Посвящается Николь Петрусевич

© Анжелика Биляк Каракелле, 2022

© Интернациональный Союз писателей, 2022

* * *

 
Поговори со мной, мой ангел,
укрой от пустоты в ночи,
позволь побыть не одиноким…
прошу лишь, только не молчи.
Какие длинные минуты,
так долго плачет тишина!
Скажи, что есть душе спасенье,
открой мне правду бытия…
А может, и не надо правду?
Я так устал дышать один.
Как хочется немного счастья,
чтоб кто-то чуточку любил!
Чтоб инвалидная коляска
не означала приговор…
Мне б на минуту твои крылья,
чтоб я взлететь над горем мог.
Прости меня, мой нежный ангел,
ведь я всего лишь человек.
Мой мир так мал, так ограничен,
я столько сделать бы хотел…
Но бродит тишина по дому,
пустые комнаты молчат.
О, ангел мой, побудь со мною,
чтоб я совсем не одичал…
 

Анжелика Биляк Каракелле

1

– Какие невероятно красивые котята! Даже не знаю, кого выбрать… – Ирма наклонилась над большой коробкой и принялась рассматривать пушистые комочки, неуклюже переваливающиеся из стороны в сторону.

– Мама, пожалуйста! Давай возьмём того, чёрного… – девочка указала пальцем на забившегося в угол и угрожающе сверкающего глазками зверька, который в ответ взъерошился и зашипел.

– Зачем он нам, такой дикий? – Ирма удивлённо приподняла бровь. – Смотри, какие тут есть красивые и ласковые! А этот только шипит.

– Мама права, – вступила в разговор тётя Ада. – Есть ещё шесть котят. Я обещала тебе дать выбрать первой. Бери любого.

– А мне нравится этот. Он такой грустный и несчастный… Его никто не возьмёт.

– В том-то и дело. Не возьмут. Он диковат и чёрный, как смоль. Никому не нужен такой кот, люди их побаиваются.

– А мне нужен!.. Я его уже люблю. Мам, ну пожалуйста, ты же обещала, что я сама выберу себе друга. Цвет – это лишь примета. Ты же взрослая и сама в них не веришь…

– А что, если потом передумаешь? Куда мы его денем?

– Не волнуйся, не передумаю… – Ма́ли с нежностью смотрела в блестящие озлобленные глазки котёнка. – Ему нужен друг, и мне тоже.

Девочка попыталась со своей коляски дотянуться до малыша, но не смогла.

Ирма глубоко вздохнула. В её глазах заискрились слезинки, которые она, сжав губы, задержала, не дав им разлиться по щекам.

– Подай мне его, пожалуйста, и не пытайся плакать. Не надо меня жалеть! – в голосе Мали зазвучали обиженные нотки.

– Прости, это мне соринка в глаз попала, – женщина, улыбнувшись, погладила дочку по голове. – Ну, чёрный так чёрный. Твой же друг, в конце концов…

С этими словами она протянула руку, но упрямец с шипением угрожающе выгнул спину и резким выпадом прошёлся коготками по её руке.

– Чёрт! – вскрикнула Ирма, потирая расцарапанную руку. – На́ дух не хочу его в нашем доме! Можешь обижаться сколько хочешь. Извини, Ада. Мали, пойдём домой! – она взялась за ручки коляски.

– Мама, пожалуйста, не злись. Он же маленький.

– Не важно, солнышко, маленький или большой. Он просто дикий, – безапелляционно произнесла женщина. – Либо бери другого, либо мы уходим.

– Мне не нужен другой… Его же не заберут, правда? – девочка с надеждой посмотрела на тётю.

– Не думаю. Но ты погляди на других, они же не хуже! Правда, Ирма?

– Извини, я подожду… – Мали развернула коляску в коридор, её плечи поникли.

– Не заставляй меня чувствовать себя извергом, – резко сказала ей мама. – Мне не надо подобной радости в доме!

Ирма открыла дверь и вывезла коляску в подъезд.

Тётя Ада жила всего в нескольких домах от них, так что добираться было совсем недолго. Погода на улице была замечательная. Солнце устало двигалось к закату, но, слегка застряв в пушистых облаках, окрасило их и полнеба оранжево-золотыми красками.

Девочка засмотрелась, прищурившись, как светило, будто играя с ней, выглядывало и снова исчезало за проплывающими ватными фигурками. Плакать расхотелось, и она просто наблюдала, что происходит вокруг.

– Давай прогуляемся немного? – Ирма остановилась и посмотрела на дочь.

