Знать, что нечто непостижимое для нас, проявляющееся как высшая мудрость и самая ослепительная красота, чьи одни лишь грубые формы понятны нашим жалким способностям – это знание, это чувство... это основа подлинного религиозного чувства. В этом, и только в этом смысле я причисляю себя к глубоко религиозным людям.