Пролог

В последние годы число без вести пропавших в России устойчиво колеблется по разным данным от 70 до 100 тыс. человек в год. Вместе с ранее пропавшими, которых ищут от года до 15 лет, общая цифра составляет в пределах 120 тыс., причем примерно 25 % из них – дети и подростки.

В 2001 году более 840 тысяч американцев были объявлены пропавшими без вести в ФБР. Это почти один из каждых 300 человек! В других странах это соотношение еще выше, а в Австралии это один из каждых 100.

Информация с просторов Интернета

Возьмите компакт-диск и рассыпьте на его поверхности жменю риса. Назовите центр диска Солнцем, а зерна – планетами, спутниками планет, астероидами, кометами, метеороидами. У вас получится примитивная модель Солнечной системы, в которой компакт-диск играет роль плоскости эклиптики. Все вещество в нашей системе концентрируется вблизи этой незримой плоскости, образуя исполинский блин, вращающийся вокруг своего центра.

Считается, что эта особенность космической архитектуры является следствием процессов, протекающих на поздних стадиях эволюции протопланетного облака. Но если взять структуру более высокого порядка – нашу галактику, – то и там мы можем наблюдать аналогичное явление: галактический диск, вращающийся вокруг своего центра. И даже более того: известны некоторые скопления галактик, вероятно устроенные по тому же принципу.

Кто знает – не исключено, что вся наша Вселенная такой же «компакт-диск», где «зернами риса» служат эти колоссальные скопления.

Вращение вокруг единого центра не подразумевает гармонии орбит, из-за чего при всей пустынности Солнечной системы случаи столкновения небесных тел – явление обыденное. Пока вы дочитали до этого места, произошло несколько сотен тысяч таких событий – речь идет только о Земле и только о пересечениях с объектами, размеры которых существенно больше атома.

Большей части таких миниатюрных космических катастроф человечество не замечает. Из остальных наиболее распространенное явление – метеор. Завораживающий яркий росчерк в ночном небе, оставляемый гибнущим в атмосфере космическим гостем. В особо серьезных случаях, при немалых размерах «гостя», росчерком дело не ограничивается – иной раз даже в солнечный день можно полюбоваться необычным зрелищем: ярким болидом.

Но это – редкость, обычно все ограничивается метеорами.

Наблюдая за траекториями и скоростями метеоров, можно вычислять их орбиты – это ценная научная информация. На ее основе изучают распределение вещества в Солнечной системе, эволюцию небесных тел и многое другое. Имеется и практическая польза: ионизированный газ в следе метеора можно использовать для создания короткодействующих каналов связи.

Иногда, очень редко, анализ треков некоторых метеоров показывает, что они пришли не из плоскости эклиптики. Гости из других систем или даже галактик. Впрочем, в большинстве таких случаев астрономы ссылаются на ошибки измерений. Некоторые даже предполагают, что ошибочны они всегда. В Солнечной системе плотность вещества ничтожна, но ведь в межзвездном пространстве его на много порядков меньше. Если оттуда и может что-то приходить, то очень нечасто. Нет статистики – нет материала для анализа: в век бурного развития науки явление осталось практически неизученным.

Но все изменилось в один день. От двух до ста восьмидесяти четырех событий в час. Масса данных для анализа. Об ошибках не могло быть и речи: крошечные небесные гости не имели ни малейшего отношения к плоскости эклиптики – они влетали в Солнечную систему по примеру зерен, которые сыпали на компакт-диск в начале этого рассказа. Почти под прямым углом из одной точки небесной сферы. Оставляя на память о себе яркий росчерк в небе – его можно было заметить невооруженным глазом даже днем.

Откуда они появились, мы пока не знаем. Но узнаем – ведь они продолжают прилетать. Значит, данные для исследования накапливаются. Нам обязательно надо это установить.

Ведь после них не только росчерк в небе остается.

С ними приходит беда.

Глава 1

– Смотри, звезда упала! Какая большая!.. – зачарованно, тихо и одновременно звонко произнесла – лишь она одна так умела. – Очень близко упала: мне показалось, что вот-вот – и прямо на макушку приземлится!

Неохотно отведя взгляд от ее коленок, туго обтянутых брючками, Макс задрал голову, уставился в небо. Вечер ясный – даже назойливый городской свет не смог скрыть звезд. На морозце они поблескивают, как льдинки, играющие гранями.

– Загадай желание! Ну же! Быстрее!

– Я не успел. Не увидел ее.

– Максим! Она ведь такая яркая была! Очень яркая! Как можно было не увидеть?! Вот меньше надо на мои ноги смотреть! Тем более что я в таких ужасных штанах!

Смутившись, он неловко возразил:

– Ничего они не ужасные. Нормальные.

– Ага. Хуже могут быть только ватные. На которых номер тюремный ставят. Холодно сильно. Мерзну.

