Начало

Я родилась, как казалось, абсолютно обычным ребенком в простой среднестатистической русской семье. Мы жили вчетвером в небольшой квартирке – мама, папа, я и моя старшая сестра. Мои родители всегда много работали, но несмотря на это мы никогда не были обделены их вниманием и любовью. Мы любили что-нибудь придумывать всей семьёй или вместе куда-нибудь ходить. Все было как у всех. В том смысле, что никаких колдовских атрибутов и литературы никогда в нашем доме не водилось. В детстве мне никто не говорил, что в нашем роду были колдуны или ведьмы, к этому меня никто никогда не подталкивал. Хотя моя мама умеет немного лечить и похожа на классическую ведьму: каштановые волосы, зелёные глаза, грациозная, стройная – к ней всегда тянулись разные люди, а некоторые даже побаивались. Папа – статный, смуглый, темноволосый мужчина, в нем чувствовалась сила духа и тогда, и сейчас. Рядом с ним знаешь, что ты в безопасности, под его надежной защитой. Алиса, моя сестра, кареглазая общительная красавица с тёмно-русыми волосами, талантливая во всем, с детства обладала невероятной способностью манипулировать людьми. Никто не мог устоять против её взгляда. Никто, кроме меня, самой младшей в семье, – белокожей, голубоглазой и довольно замкнутой молчаливой Ирины.

Когда мне было примерно четыре или пять лет, я начала видеть не совсем обычные вещи. По ночам ко мне являлась женщина и разговаривала со мной. Очень часто я приходила в себя, когда в комнату заходила мама и спрашивала, с кем я говорю. Она смеялась и называла меня фантазёркой, когда я рассказывала про ночную гостью.

Образ той женщины очень хорошо отложился в моей памяти. Как сейчас, помню её огромные глаза, по-моему, они были серо-голубые, собранные в пучок русые волосы, высокий рост, костлявые руки. Она была одета в белую блузку и серую прямую юбку ниже колен. На вид ей было около сорока лет, но сейчас, вспоминая её, мне кажется, что внутри этого образа была старуха или даже какая-то сущность из другого, параллельного, мира.

Она всегда сидела на стуле напротив моей кровати. На самом деле никакого стула там не было, стулья в нашем доме выглядели совсем по-другому. Этот же был весь железный, из каких-то толстых прутьев. Её руки, сомкнутые в замок, лежали на коленях. Всегда прямая спина. Она вообще редко двигалась, даже мимики на её лице не было. Холодный, устрашающий образ.

Сейчас я уже не помню, о чем мы с ней разговаривали, но тогда я думала, что именно так выглядят настоящие злые колдуньи.

Помню, в одной из комнат нашей квартиры около окна, спинками к нему, стояли два кресла. Я очень любила залезать на спинки кресел и смотреть в окно. Или представлять, что я на вершине горы и меня оттуда никто не достанет.

Как-то раз мы с мамой были дома вдвоем, она, как обычно, что-то готовила, а я пошла в комнату. Вошла и увидела змей. Отчётливо помню: три маленькие змеи, оранжевые в черную полоску. Они всё время шипели и высовывали языки. Если честно, не знаю, как я их заметила, ведь они были совсем небольшие. Змеи ползали по комнате, но какая-то неведомая сила не позволяла им приблизиться ко мне ближе чем на полтора метра. Я забралась на одно из кресел и закричала. Но, когда поняла, что они не могут доползти до меня и как будто двигаются на месте, меня охватило любопытство. Я начала их разглядывать, на мгновение мне даже показалось, что они не настоящие, а какие-то железные, ржавые.

Тут в комнату прибежала мама узнать, почему я кричала. Я стала показывать пальцем: «Мама, смотри, змеи! Не подходи, они тебя укусят!» Но она их не видела. Чем ближе мама подходила к месту, где они находились, тем отчетливее змеи замедляли движение. Когда она подошла совсем близко, они просто исчезли. Как будто растворились или провалились сквозь ковёр. Некоторое время мне казалось, что змеи ещё могут вылезти из этого места, и я старалась не приближаться к нему, когда была одна.

Вот после подобных случаев меня и стали считать выдумщицей. И никто мне не верил, слушая истории про какие-то существа, которых вижу и слышу только я.

Как-то сестра Алиса сказала мне, что боится оставаться дома одна, потому что ей кажется, что есть еще кто-то кроме неё и вот-вот появится. Немного позже я сама испытала это ощущение.

Справа от входа на кухню стоял холодильник. И в углу между холодильником и шкафом я пряталась каждый раз, когда оставалась дома одна. Я сидела там и просила Господа защитить меня. А когда мы с сестрой оставались вдвоём, то всегда держались вместе, в том же углу за холодильником. До тех пор, пока не поняли, что это что-то не причинит зла ни мне, ни ей. Постепенно мы привыкли к чужому присутствию.

Тогда я ещё не понимала, что всё это значит. Думала, что, должно быть, так происходит со всеми. Мы с Алисой, конечно, рассказали об этом родителям, но они решили, что это всего лишь наши с Алисой фантазии.

Несмотря на то что подружки у меня были без особенностей, в отличие от нас с сестрой, игры у нас были не вполне обычные. Очень часто мы представляли, что все вокруг, кроме нас, вампиры или зомби и мы спасали от них мир. Это была одна из наших любимых игр.