– Хорошо. Если тебе хочется…

Мали и самой не хотелось идти домой. Без папы там совсем пусто и одиноко. Он бы разрешил ей взять Тики (она даже имя котёнку успела придумать).

Только ничего нельзя исправить.

Боль сдавила горло, и слезинки, всё же вырвавшись на волю, потекли из глаз, обжигая щёки.

Уже четыре года, как они с мамой остались вдвоём. Её, Мали, ведь тоже сейчас могло не быть. Иногда девочка думала: а может, так было бы лучше? И мама могла бы жить спокойно, не мучаясь с нею…

Но она всё же выжила. Правда, ходить так и не может.

«Стоп, стоп! Никакой жалости!»

Она не хочет быть «несчастным, больным ребёнком». Просто девочка, которая пока не может ходить. Пока. Наверное, через несколько лет врачи смогут её вылечить.

Она подождёт. И с котёнком подождёт. Главное – верить.

Мали весь вечер думала о Тики: о том, как они похожи и одиноки… да и о многом другом.

2

Тики! Ну и кличку придумала эта противная девчонка… Ему и в коробке хорошо, а эта нахалка, видите ли, его выбрала. Несчастный, грустный… С чего она это взяла? Он просто тут самый красивый и важный, поэтому она сразу так загорелась его забрать. Мали же сразу только на него и смотрела. Только чем тут плохо?.. Тики ничей друг, он звезда, и его должны любить. А то все кому не лень на руки хватают. Хорошо, что ушли, а то спать только мешают…

Котёнок мягко потянулся в коробке и, красуясь на ещё слабых лапках и пошатываясь, направился к блюдцу, делая вид, что не замечает пьющего оттуда брата.

Тики вытолкнул его и пристроился сам лакать из блюдца. Упрямый Мики, упав на бок, снова поднялся и стал лакать молоко с другой стороны. Тики зло сверкнул глазками, но вступать в драку передумал.

Пусть ест себе там, подальше, всё равно скоро кто-нибудь его заберёт. И не эта странная девочка, а кто-нибудь другой, поинтересней. Он сам себе выберет. Вот Ада старается – понимает, какое сокровище ей досталось.

С этими сладкими мыслями чёрный самовлюблённый нарцисс^[1] задремал.

На следующий день пришла девушка. Красивая. Котёнок расправил шёрстку и принял важный вид.

– Какие хорошенькие! – восхищённо воскликнула гостья и, протянув руки, взяла Мики.

У Тики зашлось сердце, и он возмущённо зашипел.

Перепутала или плохо видит? Точно! Слепая! Ну и ладно, такая хозяйка ему не нужна.

– А чёрненький у вас злюка, – девушка погладила Мики по спинке. – Но этот просто чудо как хорош. Спасибо вам! – поблагодарила она Аду.

– Пойдём, Мики, – сказала она, обращаясь уже к пуховому комочку в руках.

Тики просидел весь день, обиженный на всех, и почти ничего не ел – только шипел на своих собратьев.

Ближе к вечеру явился высокий и очень худой парень. Он даже не взглянул на котят, а сразу с порога рассеянно заявил Аде, отвечая кому-то по телефону:

– Я хотел бы взять девочку… кошечку.

– Конечно! Вот эта и эта, – ответила Ада, проводив его в гостиную. – Какая вам больше нравится?

Посетитель молча вынул из коробки серо-бурую Мили и, быстро попрощавшись, вышел.

Какой-то глупый парень. Даже не смотрел в коробку. Как мужчина, он должен был сделать правильный выбор.

Тики загрустил.

Почему приходят такие глупые люди?

Он шипел и выгибал спинку, чтобы было получше видно, какой он особенный, но – увы!

Пришедшие через день девочки-подростки забрали двух похожих котят, но не Тики. Они о чём-то щебетали, но ему это было неинтересно. Они, кажется, даже немного испугались, когда он, схватив зубами, повалил брата. Но эти глупышки выбрали слабака.

То же сделал и мальчишка, явившийся позже.

Ну он-то должен был оценить… Непонятно.

Тики остался один.

3

Эта девчонка с мамой пришла снова.

Ада поставила коробку на стол, чтобы та могла любоваться на чёрного котёнка.

– И что она в нём нашла? – удивлялась Ирма.

– Мамочка, посмотри, как Тики подрос! И уже не такой дикий… – Мали протянула руку и погладила взъерошенное чудо.

Зверёк слегка зашипел, но не царапался. Ему было скучно одному и немного страшно. Почти как тогда, под дождём, когда прежняя хозяйка, не пожелав возиться с котятами, просто вынесла их вечером в коробке и оставила на детской площадке. Вскоре пошёл дождь, и им, беззащитным, негде было укрыться от ливня. Вода в коробке набиралась, и они истошно пищали.

