– А тебе не приходилось летать с Атосом? – спросил Сорочинский.
– Нет, – сказал Гальцев.
– Мне его жаль. И одновременно я завидую. Он прожил такую жизнь, какую мне никогда не прожить. Да и многим другим тоже. Но все-таки он уже прожил.
– Почему, собственно, прожил? – спросил Гальцев. – Он только перестал летать.
– Птица, которая перестала летать…