Буквально через два здания от нашего дома, где мы жили в детстве, начинался больничный городок. И конечно, как и во всех больницах, там был морг, что не могло остаться без нашего внимания.

Я хорошо помню его – длинное одноэтажное строение бледно-зелёного цвета с громадными окнами, на которых были белые решётки и белые занавески, со всегда открытыми продолговатыми форточками, из которых шёл отвратительный запах то ли формалина, то ли какого-то другого антисептика.

В морге работала одна женщина. Она была маленького роста и полная, с вечно растрёпанной причёской, хотя она собирала волосы в пучок. У неё был какой-то мерзкий голос. Даже не знаю, как его описать. В детстве я решила, что он похож на ультразвук, не зная, что он не воспринимается человеческим ухом. Её движения и походка были суетливыми, как будто она всё время куда-то спешила.

Как-то вечером я бегала с ребятишками по больничному городку. Добежали до морга, и нам стало интересно, есть ли там мертвецы. Мы по очереди стали залезать на карниз и смотреть в форточку. Подошла моя очередь. Я ловко взобралась на карниз, держась за решётку, и моя голова оказалась в форточке этого здания. Я медленно поворачивала голову, осматривая помещение. Там было два или три пустых стола. На последнем лежал труп. Он был накрыт простынёй, виднелись только сине-серые ноги и светлые немного вьющиеся короткие волосы. На секунду мне показалось, что сейчас он резко сядет и повернется в мою сторону. От всего этого мне стало так страшно, что затряслись ноги. Я взвизгнула и спрыгнула с карниза. С тех пор к трупам и моргам я отношусь с некоторым отвращением. Но временами люблю гулять на кладбище.

Однажды вечером мы в очередной раз подошли к этому зданию. На одном из окон была приоткрыта занавеска. Все начали смотреть в щель. На столе лежала мёртвая беременная женщина, кожа на животе была как будто снята, вернее как бы задрана кверху. Около стола стояла женщина-патологоанатом с ножом в руке и ела! Естественно, нас, маленьких девочек, это шокировало, фантазия наша разыгралась, и вот мы уже были уверены, что она ест труп. С того момента у нас появилась новая игра – разоблачение женщины, поедающей мертвецов.

Мы наблюдали за ней несколько недель. Однажды она нас заметила, выбежала на улицу и начала кричать, что поймает нас и закроет вместе с трупами. Конечно же, мы стали думать, что она хочет нас убить и съесть. Что бы ни сделала эта женщина, всё казалось нам странным. Со временем нашей компании надоело постоянно околачиваться в больничном городке, и мы бросили это дело.

Помню, в соседнем доме жила Оксана, умственно отсталая девочка. Очень большие голубые глаза, короткие светлые волосы… Все её боялись, родители девочки были наркоманы или алкоголики. Из большого рта Оксаны постоянно текли слюни и были видны жёлтые кривые зубы. Она была очень худая и высокая, её руки и ноги казались слишком длинными. И когда она шла своими гигантскими шагами в обуви на несколько размеров больше, чем нужно, хаотично размахивая руками в разные стороны и что-то бурча себе под нос – это и в самом деле выглядело несколько устрашающе. На её коже постоянно были какие-то красные пятна и коросты, то ли от отсутствия гигиены, то ли какие-то болячки. Из-за этого Оксана постоянно чесалась. Она непрестанно пела какие-то странные песни, которые сами собой появлялись в её голове.

Нам было жалко девочку, которой все сторонились, и иногда мы с ней гуляли. Однако со временем она стала ещё более странной, а потом и вовсе начала кидаться на людей, и это стало нас пугать. А может, мы просто стали старше и начали по-другому смотреть на её несхожесть с другими людьми.

Кому-то из нас показалось, что Оксана не человек, а на какая-то сущность из мира тёмных сил. Мы начали сопоставлять некоторые события, которых я уже не помню, и единодушно решили, что так и есть. Мы стали следить за ней, чтобы убедиться или, наоборот, развеять все наши сомнения. А потом Оксана пропала, и больше мы её не видели.

Вот так и прошло наше детство – в поисках чего-то неизведанного, потустороннего.

Не так давно мы с Алисой вспоминали ту женщину из морга, и я спросила: «Помнишь, как мы думали, что та бабулька ела мертвецов?» На что сестра ответила: «А ведь не доказано, что не ела».

Сейчас, смотря на прошедшее глазами настоящей ведьмы, которая узнала немало странных и необъяснимых для обычного человека вещей, думаю, что не всё в моем детстве было лишь воображением.

Когда мне было шесть лет, я познакомилась с картами. Старшая сестра одной из наших подруг гадала по какой-то книжке, которую мы благополучно стащили и стали учиться сами. Конечно, в детстве все испытывают интерес к гаданиям, да и не только в детстве… Но из всех девочек с нашего двора только я увлеклась их изучением. Алиса тоже гадала хорошо, у неё способности проявились ещё в детстве, но, в отличие от меня, сестру никогда не тянуло разобраться во всём этом получше. И я этому рада, потому что жить обычным человеком, только в одном мире, гораздо лучше.

Гадала я всем и при каждой возможности осваивала новые расклады. Но обычной, так называемой «игральной», колоды мне было мало. Я не чувствовала, что колода «живая», не получала такого обмена энергией, какой должен быть. Через несколько лет я узнала о картах Таро. С ними у меня завязались долгие отношения.