой, заросший парк, сгущаясь кверху и образуя нечто вроде рощи. Между деревьями виднелись серые углы и верх остроконечной крыши старинного дома.

– Это Сток-Моран? – спросил он.

– Да, сударь, это дом доктора Граймсби Ройлота, – заметил возница, правивший лошадью.

– Там делают перестройку, – сказал Холмс, – мы туда едем.

– Вон там деревня, – продолжал кучер, указывая налево на маленькую кучу крыш, на некотором расстоянии, – но если вам надо в усадьбу, вам короче будет пройти пешком через вон тот забор и по тропинке. Туда, где барышня гуляет.

– А эта барышня, вероятно, мисс Стонер, – заметил Холмс, заслоняя глаза от солнца. – Да, я думаю нам лучше дойти пешком.

Мы вылезли, заплатили вознице, и коляска поехала назад в Летерхед.

– Я на всякий случай, – проговорил Холмс, пока мы перелезали забор, – сказал этому человеку, что мы приехали сюда для перестройки, пусть думает, что мы архитекторы, или что-нибудь подобное. Меньше сплетничать будет… Здравствуйте, мисс Стонер. Вы видите, мы сдержали обещание.

Дама, посетившая нас утром, с радостным лицом поспешила нам навстречу.

– Я с таким нетерпением ждала вас, – воскликнула она, горячо пожимая нам руки. – Все устроилось отлично: доктор Ройлот уехал в город и, вероятно, не вернется до вечера.

– Мы имели удовольствие познакомиться с доктором, – сказал Холмс, и в нескольких словах передал ей все, что случилось.

Мисс Стонер побледнела так, что губы ее побелели.

– Боже мой! Значит, он следил за мной. Он так хитер, что я никогда не знаю, что он может сделать. Что он скажет, когда вернется!

– Ему следует быть осторожным, не то он может попасться в руки людям хитрее его самого. Вам надо запереться от него в своей комнате на весь вечер. Если отчим будет груб, мы отвезем вас к тетке в Хэрроу. Теперь же не надо терять времени, пожалуйста, покажите нам те комнаты, которые нам надо осмотреть.

Дом был серый, каменный, поросший мхом. Он состояло из высокой средней части и двух флигелей, выстроенных с обеих сторон полукругом, напоминающим клешни краба. В одном из флигелей окна были разбиты и заколочены досками, а крыша частью провалилась и придавала всему зданию вид полного разорения. Средняя часть была в немного лучшем состоянии, а правый флигель, относительно новый, занимали жильцы. У крайнего угла виднелись леса, а стену дома проломили в нескольких местах, но рабочих не было видно во все время нашего осмотра. Холмс стал медленно прохаживаться по двору и с большим вниманием осматривал снаружи окна дома.

– Это, должно быть, окно комнаты, где вы спали прежде, посередине окно вашей сестры, а это, ближе всех к средней части дома, вероятно, окно комнаты доктора Ройлота?

– Да, совершенно верно. Но я теперь сплю в средней комнате.

– По случаю перестройки, да. Впрочем, кажется, не было особенной надобности чинить эту стену?

– Ни малейшей! Я думаю, что это только предлог, чтобы выселить меня из комнаты.

– А, вот как… Это очень важно! На другой стороне в этом узком флигеле, – коридор, в который выходят все три комнаты. В нем, конечно, тоже есть окна?

– Да, но очень узкие. В них никто пролезть не сможет.

– Если вы обе запирали двери на ключ, то не было конечно и никакой возможности проникнуть к вам с той стороны. Теперь будьте так добры, войти в вашу комнату, запереть ставни изнутри и укрепить их железной перекладиной.

Мисс Стонер исполнила его желание, и Холмс, тщательно осмотрев ставни, попробовал всевозможными способами взломать их, но это ему не удалось.

Не было ни малейшей щели, в которую можно было бы просунуть нож. С помощью увеличительного стекла, он внимательно осмотрел их петли, сделанные из крепкого железа и глубоко вбитые в массивную стену.

– Гм, – проговорил Холмс в некотором недоумении, потирая подбородок. – Теория моя, как я вижу, не состоятельна. В эти ставни, когда они загорожены перекладиной, никто пролезть не может. Увидим, что покажут нам комнаты внутри.

Маленькая боковая дверь вела в выбеленный коридор, куда выходили двери трех спален. Холмс не счел нужным осматривать крайнюю комнату, и мы прямо вошли во вторую спальню, в которой теперь жила мисс Стонер, и где сестру ее постигла страшная участь. Это была уютная, старинная комнатка с низким потолком и большим камином. Комод из темного дерева стоял в одном углу, узкая кровать, покрытая стеганым одеялом, в другом, а туалетный стол на левой стороне окна. Эти предметы, вместе с двумя плетеными стульями, составляли всю меблировку комнаты. Середину пола покрывал простой ковер. Пол и деревянные панели на стенах были из темного поеденного червями дуба и так стары, что, казалось, их приколотили при самой первоначальной постройке дома. Холмс подвинул один из стульев в угол и, сев на него, молча стал осматриваться, водя глазами по стенам, потолку и полу, замечая все малейшие подробности.

