Когда я закончила первую книгу цикла - "Люди с солнечными поводьями" - я поняла, что кактус этот мне надо будет жрать еще долго: после первой серию не бросить, у нее нет никакого окончания по сути, повествование просто продолжается и продолжается от книги к книге (разве что между ними проходят несколько лет), сюжетно они неразрывны. А вы когда-нибудь ели кактус? Вроде и вкусненько, но будем честно - однообразно. А кактус с лакрицей? Вот по отдельности - откровенно так себе, а вместе - потрясающе вкусно. И именно в этой, самой последней книге, в историю щедро добавили лакрицы, сделав из неплохого, но однообразного жизнеописания племен Восточной Сибири лихо закрученную, неожиданно своевременную для меня историю.
В предыдущих сериях мы узнаем неспешно, вполне в темпе размеренной племенной жизни, истории героев. Сгорает в колдовском огне и родильной горячке Нарьяна: проходит почти весь свой жизненный путь Санда-Сандал: уходят так же, как и жили, вдвоем Силис и Эдэринка; любовь Тимира и Ураны то разгорается, то гаснет; дряхлеют старики и растут на наших глазах дети - Илинэ, Айана, Олджуна, Болот, Атын, Дьоллох... И все же в этой, вполне понятной истории жизни нет-нет, да вспыхивают враждебным огнем глаза колдуна, вмешивающегося в естественный порядок вещей. И все же кажется, что он где-то там, на фоне, просто собирает могучее войско страшных чужеземцев, отщепенцев да заигравшихся в богов шаманов...
Но именно в этой, последней книге, вспухает раковой опухолью чуждое, высокотехнологическое монструозное изобретение, жрущее нефть, перемалывающее землю Элен, вековые сосны и сердца живущих. И теперь история уже не о каких-то людей, проживавших на другом конце России и в совсем другие времена (конечно, еще и выдуманных, но будем честными: многих ли это интересует в процессе чтения?), она здесь и сейчас со мной. В чем дело? В том ли, что я сейчас в ижорских лесах, перемолотых индустриализацией и войной, но оставшихся тихими и спокойными несмотря на это? Боюсь ли я за них или грущу о прошлой боли? А может, в том, что совсем недавно во мне начал прорастать пузырь депрессии, несмотря на мирную и хорошую жизнь? А может, все проще, и на самом деле вопрос только в отсутствии динамики истории, и достаточно было ей появиться, чтобы история захватила с головой?
И на фоне этого монстра становится виднее и понятнее то, что это история во многом про невинность и чистоту. Не про что-то формальное или физиологичное, как банальное сохранение физической девственности, а про что-то более глубокое. Кто-то живёт так с самого рождения, как Илинэ или Дьоллох. Кто-то, как Силис и Эдэринка, не потеряли и в смерти. Олджуна обретает вообще невинность уже сильно позднее в жизни, во время беременности, когда мир слой за слоем счищает с нее зависть, тщеславие и злобу. Это все же про ту невинность на грани простоты и наивности, открытость любви и жизни, которая хоть и не всегда бывает в детях, ассоциируется все-таки с их изумленными миром глазами.
И тут, конечно, очень просится сказать: автор, мол, этой историей хотел нам поведать, что чистота-мол - она в примитивном, древнем образе жизни, а технологии портят нас, но только вот в жопу такие рассуждения. Надо либо автора спрашивать, либо ждать, пока лет 200 пройдет, чтобы спросить уже не у кого было. От одной мысли о том, что все было как-то чище, наивнее и лучше, сразу хочется помыться - в высокотехнологичной душевой кабине в нашем тихом и уютном домике в лесу, а не в ледяной реке или натаскав немеряно воды вручную. Да и, конечно, только что законченные мной "Тревожные люди" Бакмана в очередной раз доказывают, что чистота - она не от времени или уровня технологий зависит. Это ощущение просто или есть - или ее нет, и хотя ее можно потерять - можно и приобрести. И не стоит ее путать с отсутствием опыта.