Ада, проходившая мимо со своим пуделем, увидела и забрала их домой. Тики был уверен, что только из-за него она пошла на такой шаг, поэтому был к ней благосклонен.

… – Тоже не пойму, чем он приглянулся Мали. Он не особенно дружелюбен.

Котёнок застыл от неожиданности.

Как это «не знаю»? А как же?.. Он же думал…

Тики ожесточённо вцепился зубами в руку Мали и принялся бить по ней задними лапками. Девочка стала разжимать меховые клещи, пытаясь освободить исцарапанную руку. А обиженный красавец отпрыгнул в сторону и злобно зашипел.

Не нужны ему её ласки, и Аду он больше не хочет видеть.

– Посмотри, какой паршивец! А ты по нему страдаешь… – женщина встала со стула и сердито переставила коробку на пол в углу комнаты.

– Мам, не надо. Мне не больно, – Мали расстроенно следила за её движениями.

– Надо! Покажи руку… – Ирма стала рассматривать алые полоски на коже дочки.

– Возьми, помажь на всякий случай, – тётя Ада протянула флакончик с раствором. – Я возила их к ветеринару. Сказал, что здоровые, но чем чёрт не шутит… Лучше продезинфицировать.

– Ада, только ты могла сделать такую глупость и притащить домой неизвестно какую заразу! – пожурила Ирма сестру.

– Как я могла пройти мимо?.. Они бы утонули в той коробке. Котята явно домашние, чистые.

– Ты всегда всех жалела…

– Просто люди иногда бывают очень жестокие.

Ирма тяжело вздохнула в ответ. Она прекрасно знала, как жестоки люди. Когда в их семье произошла трагедия и Мали пропустила год учёбы, женщине потребовалось много сил и терпения, чтобы дочку оставили в прежнем классе. А как держится девочка, она сама не знает. Мали сейчас всего четырнадцать, а боли выпало на её долю – не дай Бог никому…

– О чём задумалась? Ирма! – окликнула Ада. – Посмотри…

Она повернула голову и увидела, как её дочь, подъехав на коляске к коробке, изогнувшись пытается достать котёнка.

Сердце чуть не оборвалось.

– Мали, ты упадёшь! – Ирма быстро подошла к дочке. – Ну что мне с тобой делать? Дался же тебе этот чертёнок… Бери, если хочешь!

– Правда?! Можно? – глаза девочки сверкали радостью.

Как давно она не видела дочь настолько счастливой!

– Если тебе подходит такой друг…

– Как здорово! Подай мне его, пожалуйста.

Ирма наклонилась и с некоторой опаской вынула котёнка из коробки. Как ни странно, он не зашипел, а позволил себя достать и улёгся на дочкины колени, следя сверкающими звёздочками за всем, что двигалось. Затем увлёкся шнурком на коф точке Мали.

– Какой забавный!

– Он шустрый малый, – добавила Ада. – Скучать ты с ним точно не будешь.

Тики воспрянул духом.

Так она всё же заметила, какой он необыкновенный?..

Полный гордости, он решил показать себя во всей красе, но оступился и полетел вниз. Еле успел перевернуться на лапки и довольно больно стукнулся о подножку коляски, обиженно мяукнув под испуганный вскрик девочки.

– Не волнуйся! – Ада подняла испуганное чудо до того, как зверёк собрался от неожиданности бежать куда глаза глядят. – Коты всегда приземляются на лапы. С ним всё в порядке. Держи.

– Нет, не надо. Положи его в коробку. Я подержу его дома. Пусть отдохнёт. Нам всё равно надо идти: у меня ещё уроки недоделаны, и Шелли обещала зайти, если сможет.

– Ладно. Не забудь только своё печенье. Для тебя старалась.

– Спасибо, ты самая классная тётя!

– А ты самая классная племяшка. Когда мои мальчики вернутся, мы устроим пикник. Твой дядя купил кучу подарков.

– Спасибо! – Мали обняла присевшую на корточки возле коляски тётю за шею.

– Передавай ему и Алексу привет от нас, – добавила Ирма.

– Обязательно.

Женщина с девочкой ехали в лифте. Мали не спускала глаз со спящего чёрного комочка и крепко держала на коленях коробку.

– Ты довольна? – Ирма чмокнула дочь в макушку.

– Безумно, я так счастлива. Если бы только папа мог быть с нами…

– Да, дорогая, если бы… – женщина глубоко вздохнула, задержав воздух, и медленно выдохнула, успокаивая встрепенувшееся сердце.