Поднявшись с насеста металлического заборчика, Макс молча начал стаскивать куртку. Но Лера молчать не стала:

– Только не надо джентльмена опять из себя строить! Смешной ты – неужели думаешь, что надену такое? Сидеть просто холодно на этой железяке, а сама не замерзла.

Логика странная, Максу недоступная, но раздеваться перестал.

Мимо школьного дворика, пошатываясь на ровных местах и неведомым способом удерживаясь от падений на колдобинах, прошел мужчина серьезного возраста. Покосившись на юную парочку, он, движимый чувством любви ко всему человечеству, пьяно предостерег:

– К-красавица! Не сиди на железе! П-простудишь свою… В общем, простудишься! Дочка!..

Проводив его взглядом, Лера недовольно вздохнула:

– Папин сослуживец бывший. Уволили его из-за водки. Похоже, не узнал меня. Совсем спился… Может, пойдем отсюда?

– Домой? – разочарованно вздохнул Максим.

– Вообще-то пора.

– Давай тогда дальней дорогой пойдем? – спросил он с надеждой.

Лера, вздохнув, выдала:

– Вот хороший ты, Максим, во всем, но не хватает тебе настойчивости. Нерешительный ты какой-то. Не трус и не рохля, а просто мягкий, как игрушка, покладистый. Плохо это для мужчины.

Вот что на это можно ответить? Нерешительный? Спасибо, хоть трусливым не назвала. С его физическими данными и упрямым характером мелкие наезды можно вообще игнорировать, снисходительно посматривая сверху вниз на оппонентов: пусть ничтожные моськи лают на слона. Если, конечно, источник наезда – особь мужского пола. Большие люди, как правило, добродушны, и это не просто так – они могут себе это позволить.

А вот с девчонками… Ладно другие, а вот с Лерой у Максима было то, чего никогда ни с кем не бывало, и он даже знать не знал, что такое вообще возможно. Ну не в силах он ни в чем ей возразить. Тупеет в присутствии этого белокурого ангела. Готов любоваться с восторгом щенячьим и мечтать, что этот миг будет длиться вечно. Если раньше мысли были вечно заняты какой-то ерундой, то теперь – лишь Лерой. Глядя на себя со стороны, иной раз удивлялся собственному поведению, но не считал нужным предпринимать попытки к исправлению ситуации. Его не устраивала лишь ее холодная отстраненность – с остальным готов смириться. Лишь бы они стали ближе друг другу.

Лера при желании могла им вертеть как хотела, и счастье, что такого желания у нее не замечалось. По крайней мере, в слишком явной форме.

– Ну, чего молчишь? Максим, что такое?! Ты не заболел?!

Очнувшись, он покачал головой и неожиданно для самого себя выдал:

– Лер… Я… Я собирался в армию пойти. Пока вы сюда не переехали. Мечтал. Готовился. В десант. Как старший брат. Традиция у нас такая. Военная семья. Все через это проходят.

– А как же университет?! Поступать?!

– Да потом можно поступить.

– Нечего тебе там делать! Ты – светлая голова, умница, спортсмен и всего достигнешь. А там только время потеряешь, чужие носки стирая. Еще и убьют дурачка ни за что!

– Не так все там…

– Вот не надо со мной спорить!

– А ты бы… – сделав долгую паузу, Макс наконец решился – будто в омут с обрыва бросился: – А ты бы ждала меня, если бы я пошел?

Несмотря на полную жизненную неопытность, Лера не стала спешить с ехидной отповедью. Инстинкт, женское чутье и что-то еще подсказывали: момент слишком ответственный. Поднявшись с холодного заборчика, замерла рядом. Стройная невысокая фигурка в короткой шубке укрылась от света пощаженного вандалами фонаря в тени Макса – высокого, широкоплечего, и без того массивного, а толстая куртка это только усугубляла.

– Да, Максим. Ждала бы, – ответила тихо, несмело – слова сами собой вырвались.

Ему не дали прочувствовать сказанное, осознать, спятить от счастья: голос, резкий, возбужденный, визгливый, срывающийся на крик, разрушил сказку:

– Эй! Макс! Привет!

Нехотя обернувшись, недружелюбным тоном, подчеркивающим полнейшее нежелание продолжать диалог, ответил:

– Привет, Жора.

– О! Да ты не один! Лерка?! Привет, новенькая! Я тебя в тени от этого бугая и не заметил! Ха-ха! А чего вы тут стоите?!

