Глава 9

Я начала проворно одеваться. Благо моя высохшая одежда висела на стуле здесь же. Пока я торопливо натягивала на замерзшие ноги панталоны и чулки, в моей голове вертелась только одна мысль – надо где-то спрятаться до рассвета. Потом, когда встанет солнце, возможно, станет видно, куда идти. Знать бы, в какой стороне усадьба или деревня какая. Но в усадьбу идти точно нельзя, там же мой благоверный, жаждущий меня убить. Потому надо было найти ближайшую деревню.

Но дольше размышлять было некогда. Я уже надела на распущенные волосы шляпку и завязала плащ на шее.

Теперь надо было осторожно собрать малышку. Я бережно, стараясь не разбудить, переложила ее на несвежую простыню, постеленную на кровати, потом завернула дочку в нее. Сверху обернула старым цветастым платком. Боялась, чтобы малышка не замерзла на осеннем ветру ночью.

Быстро распахнув ставни, я положила спящую дочку на стол, стоявший у окна. Взобравшись на подоконник, перелезла через него и бесшумно вылезла наружу, спустилась на траву. Потом подтянулась и схватила малютку. Прижав ее к себе, облегченно выдохнула.

Уже через миг я словно безумная ломанулась в лес, убегая как можно дальше от сторожки лесника. Было так темно, что я видела только деревья в двух шагах перед собой. Но это не останавливало меня. Я словно одержимая неслась дальше.

Спустя полчаса я ощутила, что устала и надо уже остановиться.

Решила найти более-менее сухое раскидистое дерево и переждать ночь под ним. Утром рассветет, и будет видно, куда идти.

Я шла уже медленно, оглядывая ближайшие деревья и кустарники. В это время на небо взошла луна и стало немного светлее.

Вскоре я заметила раскидистую ель, ветки которой почти лежали на земле. Я приблизилась к ней и устало присела на сухие колючие ветви. Оперлась о ствол, облегченно выдохнула. По крайней мере, я сидела на ветвях, а не на холодной земле.

Малышка так и спала. Некоторое время я думала о своей горькой доле в этом мире, но вскоре усталость взяла верх, и я решила немного поспасть. Хотя сидячее положение к этому не располагало, все же я прикрыла глаза. Вскоре я почти задремала, как вдруг где-то поблизости завыл какой-то зверь. Я испуганно распахнула глаза, всматриваясь в темноту.

Это был волк?

Я боялась даже думать об этом. Сильнее прижимая к себе дочку, начала призывать на помощь всех святых, которых знала.

Так в полудреме я просидела почти до рассвета. Слава Богу, никакой зверь не учуял нашего запаха. Дочка крепко спала и даже не просыпалась. Я постоянно трогала ее лобик, боясь, как бы у малышки от этих ночных похождений не поднялся жар. Но с ней все было хорошо.

На удивление, эта ночь была теплой, и я почти не замерзла. Только чуть продрогла от ночного влажного воздуха.

Когда первые лучи солнца осветили лес, я встала и решила идти дальше. Огляделась, ища глазами просвет среди деревьев. Мне нужна была какая-то дорога или тропка. Она бы точно вывела в ближайшее поселение, деревню или село. Оттуда я уже могла двигаться дальше. Адрес своей троюродной тетки, который один раз произнесла Палаша, я отчетливо запомнила: «Северный уезд. Город Сосново. Улица Царская, десять».

Мне повезло, или же опять ангелы помогли. Уже через час блужданий по лесу я выбралась на проселочную дорогу. И быстро пошла по ней, прижимая малышку к себе. Я не знала, в какую сторону идти, но надеялась на удачу. Еще в сторожке лесника я оглядела свои карманы, но они были пусты, дамской сумочки у меня тоже при себе не было. Может, ее забрала у меня Палаша? Но точно я не знала.

Оттого ни еды, ни денег у меня сейчас с собой не было. Только единственное горячее желание – выжить!

День стоял довольно прохладный, но солнечный. Укутанная в плащ, я не мерзла. В какой-то момент дочка заплакала, требовательно прося есть. Я отошла с дороги, присела на сваленное дерево, лежавшее на пригорке, мимо которого проходила дорога.

Распахнула плащ, расстегнула пуговицы на платье и приложила дочь к груди. Удостоверившись, что малышка жадно зачмокала, я окинула взглядом округу. И тут же разглядела внизу пробегавшую речку, а через нее мост. Дорога как раз шла через него. Далее виднелись избы, а еще дальше дома небольшой деревушки или маленького городка.

Я обрадовалась, решив поскорее продолжить путь. Уже был почти полдень, и очень хотелось пить. Надеялась, что сердобольные люди все же дадут мне воды.

