Цитаты из книги «Мисс Питт, или Ваша личная заноза»

– Кто надругался?! Я надругался… над сестрой Ипполитой, смотрительницей монастыря? – Сэмюэль мертвой хваткой вцепился в руки Дэгисса. – Да вы хоть видели эту корову?! – Видел, – кивнул тот, скривившись не то от боли, не то от воспоминаний, – поэтому и снял с вас обвинения в насилии, низведя их к домогательствам.– Да вы!.. Да я!.. Я бы ни за что! – всплеснул руками несчастный вампир и натурально взвыл.– Сэм, возьми себя в руки! – потребовал Вайзер.Но его друг и соратник по проделкам взял себя за голову и с самым убитым видом вопросил:– Каким домогательствам я ее подверг?– Вы поцеловали бедную монахиню…– Что?! Да даже выпив весь запас святого вина, я бы протрезвел от одного ее вида! – Ясное дело, вы бы не только протрезвели, но и поседели во второй раз. – Мистер Дэгисс близоруко сощурился и усмехнулся: – Поэтому я предложил ей сделку. Вы же понимаете, что женщина ее возраста, веса и вида даже в стенах монастыря может истово мечтать о счастливой женской судьбе, но, будучи повязанной словом, не иметь такой возможности?

было немного жаль начальство. Что, однако, не отменяло моей мсти и его наказания. Бурре сменил гавот, затем все так же без перерывов пошли вальс, менуэт, паспье, мазурка, ригодон, еще один вальс, фарандола… Гости были вне себя от счастья, а Альхар Эбенитович – вне себя от злости. Бедолага никак не мог выйти из центра зала, и в каждом танце как проклятый сменял партнерш. Он уже с ненавистью смотрел не на меня, а на дирижера, и тот, чувствуя прожигающий взгляд вампира, лишь крепче сжимал палочку одеревеневшей от напряжения рукой. А все потому, что не только мое начальство, но и музыканты стали со злостью посматривать на руководителя оркестра. Тот, не будь дураком, головой указал на причину безостановочной игры. Не удивлюсь, если через минуту раздумий кто-нибудь догадается сломать возмутительницу спокойствия и заменить ее новой… Собственно, стоило так предположить, и в зале раздался треск, а затем и многочисленное «слава богам!», приправленное облегчением и едва различимой злобой.

– Она мертва?.. – На твое счастье – нет. Ну и тон! Аж мурашки по коже. С таким Вайзером я бы не разговаривала, но, видимо, наг слишком плохо знал своего партнера по боксу. – Но у нее глаза в разные стороны, язык наружу!.. И странно дергается правая нога! У кого?! У меня? – И левая дрожит… Еще чуть-чуть, и Евгения забьется в конвульсиях! «Заткнись!» – прошипел босс. Затем, ругнувшись, уже на всерасовом попросил Ронигана умолкнуть: – Лучше молись, чтобы она не окосела от камешка… иначе обещаю: я тебе весь хвост в глотку затолкну.

«Если я умру, Джеймс меня убьет».

«Ник, это не я ее укусил, это она мне нос сломала. Дверью. В офисе». «А-а-а! – протянул кутюрье. – В таком случае, она явно рада видеть плоды трудов своих». – Заткнись! И прочь с глаз! – подняв меня на руки, рыкнул Альхар Эбенитович и сам ушел с места происшествия.

– А теперь переходим к главному вопросу на повестке дня. – Глаза его загорелись, лицо приобрело строгий вид. – Как ты могла такого гения, как Вайзер, по голове заварничком треснуть?!

– Опаньки, вот и вы, – прошептала я, ни на что хорошее не надеясь.

Весь день я провела с пользой: провалялась на кровати, изредка прерывая неподвижность короткими вылазками на кухню, в ванную и к окну, чтобы посмотреть на маргаритки.

– Итак, на что жалуетесь? – На… Я запнулась. Не говорить же, что жалуюсь на босса и его недальновидность!

. Я наконец-то получила платья от кутюрье Перини и, просматривая их, пришла к неутешительному выводу: порядком поднадоевший бордовый наряд мне еще носить и носить. Не снимая.