Георгий являлся полнейшей противоположностью Максима – был отличен от него абсолютно во всем. Мелкий, подвижный как шарик ртути, крикливый проныра, вечно сующий свой нос куда возможно и невозможно. Живущий в эпицентре главных событий мальчишеской жизни, знающий абсолютно все слухи и нередко являющийся их родоначальником. Макс – живая флегматичная скала, равнодушно (если не сказать заторможенно) позволяющая проноситься мимо волнам мелких событий, – не всегда успевал за стремительностью мыслей соседского парнишки. Вот и сейчас, не понимая, чего он хочет, ответил уклончиво:

– А что нам делать надо? Лежать?

– Ха! А почему на светляк не идете смотреть?

– Какой светляк? – раздраженно и одновременно заинтересованно уточнила Лера.

Нескрываемая досада от того, что разговор был прерван на самом интригующем моменте, перемешивалась с женским любопытством.

Жора, не желая замечать, что является «третьим лишним», опять затараторил:

– Ну вы даете! Да вон он! За котельной! Ослепли совсем?!

Обернувшись в указанном направлении, «Ромео и Джульетта» с удивлением уставились на старое здание котельной. За ним что-то неестественно ярко светилось, отбрасывая причудливые блики на глухую стену близлежащей девятиэтажки. Они прекрасно знали, что дальний угол всегда был погружен во мрак, но и без того нетрудно понять – там происходит нечто необычное. Как минимум Жорик пытается их разыграть, а как максимум…

– Это что – и правда светляк? – недоверчиво уточнила Лера.

Макс молчал, мечтая лишь об одном: чтобы и Жора, и светляк, и котельная сгинули куда-нибудь подальше от него. Жаль, звезды больше не падают – именно такое желание хотелось загадать.

Сосед при всей своей проницательности до сих пор не понял, что присутствие его в данный момент крайне нежелательно, и продолжал свою нескончаемую скороговорку:

– А что же еще! Видели, какая звезда в небе сверкнула?! Звездища! А потом там загорелось это! Леха сразу туда побежал, а я домой на секунду заскочил, за фотиком. На нем видео супер получается – не то что на трубе. Сейчас снимать буду. И вы в кадре засветитесь. Завтра же в сеть выложу или даже сегодня, если братан комп не займет. Прославитесь на весь мир. Ну чего стоим?! Пошли!

Странно, но Макс пошел. А куда деваться, если Лера косится так умоляюще.

Женское любопытство…

Ну почему этот светляк не загорелся немного попозже?

* * *

Несмотря на досаду из-за испорченного чудесного момента, Макс не мог не признать, что ему тоже любопытно взглянуть на светляк поближе. Загадочное явление – никто толком не знает, что это такое. Слухов масса – он даже в сети подолгу копался, из-за природной любознательности стремился найти истину. Но не нашел: ее зерна терялись в массе неправдоподобных домыслов и откровенной чуши. Причем последняя была в большинстве. Особенно пышно она цвела на тысячах сайтов, где кроме псевдонаучной ерунды всегда можно было найти баннеры, рекламирующие услуги по созданию железобетонных убежищ на случай конца света или призывающие обзавестись недвижимостью в сейсмически безопасных регионах вдали от атомных электростанций. Само собой, и адреса магазинов, торгующих всякой всячиной для выживальщиков, там тоже можно было найти без труда.

Неизвестное всегда беспокоит обычных людей, будоражит психов и активирует коммерческую жилку предприимчивых дельцов.

Все выглядело просто: светляк возникал время от времени, обычно после наблюдения в небе крупного метеора. Свидетелей зарождения было немного, слова их сомнительны, так что доверять им Макс не мог. Но вот не верить в само явление невозможно: тысячи роликов и фоток в Интернете, газетные и журнальные статьи, передачи по телевидению. Даже учитель физики, однажды заведя об этом речь, позабыл про тему урока и до звонка увлеченно рассказывал, что, по его мнению, имеет место реакция холодного термоядерного синтеза, вызванная попаданием пучка космических лучей в богатое водородом вещество.

Странное явление, прежде неизвестное, ворвалось в жизнь человечества неожиданно и уходить пока что не собиралось. Чем дальше, тем более сумасшедшими становились слухи – появилась даже религиозная секта, поклонявшаяся «Огню божественному, новоявленному, очищающему». Поговаривали о человеческих жертвоприношениях. Это косвенно подтверждалось реакцией властей: если вначале к огонькам относились инертно, оставляя на откуп всем желающим их осмотреть, то затем начались гонения. В большинстве стран строжайше не рекомендовалось приближаться к месту появления светляков, а кое-где за это ввели административную ответственность. Запреты мотивировали чрезмерным уровнем радиации и опасностью сгореть без следа, как это якобы случалось с некоторыми зеваками. Аргументы эти были противоречивы и неправдоподобны, мало кто принимал их на веру. По этому поводу какие-то окончательно оторвавшиеся от реальности правозащитники даже протест объявляли неоднократно, требуя, чтобы ООН ввела в перечень прав человека право беспрепятственно любоваться ФПС – феноменом поверхностного свечения.