Пока малышка жадно еда, я думала о том, как назвать ее. Все же уже третий день, как она появилась на свет. Имя – простое, лаконичное и красивое – сразу пришло мне на ум.

– Анна. Я назову тебя Анечка, – сказала я сама себе, с любовью оглядывая ее синие глазки и темный пушок волос повыше личика.

Именно так я всегда хотела назвать свою дочку, когда еще жила в своем мире.

Едва дочка заснула, я поспешила в городок. Прошла несколько крайних улиц и оказалась на довольно широкой и шумной площади. Здесь торговали всякой снедью, утварью и другими товарами. Много народа, одетого по-старинному, сновало вокруг, кто покупал, кто продавал что-то, кто просто спешил мимо по своим делам.

Желудок мой требовательно урчал от голода, но я старалась не думать о еде, чувствуя, как запахи свежей сдобы и каких-то сладостей витают в воздухе. С другой стороны многолюдной площади, которую я миновала, стоял большой двухэтажный дом с широким крыльцом и распахнутыми дверьми. Над его входом красовалась вывеска: «Трактир “У Троицкого моста”».

Я поняла, что это то, что мне нужно. Здесь мне точно дадут воды. А может, даже и пожертвуют кусок хлеба? Ведь наверняка в таком большом трактире много и еды, и посетителей. А еще мне надо было узнать, как нанять экипаж или какую-то повозку, чтобы довезли меня до городка, где жила моя тетка.

Быстро поднимаясь по ступеням шумного заведения, я уже решила, что не буду называть своего настоящего имени. Вряд ли меня многие знают в лицо в этом городке. А если и знает кто, сделаю вид, что обознались. Все же не стоило моим недругам знать, где я сейчас нахожусь.

Я торопливо вошла внутрь и огляделась. После улицы я чуть прищурилась, привыкая к полумраку. В этот обеденный час в трактире было многолюдно. Посетители, а в основном сидели здесь мужчины, одеты были просто и выглядели как местные крестьяне или рабочие. Все сидели за большими столами, ели, пили и громко говорили.

Окинув взглядом пыльный зал, я остановила взор на большом прилавке сбоку, за которым стоял бородатый усатый господин в белом переднике. Это, скорее всего, был или хозяин трактира, или главный над официантами, или как они тут назывались. Он неторопливо протирал стаканы, стоявшие перед ним, и важно оглядывал зал.

Сбоку у стойки находились несколько мужчин. Двое из них о чем-то спорили. Третий в шляпе-треуголке стоял молча, точнее, жадно пил из большого прозрачного бокала воду или что-то еще.

Я быстро приблизилась к хозяину заведения, не обращая внимания на мужчину в запыленной темной одежде и сапогах. Он, уже допив, с грохотом поставил пустой бокал на прилавок.

– День добрый, уважаемый, – как можно приветливее обратилась я к трактирщику, улыбаясь. – Вы бы не могли мне дать немного воды?

Бородатый хозяин заведения нахмурился и как-то странно посмотрел на меня.

Я же краем глаза отметила, что незнакомец в треуголке, стоявший в шаге от меня, после этой фразы резко обернулся ко мне.

Даже не смотря на него, я ощутила, как его глаза прямо впились в меня. Но я не искала никаких приключений и уж тем более каких-то там мужчин, потому поджала губы и смотрела только прямо на трактирщика.

– Я буду благодарна, если вы поможете мне, – добавила я. – Мне всего лишь надо воды и немного хлеба. Если вам не жалко.

Трактирщик же продолжал молчать. И я видела, что он как-то недоуменно переводит взор с меня на мужчину, стоящего рядом, и обратно. Я не понимала, что происходит.

Неожиданно на мой локоть легла широкая ладонь незнакомца в треуголке, стоящего сбоку. Тяжелая и сильная рука мужчины цепко ухватила меня. Опешив от его действий, я тут же попыталась выдернуть локоть и отстраниться. Но в следующий миг свинцовая хватка мужчины стиснула мой локоть еще сильнее.

– Что вам нужно?! – воскликнула я нервно, все же вынужденно обернувшись к нему и сверкая глазами. И тут же наткнулась на яркий горящий взгляд незнакомца, который, как оказалось, был выше меня на целую голову. Я опять дернулась от него и выпалила: – Отпустите мою руку немедленно!

Незнакомец же, наоборот, придвинулся еще ближе и навис надо мной. Его серый ледяной взгляд и широкие плечи прямо давили на меня. Лицо его, довольно молодое, с прямым носом и высоким лбом, было изысканно и бледно. Густые черные брови сошлись у переносицы.

– Здравствуй, дорогая жена, – процедил он вдруг хрипло, опаляя мое лицо горячим дыханием.

