Часть 1 Дела земные.

Глава 1

Он лежал на железной койке, в комнате с белыми стенами и белым же потолком. Скосил глаза – на соседней кровати лежал какой-то дедок затрапезного вида, а еще через проход – толстый детина со стоящей рядом капельницей и прозрачной трубочкой, ведущей к руке.

Сверху на него была накинута застиранная до серого цвета простыня со смазанным черным штампом, который находился недалеко от его лица. Он вгляделся в прямоугольник, но что-либо разобрать на нем, кроме цифры двенадцать, не смог.

Наверно, это больничная палата? А решетка на окне почему? Первый этаж или больничка тюремная? Хотя откуда я это могу знать, ну про тюремную? Странное ощущение нереальности происходящего не покидало.

Что-то не так, совсем не так! А как голова раскалывается, даже смотреть больно. Что он помнит? Последнее, что с ним происходило? Да ни хрена он не помнит, ни последнее, ни предпоследнее. Вообще ни хрена! А ведь его уже спрашивали, точно. Врач вчера спрашивал, а потом сестра вколола что-то в вену и он уснул. Пить хочется сильно, горло саднит, язык как будто наждачкой терли.

Дверь открылась. В палату вошел седоватый мужчина, лет под пятьдесят, в очках и белом халате. Ага, доктор, точно. Вроде вчера вечером он с ним и говорил. С ним вошла смазливая девочка лет девятнадцати, в светло-зелененьком халатике, который не то что коленки, а самую короткую юбку бы не прикрыл. Впрочем юбки на ней и не было, ну это наверно студентка-практикантка, -подумал он. В руках она держала общую тетрадь и ручку. А следом вошел прыщавый молодой мент в форме, с погонами лейтенанта. А этому-то чего от меня надо? Может, я совершил чего? Преступление какое? Да один хрен, не помню же ничего!

–Ну-с, молодой человек, вспомнили что-нибудь? -Обратился к нему доктор. -Ну хоть имя. Вот как вас зовут?

–Клим… Климент… -Еле выдавил из себя он. -Пить дайте.

–Да-да! Вот водичка кипяченая, в стаканчике. Зина, ну помогите же больному.

Зина положила на тумбочку тетрадь с ручкой, взяла стакан с водой и чуть наклонилась. Взгляд непроизвольно упал на вырез. Вот блин! У нее, походу, не только юбка не одета! Он скосил глаза и увидел, как сглотнул лейтенант, тоже уставившись в вырез практикантки. Клим сделал несколько глотков теплой водички. Интересно, а трусы-то хоть у нее есть? Ох е!! Этого еще не хватало. Походу, я сам без трусов лежу, только простынкой тонкой и прикрыт. Он увидел, как заржал мент. А Зина, чуть скосив глаза на выросший вдруг бугор, тут же ойкнула и залилась краской, впрочем, наверное, как и он. Лицо просто запылало. Надо же, так оконфузиться. У него что, женщины давно не было?

–Совершенно нормальная реакция молодого выздоравливающего организма! -Заявил доктор. -Зина, вы можете идти.

Прежде чем уйти, студентка еще раз скосила глаза на его конфуз, потом глянула на него, хихикнула и захлопнула за собой дверь. Хм, интересно, а практиканток ночью дежурить оставляют?

–Ну-с, значит, говорите Клим? Ну вот, это уже прогресс. А фамилию не вспомнили?

Клим хотел помотать головой, но почувствовал боль в затылке и поморщился.

–Заявление писать будете? Хотя, какое заявление! От гражданина не помню как звать, случилось со мной не помню чего! -Усмехнулся мент. -Документиков-то при вас тю-тю! Да и денег тоже. Может, сами напились, потеряли все, да головой еще саданулись.

–Во-первых, пациент уже вспомнил, как его зовут, и вчера сказал, что приезжий, а во-вторых в ране присутствовали характерные кусочки стекла, поэтому ясно, что его бутылкой, как вы выразились, саданули, скорее всего, из-под шампанского. А алкоголя в крови пациента практически не было, не было и каких-либо наркотических веществ. -Вступился за него доктор.

–Во-от! Практически! -Поднял палец прыщавый. -То есть, немного, но было?

–Ну, может, совсем немного, но, знаете, если здоровый молодой человек бутылку пива выпьет, то однозначно не опьянеет.

–Как вы сказали? Здоровый? А может, он псих? Видите, не помнит ничего. -Продолжал нажимать мент. -Может, и того хуже – маньяк, полез ночью к женщине, она его и двинула, отбиваясь. Сами же видели, какая у него на баб реакция!

