(рассказ)

1

 
Тому прошло уж много лет,
Что вам хочу сказать я,
И я уверен, – многих нет,
Кого бы мог я испугать бы
Рассказом; если же из них
И есть хоть кто-нибудь в живых,
То, верно, ими всё равно
Забвению обречено.
А что до них?
Передо мною
Иные образы встают…
И верю я: не упрекнут,
Что их неведомой судьбою,
Известной мне лишь одному,
Что их непризнанной борьбою
Вниманье ваше я займу…
 

2

 
Тому назад лет шесть иль пять назад,
Не меньше только, – но в Москве
Ещё я жил… вам нужно знать,
Что в старом городе я две
Отдельных жизни различать
Привык давно: лежит печать
Преданий дряхлых на одной,
Ещё не скошенных досель…
О ней ни слова…
Да и мне ль
Вам говорить о жизни сей?
И восхищаться бородой,
Да вечный звон колоколов
Церквей различных сороков
Превозносить?..
Иные есть,
Кому охотно эту честь
Я уступить всегда готов;
Их голос важен и силён
В известном случае, как звон
Торжественный колоколов…
Но жизнь иную знаю я
В Москве старинной…
 

3

 
Из всех людей, которых я
В московском обществе знавал,
Меня всех больше занимал
Олимпий Радин…
Не был он
Умом начитанным умён,
И даже дерзко отвергал
Он много истин, может быть;
Но я привык тот резкий тон
Невольно как-то в нём любить;
Был смел и зол его язык,
И беспощадно он привык
Все вещи называть по именам,
Что очень часто страшно нам…
В душе ль своей, в душе ль чужой
Неумолимо подводить
Любил он под итог простой
Все мысли речи и дела
И в этом пищу находить
Насмешке вечной – едко-злой,
Над разницей добра и зла…
В иных была б насмешка та
Однообразна и пуста,
Как жизнь без цели…
 

Конец ознакомительного фрагмента.