Даже там, где за любопытство не штрафовали и не сажали в тюрьмы, наслаждаться зрелищем было непросто. Светляки оперативно окружались полицией и солдатами – через оцепление пропускали только ученых, имеющих разрешение. Простые смертные довольствовались роликами и фотографиями сомнительного качества.

Макс не был фанатиком, и запретительные меры его не возмущали. Тем более что слухов о том, будто светляки небезобидны, ходило предостаточно, а их противоречивость не удивляла: любое явление рано или поздно обрастает домыслами. Быстрая реакция властей, ограничивающих доступ к загадочным объектам, была логичной и возмущения у него не вызывала – им, наверное, виднее.

Но сейчас другое дело. Светляк возник только что, и никаких кордонов пока что нет. Возможно, их даже не успеют поставить – феномен, бывало, исчезал через несколько минут, лишь в единичных случаях держался до полутора десятков часов. Никто не запретит любопытным взглянуть на него поближе, сфотографировать, снять ролики. Разве можно удержаться от искушения прикоснуться к неведомому? И не будь этого долгожданного «да» от Леры, Макс бегом бы мчался к старой котельной. Ну разве можно в таком возрасте удержать любопытство в узде?!

Как же все не вовремя…

* * *

Все оказалось до банальности предсказуемо – не зря Макс столько времени убил, рассматривая фотографии и ролики. Ослепительный сгусток белого пламени размером с лесной орех примостился на кирпичном обломке – их в этом захламленном уголке много валялось. Несмотря на яркость сияния, смотреть на него было небольно – лишь глаза инстинктивно прищуривались. Интенсивность менялась: «орех» то тускнел, съеживался, будто усыхая, то вспыхивал с новой силой, разбрасывая россыпи блесток по стене котельной и соседних домов – будто солнечные зайчики от сотен крошечных зеркалец.

Жорик, сосредоточенно сопя, снимал светляк с разных ракурсов – увлекшись этим занятием, он даже тараторить перестал. Пользуясь моментом, Макс взял в руку узкую Лерину ладошку, дурацки улыбнулся, когда девушка ее легонько сжала. Ни он, ни она не стали доставать телефоны: почему-то перехотелось возиться с фотографированием, да и у соседа это получается гораздо лучше.

Хотелось просто стоять неподвижно, смотреть на чудо космическое и держаться за руки.

Но Жора физиологически не способен молчать больше тридцати секунд:

– А чего Лехи нет?! Он же сюда сразу пошел! А?! И вообще никого нет! Стены закрывают со всех сторон, но кто-то же должен это видеть?! Леха!!! Ты где?!

На крик никто не ответил, лишь светляк заполыхал сильнее и начал отбрасывать красноватые блики.

Сжав ладошку Леры чуть сильнее, Макс покосился на девушку, столкнувшись с ней взглядом: она, оказывается, тоже не на светляк любуется. Оба улыбнулись одновременно и так же синхронно поморщились от нового крика Жоры:

– Чего это он?! Я такого в роликах не видел!

Чуть ли не с мясом оторвав взгляд от Леры, Макс раздраженно уставился на светляк. С ним и впрямь творилось что-то неладное: он почему-то начал светиться красным и пульсировал с нарастающей частотой.

– Это что-то невероятное… ролик с руками оторвут теперь… рейтинги будут зашибись, – невнятно пробубнил Жора, присев перед светляком и не прекращая его снимать.

Раздражающие вспышки красного тревожили, заставляли вспоминать жуткие слухи о кровожадности маленьких огоньков и малоправдоподобной мистике, с ними связанной. Таинственным историям несть числа, и кто знает – может, не все из них плод фантазии.

Частота вспышек достигла того значения, когда глаза их перестали воспринимать, – светляк загорелся раскаленным рубином, окрасив обшарпанную стену котельной в цвет крови.

– Жора, давай отойдем. С этим светляком что-то неладно, – осторожно предложил Макс.

– Ага. Сам вижу, – не прекращая снимать, согласился Жорик. – Он, наверное, сейчас погаснет – надо это обязательно записать. Это будет настоящая бомба!

Сияние действительно начало затухать – вместо раскаленного рубина остался крошечный, еле тлеющий уголек. Но Макса это не успокоило – потянув Леру за руку, он завел ее за спину, инстинктивно прикрывая от неведомой опасности. Попятился, продолжая отталкивать девушку от светляка. Назад, к школе, в сторону кучки зевак, тоже спешащих полюбоваться зрелищем феномена.

Жора, склонившись чуть ли не до земли, лихорадочно снимал последние мгновения существования светляка. Вспышка ярко-алого пламени, беззвучная и ослепительная, сожгла его тело в одно мгновение. Макс, отшатываясь назад, попытался оттолкнуть Леру подальше от огня, но не успел.