Я недоуменно округлила глаза и замерла. Даже прекратила вырываться из его сильной хватки.

Сказать, что я была ошеломлена, – значит ничего не сказать. Мне даже показалось, что я перестала дышать от страха, который заполонил все мое существо.

Глава 10

– Когда ты родила? – выпалил он, сверкая на меня глазами и переводя взор с малышки на мое лицо и обратно. – Зачем убежала?

Его голос был хрипловатым и низким. Лицо красиво и молодо, темные волосы собраны в хвост на затылке, брови сошлись у переносицы. В синих глазах мне виделась злость и непонимание.

Так вот он какой, мой муж! Граф Шереметьев. На вид благородный и изысканный аристократ. Видный высокий мужчина лет тридцати. Одет в дорогую добротную одежду: черный камзол и штаны, белую рубашку с голубым галстуком, заколотым драгоценной брошью, треуголку, отороченную белым горностаем, и короткие сапоги. Так сразу и не скажешь, что перед тобой жестокий циничный подонок, задумавший убить жену, а до того женившийся на ней по расчету.

Пока я испуганно хлопала глазами и понимала, что ситуация патовая, муженек потащил меня к выходу из трактира. Я в замешательстве не знала, как себя вести. Вырываться, кричать или закатить скандал? Я прижимала малышку к себе, боясь ее выронить ненароком.

Как Шереметьев вообще очутился здесь? Почему не сидел в усадьбе со своей разлюбезной пассией?

Тысячи вопросов роились у меня в голове. Но самый главный бил прямо в нервные окончания: когда он намерен разделаться со мной? Не побоится убить прямо здесь или же уведет подальше от людей? Но я отчетливо понимала одно: надо немедленно бежать от внезапно появившегося мужа и как можно дальне. Ведь и ежу было понятно, что сейчас он мне заговаривал зубы, чтобы усыпить бдительность.

– Я думал, с тобой что-то случилось. Уже третий день тебя ищу, – продолжал он взволнованно, когда мы уже вышли их трактира.

«Ага, третий день ищу, чтобы убить», – закончила я про себя его фразу.

Я не понимала его поведения и была напряжена до предела.

– Сын? – задал он краткий вопрос, на минуту остановившись у входа в трактир, испепеляя горящим взглядом спящую Анечку.

Я не хотела отвечать, потому отрицательно помотала головой.

– Девочка?! – выдохнул он в каком-то благоговейном ужасе, отчего я сразу же заподозрила неладное.

Неужели он из тех самых мужчин, которым нужен только наследник? А дочерей они считали обузой? Я много раз читала о том, что раньше аристократы очень ревностно относились именно к появлению сыновей. Неужели Шереметьев из таких?

В моей голове снова закрутились хаотичные мрачные мысли о том, что теперь он точно без жалости разделается не только со мной, но и с малышкой. Ведь мы обе ему не нужны.

Мне неистово хотелось сказать, что это не его ребенок, но отпираться было глупо, он не выглядел дураком или простофилей. Цепкий властный взгляд и жесткая хватка сильной руки на моем локте указывали на то, что этот человек привык добиваться своего и повелевать.

Когда мы вышли на грязную проезжую дорогу, я увидела у поилок для лошадей троих мужчин. Двое их них держали под уздцы четырех коней.

– Василий! – окликнул мой муж одного из них. Тот тут же обернулся к нам, и Шереметьев отдал приказ: – Немедля поймай экипаж! Я нашел ее.

Похоже, все трое были подчиненными или слугами графа. Василий пробежался по нам взглядом, понятливо кивнул и поспешил на другую сторону дороги, окрикнув извозчика, сидящего на козлах одной из стоявших неподалеку карет.

– Как ты посмела сбежать, после того как я все рассказал тебе?! – требовательно хрипел надо мной муж, так и не отпуская мой локоть и явно понимая, что я намереваюсь сбежать.

«Рассказал? О чем же? – подумала я возмущенно. – О том, что любишь другую и она будет жить с нами? Кончено, как я могла сбежать?! Я же должна была смириться и молчать».

Лихорадочно думая, что предпринять, я молчала, стараясь не смотреть на мужа, ибо его взгляд жег меня возмущением и злостью.

– Что ты молчишь как рыба?! – вспылил он вдруг. – Намеренно продолжаешь меня бесить?

Я осознавала, что подобной гадкой ситуации с любовницей графа даже настоящая Любовь не выдержала и уехала, а уж я, Зинаида, и подавно терпеть подобного не буду. Пусть живет со своей зазнобой в усадьбе, а меня оставит в покое. Потому тут же решила поставить все точки над i.

– Я согласна дать вам развод, граф, – заявила я твердо, открыто смотря ему в глаза. – Вы же этого хотите?