–Что вы выдумываете. -Уже не так уверенно забубнил доктор. -Это, скорее всего, временная ретроградная амнезия, приобретенная пациентом в результате черепно-мозговой травмы. Что вы его сразу в виновные записываете?

–Да никуда я никого не записываю! Щас объяснение возьму… ну хоть вкратце! -Видя, что доктор собрался спорить, уточнил мент. -Доктор, а он точно вспомнит?

–Да откуда же мне знать? -Удивился седоватый. -Кто же предугадать может выверты судьбы и особенности организма. Тем более мозг! Мозг, батенька, предмет до сих пор мало изученный. -Доктор вздохнул. -Мдас… ну, будем надеяться. Организм молодой – двадцать три, максимум двадцать семь. Так что… будем надеяться! Да и процесс уже пошел. Имя-то вспомнил!

–Ага, будем надеяться! А куда вот его? В дурку? Так там своих таких полно, бесплатно кормить не будут, не при союзе! А куда? Он же к нам из больницы придет, скажет вот он я! Безвинно пострадавший, и документы скажет, что украли, и деньги, хотя, может, сам все посеял! -Повысил он голос, глядя на Клима. -А нам чего? Еще один висяк на отдел? Во, видал! -Вдруг показал он больному смачную дулю.

–Что вы себе позволяете! -Теперь повысил голос уже врач. -Я вас сейчас выгоню и начальству еще вашему пожалуюсь!

–Не надо начальству, не надо! -Залепетал лейтенант. -Простите, я ведь с утра на нервах, вот из-за начальства как раз. Все жалуются, а подпол только кричит. Простите. -Еще раз повторил он. -Я вот быстренько, буквально пару строк. Ага, вот так… тут не помню, откуда приехал – тоже. А имя – Клим, это полное как?

–Климентий, как Ворошилова. -Подсказал доктор.

Климентий? Нет, Климент! Я Климент! Подумал он, но вслух ничего не стал говорить, и так уже голова разболелась из-за этого цирка.

–Ага… вот так, записано со слов пострадавшего, в присутствии доктора? Как вас по батюшке, док?

–Андрей Петрович. Звягинцев.

–А документ можно? -Не унимался летеха.

–К-какой документ? Он у меня в кабинете, вы чего думаете – я вру?! -Скорее удивился, чем возмутился док. -Переоделся в белый халат и доктора изображаю?

–Да ни боже мой! Положено так, да ладно, верю я вам! Чего вы, сразу обижаться! Вот делаешь все по инструкции, а на тебя же потом жалуются. -Опять вздохнул милиционер. -Ладно, подписывайте и пошел я. И это… если он вспомнит чего, ну или родственники найдут, так вы данные запишите и нам сообщите. Ну не в службу, а в дружбу, док?

Ну вот и ладно, побегу я. У меня еще два адреса, где объяснение брать и с отчетом на ковер. Эх жизнь… а они еще все жаловаться! -И парень сгреб бумаги и направился к двери. Потом вдруг резко развернулся. -Слушай, раз двадцать пять только, хотя я бы тебе больше двадцати не дал, может, вспомнишь где служил? Я вот два года армейки никогда не забуду! Ну так как, совсем не помнишь? А вы говорили, док, что у него шрам еще на ноге? И чего, еще на руке небольшой, да док?

–Если можно, Андрей Петрович! -Поморщился врач. -Я же вам уже говорил, а вы записывали уже!

–Док… э, то есть, Андрей Петрович, а, может, это террорист? Щас повсюду усиления. Операцию антитеррор чуть не каждый месяц проводят. Хотя бороды вахабитской у него нет, морда лица вроде русская, хоть и волосы черные! -Махнул он рукой. -А, может, парень, ты студент? Где учишься вспомнишь. Или на заработки в город приехал. Ну хоть на чем приехал, поезд там или автобус?

–А с чего вы взяли, что пострадавший в армии служил? -Удивился Андрей Петрович. -Может он в деревне, топором по ноге себе попал?

