Давайте откинемся на спинку кресла, как уже давно рекомендует Бил Гейтс, но вместо знакомства с новыми возможностями очередной версии популярной операционной системы представим такую благостную картину...
Сидит поэт на берегу моря, перебирает рукой гладкие камушки и думает: "А не написать ли мне трагедию ямбом или комедию героической рифмой?". Подумал поэт, подумал, но так как парень он был образованный, то знал, что все должно быть по правилам, а правила написаны где? Правильно, в специальной книге, которая называется "Поэтика". Кстати, в качестве небольшого отступления стоит уточнить, что поэтика, как говорит Википедия, это теория поэзии, наука, изучающая поэтическую деятельность, её происхождение, формы и значение, — и шире, законы литературы вообще. Так вот наш поэт берет "Поэтику" Аристотеля и понимает, что писать трагедию ямбом ну никак нельзя, ведь:
В них появился, как и следовало, насмешливый метр; он и теперь называется ямбическим, потому что этим размером осмеивали друг друга. Таким образом одни из древних поэтов стали творцами героических стихов, а другие — ямбов.
Какая уж тут трагедия! Ну хорошо, а что же должна в себя включать трагедия? Думаете это сложный вопрос, что это зависит от автора и т.д.? Да уж конечно!
...всякая трагедия включает зрелище, характер, сказание, речь, напев и мысль.
Вот и краткий план уже готов. А что там с мыслью, можно поподробнее? Конечно можно!
Так как составу наилучшей трагедии надлежит быть не простым, а сплетенным, и так как при этом он должен подражать [действию, вызывающему] страх и сострадание (ибо в этом особенность данного подражания), то очевидно, что не следует: ни чтобы достойные люди являлись переходящими от счастья к несчастью, так как это не страшно и не жалко, а только возмутительно; ни чтобы дурные люди переходили от несчастья к счастью, ибо это уж всего более чуждо трагедии, так как не включает ничего, что нужно,— ни человеколюбия, ни сострадания, ни страха; ни чтобы слишком дурной человек переходил от счастья к несчастью, ибо такой склад хоть и включал бы человеколюбие, но но [включал бы] ни сострадания, ни страха, ибо сострадание бывает лишь к незаслуженно страдающему, а страх — за подобного себе, стало быть, такое событие не вызовет ни сострадания, ни страха. Остается среднее между этими [крайностями]: такой человек, который не отличается ни добродетелью, ни праведностью, и в несчастье попадает не из-за порочности и подлости, а в силу какой-то ошибки.
Можно и дальше цитировать этот кодекс поэтов древней Греции, но, как мне кажется, проще взять этот достаточно небольшой труд и прочитать самим.
Конечно, местами эта книга кажется устаревшей, но хорошие люди переходящие от счастья к несчастью - это и сейчас возмутительно, а жалость и сейчас вызывают и достойные и недостойные. Скажите, разве определение комедии, которое дает Аристотель, устарело?
Комедия же, как сказано, есть подражание [людям] худшим, хотя и не во всей их подлости: ведь смешное есть [лишь] часть безобразного. В самом деле, смешное есть некоторая ошибка и уродство, но безболезненное и безвредное; так, чтобы недалеко [ходить за примером], смешная маска есть нечто безобразное и искаженное, но без боли.
Конечно, сейчас и явные издевательства иногда считают смешными, но разве это так хорошо?
Вердикт: стоит почитать всем увлекающимся литературой, театром и, наверное, историей, хотя:
Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, история — о единичном.