– Куда ведет этот звонок? – спросил он, наконец, указывая на толстый шнурок, висевший около самой кровати так, что кисть его лежала на подушке.

– В комнату экономки.

– Шнурок этот, как будто, новее остальных вещей в комнате?

– Да, этот звонок недавно устроен здесь, года два или три тому назад.

– Ваша сестра просила об этом?

– Нет. Я никогда не слышала, чтобы она пользовалась им. Мы привыкли все делать сами.

– Да, правда, казалось бы, даже жалко вешать сюда такой красивый шнурок. Извините, мне надо осмотреть пол.

Он бросился на пол и с увеличительным стеклом в руке стал ползать взад и вперед, тщательно осматривая щели между половицами. Приподнявшись, он так же внимательно осмотрел деревянные панели на стенах. Наконец он подошел к кровати и, став около нее, начал оглядывать стену сверху вниз. В довершение он взял в руку шнурок и крепко дернул.

– Да ведь это немой звонок, – удивился он.

– Разве он не звонит?

– Нет, к нему даже не приделано проволоки. Как интересно! Видите, шнурок висит просто на крючке под маленьким отверстием вентиляции у потолка.

– Как глупо! Я никогда не замечала этого.

– Очень странно! – пробормотал Холмс, снова дергая шнурок. – В этой комнате есть две-три несообразности. Так, например, к чему дурак-архитектор проделал вентиляцию в другую комнату, когда ему так же легко было сделать его в наружной стене?

– Это тоже недавно сделано.

– Должно быть, в одно время со звонком, – заметил Холмс.

– Да, в то время отчим затеял несколько изменений в доме.

– И, кажется, очень интересные изменения, – немые звонки и вентиляция, которая не пропускает свежего воздуха. Теперь, с вашего позволения, мисс Стонер, мы перейдем в соседнюю комнату.

Спальня доктора Граймсби Ройлота была больше комнаты его падчерицы, но так же просто меблирована. Походная кровать, небольшая деревянная полка с книгами, большею частью научного содержания, кресло у кровати, простой деревянный стул у стены, круглый стол и большой железный шкаф. Холмс медленно прошелся по комнате, с особенным вниманием осматривая каждую вещь.

– Что в этом шкафу? – спросил он, постучав пальцем в железную дверцу.

– Деловые бумаги отчима.

– Вы, значит, заглядывали в него?

– Только раз, несколько лет тому назад, и помню, что он был полон бумаг.

– Нет ли в нем, например, кошки?

– Нет. Какая странная мысль!

– А вы посмотрите сюда!

Он снял со шкафа блюдечко с молоком.

– Нет, у нас нет кошки, но здесь бегают пантера и павиан.

– Да, конечно. Пантера – это большая кошка, хотя блюдечко с молоком вряд ли удовлетворило бы ее аппетит. Тут есть еще одно обстоятельство, которое мне хотелось бы прояснить.

Он присел на корточки перед стулом и стал рассматривать сидение.

– Все ясно, – сказал он, подымаясь и опуская увеличительное стекло в карман. – А это что? Вот интересная вещь!

Предметом, бросившимся ему в глаза, была маленькая собачья плетка, висевшая на углу кровати. Плетка была свернута и завязана в петлю.

– Что вы думаете об этом, Ватсон?

– Совершенно обыкновенная плеть. Не знаю только, зачем она завязана?

– Это не так-то обыкновенно, не правда ли? Ах да! Мы живем в злое время, и когда умный человек задумает преступление, оно оказывается хуже всех. Теперь я, кажется, все видел, мисс Стонер, и с вашего позволения мы выйдем на луг.

Я никогда еще не видел моего друга таким серьезным и мрачным, как в эту минуту, когда мы покинули осмотренные им комнаты. Мы несколько раз прошлись по лугу взад и вперед, но ни мисс Стонер, ни я не прерывали его раздумья.

Наконец он сам заговорил.

– Теперь главное, мисс Стонер, чтобы вы с самой строгой точностью следовали моему совету.

– Непременно.

– Слишком серьезное дело. От этого зависит ваша жизнь.

– Уверяю вас, что в точности выполню все.

– Во-первых, мы с доктором Ватсоном должны провести ночь в вашей комнате.

Мисс Стонер и я – оба с удивлением посмотрели на него.

– Да, это необходимо. То, что виднеется там, постоялый двор, не так ли?

– Да, это гостиница "Корона".

– Хорошо. Оттуда видны ваши окна?

– Конечно.

– Когда отчим вернется домой, запретесь в своей комнате под предлогом головной боли. Как только вы услышите, что он пришел к себе спать, отворите ставни и отодвиньте задвижку у вашего окна. Поставьте лампу на подоконник в виде сигнала нам и, взяв с собой все, что может понадобиться, уходите в соседнюю комнату, которую занимали прежде. Я думаю, что, несмотря на начатую там перестройку, вы все-таки сможете провести там одну ночь?

– О, да, легко могу.

– Остальное будет уже в наших руках.