–А татуха? Вон, на плече! Говорите, у него еще на руках и ногах есть? -Лейтенант чуть приподнял простыню и осмотрел ногу больного. -Ага, ну это надписи какие-то, вязи типа рун, я думаю. А вот на плече тогда как особую примету запишу! -И он опять разложил свои бумаги на прикроватной тумбочке. -Так, дубовый венок на щите и два скрещенных меча. Корона сверху и надпись из двух иностранных слов. Странно, короны я на армейских не помню. Если бы не корона, на наш шеврон, милицейский похоже. -Оскалился он. -Может, наемником воевал, Приднестровье, например? Вон так-то здоровый и мышца подкаченная, сразу видать. А, может, спортсмен? Не помнишь? Или с республик бывших, там многие по русски понимают, прибалт, может? Тоже не помнишь? Жаль! -Опять вздохнул мент. -И слова не помнишь, чего эти значат?

–Враг не пройдет! -На автомате ответил Клим.

–Во! Я же говорил, док, что армейская! -Забывшись, опять обратился к врачу парень. -Ну и, правда, вспоминает! Ладно, давай, парень, выздоравливай! Может, и встанет кукушка на место. Пошел я! До свиданья, Андрей Петрович, ну вы это… все равно, если вспомнит или приедут за ним, запишите данные.

–Всенепременно! -Заверил его врач. -Мы и сами всегда фиксируем.

–Ну, чего, парень, кто же тебя так? -Когда за милиционером закрылась дверь спросил доктор. Он подсел к нему на кровать. -Там у тебя во внутреннем кармане было кое-чего. Но я органам сообщать не стал, лишний треп нервов только. Вот! -Покосившись на соседние кровати, протянул он ему коричневый кожаный квадратик. -Что-то типа кошелька небольшого. Мягонький такой, и тиснение вот есть, тоже как на наколке твоей. Видать, на память всем заказывали, когда отслужили. -Предположил док. -А сам-то не помнишь? -И он вытряхнул на ладонь три монеты.

–Вот! Две вроде золотые и одна серебряная. -Показал он кругляши парню. -С двухрублевую будут, даже побольше. Солидно. Так что ты вспоминай, даже если приезжий, то на дорогу будут деньги. И одежду прикупить тоже, твой спортивный костюм-то того… в грязи да в крови весь, еще и рукав оторвали. Хорошо, что монеты тот, кто тебя ограбил, не нашел. Хочешь у себя оставь, а хочешь, я в сейф в кабинете приберу, там надежнее будет. -Опять покосился он на соседние койки.

–Потом заберу, пусть у вас будут. Спасибо. -Поблагодарил доктора Клим.

–Ну и хорошо! -Явно повеселел доктор от оказанного доверия. -Ты только сильно голову не напрягай, полежишь еще пару деньков и вспомнишь! Раз процесс пошел, то точно вспомнишь!

–А давно я тут? Когда меня привезли? А это кто? -Показал он глазами на толстяка с капельницей и почему-то привязанного к кровати дедка.

–Так три дня назад. Два дня ты без сознания провалялся, а вчера в себя пришел, но совершенно ничего не помнил. А это Фрязин, алкаш местный. Он у нас уже третий раз за год с белой горячкой лежит, вот и привязали, а то черти кругом мерещатся. Ночью, сволочь, орать начинает. А этого мужчину с ножевым только ночью привезли. В себя еще после операции не пришел. Хотя случай не тяжелый совсем. Ну, ладно, парень, мне к другим пациентам пора, а я тебе попозже Зину с таблетками пришлю, глядишь, опять реакция в памяти начнется. -Заулыбался доктор и вышел из палаты.

Водички бы еще попить, в палате жара стоит. И он попробовал дотянуться до стакана, на тумбочке. К его удивлению и радости, это ему удалось. Он с удовольствием допил воду, поставил стакан на место. Док сказал, что мне максимум двадцать пять, а ведь больше вроде было, мозг отвергал эту цифру, как слишком молодой возраст. Странно… Клим! Хотя, он больше привык Климент. А фамилия? Фамилия Корвин. Точно – Корвин! -Вспышкой пронеслось в мозгу. -Значит, и правда, процесс пошел, товарищи! Даду-даду! Откуда это? Вот будто его мысли, а будто бы чужие совсем, может, и вправду того… кукушка слетела? Хотя чего разволновался-то? Видать, сильно шарахнули, вон вся голова толстым слоем замотана, полежит и придет в себя. Тут вообще, как звать-то по началу забыл, а еще жалуется, что мысли как чужие. Хорошо, что они вообще есть, эти самые мысли-то! А поспать пожалуй надо. -Он потянулся, тело вроде нигде не болело, да и затылок почти уже не ныл, зевнул и прикрыл глаза. Главное, Зину не проспать, когда таблетки принесет. Ниче так девушка, суперсекси прямо. Может, и телефончик даст? Даст, куда она денется, с его-то опытом. Опытом? В двадцать пять? Все, хорош репу морщить, а то мозги закипят, спать!

