I

Настоящий купальный сезон еще не начинался, но, несмотря на это, весь пляж, окруженный с трех сторон кабинками, был усеян ленивыми, полузасыпанными песком фигурами, которые, как ящерицы на солнце, замерли в каменной неподвижности.

Курорт был итальянский, и поэтому купальщики лениво перекликались между собою на немецком, английском, польском и французском языках – на всех языках, кроме итальянского.

Где купаются итальянцы, и купаются ли они вообще – совершенно неизвестно.

Эта мысль занимала меня не менее часу, потому что голова, припекаемая солнцем, работает вяло, медленно и вообще отвратительно.

Думаю, что я дремал.

Неожиданно уха моего коснулась чистейшая русская речь.

Разговаривали две фигуры, закутанные с головой в купальные халаты и простыни, – два бесформенных безголовых тела.

– Славный мальчишка! – прогудел голос из-под желтой простыни.

– Это вы о котором говорите? О том, что сейчас возится с няней на песке? В синем полосатом костюмчике?

– Да, да. Превосходный мальчишка!

– Тот, что сейчас посыпает себе голову песком из ведерка? – переспросила точная белая простыня.

– Ну да! Этот самый.

– Да, знаете ли, – удовлетворенно согласилась белая простыня. – Я должен