Глава 1

Я хотел написать про "Амкар" совсем другую книгу. Посвященную нашей победе в Кубке России. Даже название придумал: "Автобус" – открытый двухэтажный автобус, на котором команда проехала бы с трофеем по городу. Ну, и ненавязчивое приглашениие к разговору о футбольной тактике, конечно.

Увы, жизнь предложила совсем другой сюжет и совсем другое транспортное средство для последней главы.

Моя пермская эпопея завершилась 14 июня в 22:15 по местному времени, когда блаблакаровская машина взяла курс от стадиона "Звезда" на Самару. Только что начался чемпионат мира, за окном была фантастическая белая ночь, дома меня ждали родные и билеты на игры Мундиаля. Как пело бы сердце в такой ситуации в любое другое время! Но в планшете были прощальные фотки амкаровской базы, которые я сделал после окончания трансляции матча Россия – Саудовская Аравия, пока не пришла машина, а в багажнике лежала сумка со шмотками. Какое уж тут пение, когда завершается прекрасная страница твоей жизни? Да еще и завершается таким образом…

Последние дни перед отъездом были странными. Вроде и не похороны, у которых, как ни крути, есть какой-то уклад, какой-то порядок. И не сидение у постели тяжело больного близкого человека. И не ожидание приговора в суде. Просто маета – все ходили по коридору, вспоминали хорошее и прощались. А главное – все равно не верили в реальность происходящего и недоумевали. Ну как, как такое могло произойти?…

В раздевалке "Амкара" еще все было как обычно. Словно недавно закончилась тренировка – фишки на макете, разбросанная в легком беспорядке форма, пустой термос… Я никак не мог понять, что же мне это напоминает. А потом пронзило: это же словно картинка из документального фильма про Кампучию, который посмотрел в детстве. Там ничего особенного не было – просто камера гуляла по абсолютно пустому Пномпеню сразу после того, как оттуда изгнали Пол Пота. Который, если кто не в курсе, изничтожил полстраны, а всех горожан отправил в сельскую местность. В том фильме тоже все было как обычно, как и полагается – вывески на зданиях, пишущие машинки в офисах, разбросанные детские игрушки в домах. Только ни одного человека в кадре. В этом и был весь ужас.

И тут – то же самое. Полное ощущение, что сейчас откроется дверь – и все завертится как всегда. И беспросветное понимание, что этого уже не будет.

Пацаны ходили в это время по коридору третьего этажа, где находились клубный офис и гостиница. Подписывали бумажки, в сотый раз узнавали, что погашать долги перед ними никто не собирается, да и не на что это делать. Становились свободными агентами и прощались – друг с другом и с Пермью. Те, кто успел обзавестись какой-то утварью, с легким сердцем делали подарки сотрудницам гостиницы и работникам клуба – не таскать же за собой эти телевизоры, кофемашины и микроволновки по премьер-лиге. Тем более, что здесь такие люди подобрались, к которым просто нельзя было не испытывать чувства благодарности. Многие работали в "Амкаре" чуть ли не с момента создания клуба. И они-то, в отличие от футболистов, оказались в прямом смысле этого слова, выброшенными на улицу…

К нам в пресс-службу заглянул Сергей Мальцев, главный клубный юрист и кадровик. "Ребят, сфотографируйте чтоль меня. – Резюме же лучше со снимком рассылать, правда?"

Пришла попрощаться Лиза Шандера, пиарщица. Она себе новую работу уже нашла, но футбольный клуб – это же больше чем место, где просто получаешь зарплату. В глазах слезы. "Ну и что, что у меня все будет нормально в жизни? Как же без "Амкара"-то? Он бы играл, я бы на матчи иногда ходила, новости читала…"

Лиза проработала в клубе недолго, но рядом с "Амкаром" была всегда. У нее до сих пор живет кошка Руслана Муллагалиева – первого и, безусловно, лучшего пресс-атташе клуба, который умер в 2009-м. Когда-то мы конфликтовали и, если туда, наверх, с земли доходит какая-то информация, то мой трансфер в Пермь ему наверняка не понравился. Но сейчас, надеюсь, он видит: кое-что для клуба я сделал.

Хотя гораздо больше, конечно, не успел. Здесь работало столько замечате

льных людей, о которых так хотелось рассказать, столько было историй, до которых так и не дошли руки!