И Клим провалился в крепкий сон выздоравливающего человека.

Проснулся Клим от невнятного бормотания. Чего это? Вдруг справа резко вскрикнули, Клим даже вздрогнул. Он повернул голову. На соседней кровати запрокинув голову и, выставив кверху жиденькую топорщащуюся бороденку, лежал привязанный дед. Как его? А, Фрязин! -Вспомнил Клим. Губы алкаша чего-то невнятно шептали, выпирающий кадык дергался, а взгляд был устремлен на потолок. Понятно, док говорил белочка его посетила. Вдруг безо всякого перехода дедок начал подвывать, затем пару раз плюнул в кого-то, по его мнению сидящего на потолке и заголосил уже в полный голос. Дверь палаты распахнулась.

–Да сколько же можно! Прямо наказание какое-то, и все в мое дежурство привозят! -В палату зашла пожилая медсестра. Глянула на Клима. -Чего, разбудил тебя этот прохиндей? Щас, я ему успокоительного кольну, опять заснет, паскуда. Когда уже сдохнет-то? Жрет литрами, иссох весь, а живой все! Другие смотришь, молодой, а выпьет самопала или вколет себе чего и завернул ласты, а этот гад живучий! -Она опять глянула на Клима.

–Сосед это мой, в одном доме живем. Так всех уже достал. То старуху свою с топором по улице гоняет, то горланит ночью. А в прошлом месяце пьяный заперся в квартире, и в окно кричал, что дом заминировал. Милицию вызвали, дверь сломали и увезли. Так ведь не содют! Через трое суток опять объявился, ирод! -Она сломала ампулу, сноровисто набрала в одноразовый шприц бесцветную жидкость.

–Да не дергай ты руку, паразит, а то щас отоварю табуреткой по башке и колоть не надо! -Буквально через несколько секунд после укола дедок стал затихать и плавно перешел в фазу отключки.

–Ну вот, теперь до утра не побеспокоит. А там, может, и в себя придет, сволочь. Какой раз уже откачиваем, так нет, чтобы бросить, он же прямо в больнице мелочь сшибать начинает и потом снова в распивочную, злыдень окаянный! Ну весь дом уже достал.

–Тетенька, а где я? -Спросил ее Клим.

–В больнице, естественно! Где же еще. -Она усмехнулась и добавила. -Дяденька!

–Да это понятно, а город-то какой?

–Ты чего, паря, головой стукнутый? -Она глянула на его забинтованную голову. -Тьфу, ты! Точно, мне же Петрович сказал, что ты беспамятный. Ой, как жалко-то, паря! Такой молодой, симпатишный и ужо стукнутый! И Зинке нашей понравился, так куда ей пришибленного-то? Ай, да ладно, может, и отойдешь еще. -И она, чуть растопырив пальцы, покрутила рукой у головы.

Климу стало немного обидно, что его принимают за полудурка какого-то. -Я просто память потерял, временно! А так у меня с головой, все в порядке! Так какой это город-то? -Вновь задал он интересующий его вопрос.

–Известно какой! И больница наша, номер двенадцать. -Ладно, пойду. Если чего надо, я в конце коридора, в сестринской. А, ну ты же не встаешь еще! Может, утку?

Клим прислушался к себе. В туалет не мешало бы сходить. Но в утку как-то стыдно. Да и чувствовал он себя уже нормально, ну, по сравнению с утренним своим состоянием.

–А можно мне халат какой? Я вроде нормально уже себя чувствую. -Попросил он медсестру.

–Ну так-то, не положено еще тебе вставать. -Замялась она. -Но, с другой стороны, раз сам дойти можешь, так чего утку марать, а то выноси за вами за всеми. Ладно, щас принесу тебе больничную пижаму. Старенькие у нас, правда, уже все. Щас же кто в чем лежит, в своем в общем. А у тебя там костюм спортивный лежит, куртку-то хоть выкидывай, а штаны если состирнуть, то сойдут еще.

–Так, может, выдадите, а я попробую, может, отстираю.

Медсестра покосилась на его забинтованную голову. -Ладно, я сама щас. В сушилку кину, так через час сухие будут, лежи уж, болезный. А пижаму щас принесу. У тебя размер какой? Это я про тапки.

Клим задумался. -Не помню. -Наконец сознался он.