Столкнулся в коридоре с Алексеичем – администратором команды Владимиром Соловьевым, одним из главных ветеранов пермского футбола. Он еще в семьдесят каком-то году бухал со Збигневом Бонеком, когда знаменитый поляк вместе со своим "Видзевом" приезжал в Пермь на товарищеский матч, представляете? А сейчас Алексеич держит, наверное, последнюю в нашем футболе голубятню – прямо на крыше западной трибуны стадиона. Как же я себя кляну за то, что так о ней и не рассказал! Но вы же знаете, как это бывает: то одно, то другое, то игра, то выезд, а потом раз – лето в Перми короткое, пейзаж вмиг становится серым или черным, и всякий смысл в фотографиях пропадает. А без них все рассказы о том, как голуби возвращались сюда из самых отдаленных районов Перми, как они любят друг друга и что чувствуют во время матчей – это уже совсем не то…

А вот – Владислав Николаевич Шелгунов, еще одна пермская легенда. Всю жизнь в футболе, вся жизнь "Амкара" – на его глазах. Журналист, историк, создатель клубного музея. Новые хозяева пермской футбольной жизни не раз открыто говорили о том, что от этого музея пора избавляться и что место бесценной экспозиции – где-нибудь в недрах минспорта, которое и было одним из могильщиков "Амкара". Вот как теперь Николаичу не то что ходить на футбол или просто проезжать мимо стадиона? Жить вообще как – и ему и еще тысячам и тысячам людей, искренне и горячо любившим свою футбольную команду.

Вот говорят: уходят не люди – уходят миры. А когда целые футбольные команды умирают – это как?

У каждого в воспоминаниях остался свой "Амкар". И чем больше времени пройдет со дня гибели клуба, совсем немного не дожившего до своего 25-летия, тем светлее и романтичнее станет его образ. И, соответственно, тем отвратительнее будут выглядеть люди, его уничтожившие.

Я расскажу о том, каким был мой "Амкар". О людях, с которыми свела судьба, о событиях, которые довелось пережить в Перми за два года и два месяца, о том, в чем мы были правы, а в чем, как мне кажется, нет.

Потому, что это важно.

Потому, что не отболело.

Глава 2

После переезда в Пермь у меня возникли три трудноразрешимые проблемы.

Первая – лингвистическая. Когда ты всю жизнь прожил в другом городе и почти всю жизнь проработал в другой команде, очень трудно правильно произносить некоторые местоимения, имена собственные и наречия. Кто "мы" и кто "они", к какому городу и клубу относятся слова "здесь" и там", и как они вообще называются? Я сразу понял, что засада здесь подстерегает буквально на каждом шагу и сразу всех предупредил: могу ошибаться.

Да что я – у Дениса Маслова, который переехал в Пермь на два года раньше меня, тоже время от времени это невпопад проскальзывало – то "Крылья", то Самара. А когда мы начали готовить конкурс "Мисс Амкар", избавиться от слов "Мисс КС" было практически нереально. Если бы мы не были готовы первыми посмеяться над собой, наверное, коренным пермякам это было бы неприятно.

Вторая проблема из этой серии – цветовая. Мне всегда казалось, что зелено-бело-синий триколор "Крыльев Советов" – это самая веселая и жизнерадостная гамма из всех, что вообще есть не только в футболе, но и на земле. И тут – красно-черное, с которым у меня не было ни одной позитивной ассоциации. Стас Слюсарев, один из лучших пермских журналистов и преданнейший поклонник "Амкара", с которым мы были знакомы задолго до моего трансфера, когда-то рассказал: у него и салон машины красно-черный, и квартира в этих тонах. Конечно, это не могло не вызывать уважения, но я слушал его и думал: блин, как же ты живешь во всем этом?

Честно говоря, потребовалось много времени, чтобы привыкнуть. Хотя, если говорить по самому-самому большому гамбургскому счету, то Перми, с ее вечно хмурым низким небом и неброскими городскими пейзажами, возможно, были бы нужны более веселые футбольные цвета. Которые контрастировали бы с окружающей средой и привлекали людей на стадион. На мой взгляд, "Амкару" недоставало ярких красок…

Ну, и еще один момент, к которому было сложновато привыкнуть – это рукопожатия в клубном кафе, в котором каждый здоровался с каждым. В "Крыльях" было по-другому. Там люди просто бросали при входе: "Всем приятного" – и шли на раздачу. Или, в крайнем случае, в шутку добавляли что-то типа – "…кроме двух человек".И все.

Тридцать рукопожатий за обед – это было, конечно, не особо удобно. И время от времени идея отказаться от ритуала, к тому же не самого гигиеничного, в команде возникала. Однажды попытались заменить его хотя бы на другой – чтобы приветствовать друг друга прикосновениями сжатых кулаков. Это вызвало поначалу веселое оживление, но в итоге все же не прижилось.

И, мне кажется, я понимаю, почему. Самое главное в ритуалах – то, как к ним относиться. Мало ли, например, всяких негодяев исправно выполняют церковные обряды. Ведь как-то не мешает же им это нарушать каждую из десяти заповедей. А то и не одну. И в футболе абсолютно то же самое – сколько мы видели таких матчей, когда команда собирается в кружок перед началом игры, и все это выглядит так, словно она готова умереть на поле – а потом доходит до дела, и куда только деваются все эти клятвы.

И вот, в "Амкаре" у всех была потребность в этих рукопожатиях. Такие вещи не объяснишь, их можно только почувствовать. И я с первого же дня ощутил: это не формальность, каждое такое рукопожатие действительно несет тебе тепло и позитив.

"У нас в команде – прекрасный микроклимат" – эти расхожие слова легко кочуют из одного футбольного интервью в другое. Но далеко не всегда за ними стоит что-то конкретное. Как, впрочем, и за любыми другими словами.

А в "Амкаре" было именно так. Все в команде наслаждались этой атмосферой, когда не хочется забиваться в свою конуру, а всегда приятно выходить на люди и не смотреть при этом в пол. Когда шутки – только добрые. Когда турнирное напряжение не переносится на повседневную жизнь, а неудачи не озлобляют людей, делают их взаимоотношения только теплее.

Откуда это берется? Как возникает, чем поддерживается? Однажды разговорились об этом с Джикией, которого смело можно назвать одним из самых позитивных людей не только в "Амкаре", но и в нашем футболе вообще.

– Так ведь у нас, кроме Салугина, никто еврокубки не выигрывал,– для начала Георгий отжег в своем неподражаемом невозмутимом стиле. Но продолжил уже серьезно: – Понимаешь, мы все – обычные ребята, помогаем друг другу пробиться выше. Здесь ни от кого не услышишь вопрос типа: «А ты кто вообще такой»? Потому что все мы, по большому счету, начали играть только в «Амкаре».

– А как думаешь, сколько мудаков должно здесь появиться, чтобы все разрушить?

– Да мне кажется, мы бы их успели перевоспитать. Ведь по-нормальному же лучше жить, согласись.

Еще бы! За все время не было ни одного дня, когда мне не хотелось бы выходить на завтрак. Хотя команда пережила не одну непростую историю – футбольную и человеческую. Обычно это очень влияет на желание ходить на работу. Но в Перми слово "нелады" если и к чему-то бывало применимо – только к турнирной поступи команды, а потом к делам финансовым. Зато, как бы ни было трудно, сложно и даже плохо, люди здесь всегда оставались людьми.

… Первая взрывоопасная ситуация возникла ровно через неделю после моего трансфера.

Кубковый полуфинал с "Зенитом" – это был один из самых крутых матчей в моей жизни, в которой, в общем-то, хватало самого разного футбола. Игра получилась огненной – питерские звезды приехали на важную игру с серьезным настроем, но амкаровцы оставили на поле вообще все, что у них имелось. И в дополнительное время почти загнали соперника за Можай! А потом была серия пенальти, которая началась с двух осечек хозяев, продолжилась серией промахов гостей, что поставило их на грань поражения, но завершилась на шестом ударе все же в пользу "Зенита". Заполненные почти под завязку трибуны, буквально сходившие с ума на протяжении всех этих трех часов, нашли силы на последний заряд и проводили проигравшую команду овацией.

– До чего же обидно! – обронил по пути на пресс-конференцию Муслимыч. И произнес фразу, которую я словно бы слышу сейчас: – Когда теперь еще такой шанс будет?

Потом Гаджиев невозмутимо комментировал только что завершившийся триллер, как обычно, раскладывая все по полочкам и спокойно отвечая даже на самые нелепые вопросы, и я в тысячный раз отдал должное его самообладанию. И это еще не знал о том, что произошло буквально парой минут раньше в раздевалке "Амкара"!