Пожилая медсестра вздохнула и откинула простыню. -Сорок третий! -Уверенно кивнула она и вышла за дверь.

Вернулась она минут через двадцать, когда Клим уже начал сомневаться в ее возвращении. В руках она несла сверток пижамы и коричневые тапки из кожзаменителя. -Анька, кастелянша наша курить ходила, вот и ждала ее. На-ка! Примеряй! -И она, бросив сверток на кровать Климу, встала, уперев руки в бока. Потом вдруг спохватилась. -А, ну ты же без трусов лежишь. Тогда выйду, одевайся.

Клим развернул сверток. Изрядно застиранная серо-коричневая пижама. Сначала потихоньку, опираясь рукой, стал привставать, садясь на кровати. Но, как ни странно, затылок больше не реагировал резкой болью на движения тела и повороты головы. И он, уже уверенней, скинул ноги с кровати. Не, нормалек! Не болит и даже не кружится! Не болит голова у дятла! С чего бы? Причем тут дятел-то? Ну, если только иносказательно. -Усмехнулся он и стал натягивать принесенные пижамные штаны. Пижама оказалась впору по объему, только самую малость коротковата. Ну ниче, для больнички само то! -И Клим сунул ноги в разношенные тапки. На дальней кровати вдруг зашевелился толстяк. Он приоткрыл глаза и тихонечко застонал. Блин, еще один сейчас голосить начнет. Но нет, толстяк только тяжело вздохнул и печальными глазами посмотрел на Клима.

Клим, поначалу держась за спинку своей кровати, а потом и так, поковылял к выходу из палаты.

В коридоре медсестра стояла и разговаривала с каким-то мужиком в старых трениках и клетчатой рубашке.

–Ну, вот впору почти што! Ты пока ходишь, я тебе простыню поменяю, ты же в беспамятстве потом исходил, мокрая была, хоть отжимай. Да, меня Клавдия Ивановна зовут, если чего надо… ну ты знаешь где я. -Махнула она рукой в конец коридора.

–Клавдия Ивановна, там второй в себя пришел, ну который с ножевым доктор говорил.

–Ага, ну пора уже. Щас пойду Петровича позову. -Она, на несколько секунд задумалась-Только ты меня не выдавай, я скажу, что пижаму принесла, когда ты голый в коридор выйти хотел. Лады? -Посмотрела она на Клима.

–Конечно, так и было. -Подтвердил он.

–Ну вот. Ща, паря, с этим резаным разберемся и штанцы твои простирну. -Сказала повеселевшая сестра. -А туалет, вон он, через две двери.

Клим, чуть придерживаясь за стеночку – скорее на всякий случай, чем по необходимости, дошел до туалета все же быстрее, чем из своего кабинета вышел Андрей Петрович. Сделав свои дела, он подошел к умывальнику. Над раковиной висело небольшое, с альбомный листок, зеркало. Из него смотрело молодое лицо. Так, волосы черные, хотя по цвету ближе к темно-русым, чем к цвету воронова крыла, чуть заметная юношеская щетина на подбородке, скорее даже пушок. Может бороду отпустить? Нет, смешно будет у двадцатилетнего паренька борода смотреться, но вот побриться не мешало бы. Глаза сине-зеленые, нос небольшой прямой, но с горбинкой. Над левой бровью еле заметный, маленький шрам. А рост? Ну выше среднего, это точно! Клим опять оглядел себя, ну может и не двадцать, если серьезное лицо сделать и строгий взгляд, то все двадцать пять! Вот блин! Все равно совсем не вяжется, ну детская какая-то цифра. Ведь знает, где-то в подсознании, в глубине отключившейся памяти, не двадцать ему и даже не двадцать пять! Сколько? Тридцать? Тридцать пять? Тридцать шесть! Точно, тридцать шесть! Цифра все же выплыла из черных глубин беспамятства. А может, это только так кажется, может, от удара все? Ну не вяжется его физиономия, с возрастом зрелого мужчины. Нет, он просто уверен, что ему тридцать шесть лет. Так же, как и уверен, что зовут его, Лэр Климент сон Вардис. Сон Вардис? Хм, ну да, Климент Корвин, сын Вардиса. Может и правда приезжий, как там летеха говорил, прибалт? А что, похоже. Вардис, почти как Валдис… Валдис Пельш. А это кто такой? Не помню, но этот точно прибалт. Да и имя с фамилией в России не распространенные. А Лэр? Может приставка какая, перед фамилией?