После таких матчей, когда все на взводе, самые разные истории случаются довольно часто. На этот раз схлестнулись главный тренер команды и один из ее тогдашних лидеров – Георги Пеев. Причиной стал эпизод, случившийся за несколько секунд до конца овертайма – "Амкар" заработал угловой, и тренер потребовал, чтобы подавать пошел не Пеев, как обычно, а Джикия. Вскоре болгарин не забил послематчевый пенальти и сгоряча обвинил в этом тренера – дескать, он сбил ему весь настрой. Слово за слово, и вспыхнула заваруха – они друг другу столько всего наговорили…

Такие эпизоды для футбола привычное дело. Конечно, если бы что-то подобное произошло на публике, страна смаковала бы подробности долго. Но в команде, как и в любой семье, в общем-то, умеют гасить конфлкты. Причем инициатива, как правило, исходит от старших – не случайно, кстати, именно самые опытные наши тренеры, как правило, лучше всего умеют выходить из конфликтных ситуаций.

Точно так же, был готов простить Пеева и Гаджиев. От футболиста требовалось только одно – просто сделать шаг навстречу и все. Но он этого шага не сделал. То ли гордыня не позволила, а может, просто понимал, что вряд ли клуб предложит ему через месяц новый контракт, и решил уйти героем.

Шумное расставание с авторитетным футболистом вполне могло расколоть коллектив. Но этого не случилось – одноклубники не поддержали Пеева.

– Конфликты бывают всегда и везде. Обычно, когда что-то происходит в команде, всегда есть группа игроков, которая подходит к тренеру и просит как-то сгладить ситуацию, вступается за одноклубника. Но на этот раз ко мне не подошел ни один человек, – говорил тогда Гаджиев. И, наверное, эти слова можно считать комплиментом команде. Которая в очередной раз выбрала футбол, а не дрязги. И осталась поэтому единой и сплоченной. Она просто не могла себе позволить другого…

Куда дольше эхо этого конфликта гуляло по трибунам и в интернете. Даже игра с "Зенитом", такое ощущение, уже забылась, а ее пятый тайм так людей и не отпускал. До конца сезона "Амкару" еще предстояло провести несколько домашних матчей, и на каждом из них 19-й сектор не раз вспоминал Жору – гораздо чаще чем футболистов, которые в это время находились на поле и тоже нуждались в поддержке.

А завершилась эта история на удивление символично. Автором победного гола в матче предпоследнего тура с "Уфой", позволившего "Амкару" продлить прописку в премьер-лиге, тоже стал Жора. Только другой – Джикия так вколотил мяч со штрафного, что едва ли нашлось бы много вратарей, которые отразили бы этот удар. Это был словно знак судьбы: да, друзья, прошлое было прекрасным, вопросов нет, но привыкайте что теперь у нас будут новые герои.

Этот гол стал для команды самым настоящим глотком свежего воздуха. После матча с "Зенитом" прошел почти месяц, а победить "Амкар" все не мог и не мог. Соперники за это время подтянулись, и "Уфа" в случае победы уже не просто обходила бы нас в турнирной табице, но и отправляла в зону вылета. Немудрено, что игра была тягомотной и изнурительной. Но после гола, забитого-таки за десять минут до конца, стало ясно, сколько же сил осталось у амкаровцев. В оставшееся время они просто летали по полю и вполне могли довести дело до разгрома.

А вылетело "Динамо". Чему я, да не обидятся на меня бело-голубые, очень обрадовался. Но у меня была на это веская причина, и звали ее – Андрей Кобелев. Тогдашний тренер столичного клуба незадолго до этого работал в Самаре, и не было в моей жизни человека, чья деятельность на этом посту вызывала бы большее отторжение. Ну, а разве к нему можно было относиться по-другому, если люди для него были не более, чем мусором, игроки – товаром, а футбол – бизнесом кормушечного типа?

Никогда не забуду одну фразу, которую Кобелев обронил со своей знакомой многим циничной холеной ухмылкой: "Не понимаю людей, которые живут футболом двадцать четыре часа в сутки – так же можно с ума сойти…" Какой же контраст с работой настоящих тренеров, с которыми свела судьба – Геннадия Сарычева, Александра Аверьянова, Александра Тарханова, Леонида Слуцкого! И Гаджиева, конечно – Кобелев покинул Самару осенью 12-го, когда "Крылья" находились в аховом состоянии, и едва ли многие тренеры смогли бы повторить то, что удалось Гаджи Муслимовичу. Приняв нервную, озлобленную, уставшую от склок и подозрений команду, он очень быстро создал коллектив, который вернулся к жизни и заиграл в футбол.