Как ей не хватает мужа!.. Сколько ночей Ирма говорила с ним в пустоте комнаты… Но она нужна дочке, поэтому и осталась жить.

Первый год прошёл словно во сне. Она представляла, что отец Мали просто на работе… или в командировке. Ирма отказывалась верить в реальность того, что произошло. Она даже изобрела для себя «машину времени». Это же так просто – всего лишь её память. Оставшись одна, возвращалась в прошлое, и муж оживал в её мыслях. Они снова держались за руки и смеялись.

Только от этого было куда больнее возвращаться в настоящее.

4

Ирма задумалась и не заметила, как они оказались дома.

– Давай своё сокровище! – женщина взяла у дочери коробку и поставила на диван в зале. Затем усадила девочку рядом. – Полюбуйся, пока я приготовлю ему место.

Мали, не веря своему счастью, не могла отвести глаз от нового друга.

Тики наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. Восхищение новой хозяйки пьянило его больше молока.

Похоже, что с ней можно будет договориться. Он потом посмотрит, что делать, а пока просто понаблюдает за ней.

Чертёнок выгнул спину и потянулся. Мали нежно погладила его. Тики позволил ей немного этого удовольствия, затем снова впился в руку девочки зубами и, отпрянув, со злобным видом уселся в углу коробки.

Он не позволит обращаться с собой как с игрушкой. Могла бы и принести чего-нибудь вкусненького. Ах да, она, кажется, сама не ходит. С чего бы это? Хотя не важно. Значит, кормить будет Ирма. С ней надо быть поласковей. А эта Мали сама виновата, что взяла его. Он не просил!

– Не надо так пугаться и злиться… – шептала девочка над коробкой. – Тебя никто не обидит. Я смогу даже брать тебя на ночь в кровать.

«Очень мне страшно!» – съехидничал Тики.

Он и в кровать сам заберётся, и на диван, да и везде. Теперь это его дом, его территория.

Мали начинала надоедать котёнку, но тут что-то промелькнуло мимо, и он застыл, заметив крадущуюся мишень. Проснувшийся в нём охотник следил, как цель перебирается из стороны в сторону. Тики взъерошился, собрался с силами, уложил голову на лапки и, не переставая двигать ею влево-вправо, стал егозить «тылом», готовясь к прыжку. Затем сделал резкий рывок… бумажка, оторвавшись от нитки, осталась у него в лапках, и он остервенело стал гонять её по коробке.

Девочка звонко засмеялась.

– Какой смешной! Мам, посмотри только, он играет!.. – Мали привязала к нитке другую бумажку.

Так это девчонка его так развела? Ну да ладно. Он сам хотел играть. Пусть видит, какой он ловкий.

– Мали, вы договорились с Шелли? Во сколько она придёт? – послышалось из детской комнаты.

– Совсем забыла, сейчас уточню.

Девочка достала телефон и написала эсэмэску.

Подруга не видела сообщения: видно, была занята. Тогда Мали решила позвонить.

– Шелли, привет.

– Как дела, Мали? Совсем забыла про тебя. Мы с ребятами поехали в кино. Я даже перезвонить не успела, так спонтанно получилось… Жаль, что ты в машину не садишься.

– Всё нормально… – Мали почувствовала, как страх снова сковывает ноги и дыхание. – Потом поговорим.

– Хорошо, я тебе потом позвоню. Фотки в инсте посмотри.

– Да, потом. Пока.

Мали закрыла телефон и стала считать, глубоко дыша.

Ужас воспоминаний снова накатил чёрной волной.

…Они с папой возвращались домой после её соревнований по гимнастике. Всё прошло замечательно. Правда, получилась накладка с главной судьёй: у той родился внук, и пока дозвонились и организовали замену, прошло часа два, не меньше.

Мама не смогла поехать из-за какого-то важного совещания, но они с отцом прекрасно провели время вдвоём. У Мали стали намного лучше получаться упражнения с мячом, и дочка с папой весело болтали обо всём на свете.

– Солнышко, скоро придётся нам с мамой быть известными родителями чемпионки мира.

– Ты думаешь, возможно легко стать чемпионкой?

– Ну уж нет, дорогая. Легко – точно нет, а вот возможно – это однозначно. Ты же у меня звёздочка, – Дин нежно потрепал волосы дочери.

– У меня немного болит живот…

– Ты здорово переволновалась: столько людей, а ты у меня ещё такая маленькая.

– Я не маленькая, мне скоро десять лет, – Мали игриво надула губки.

– Конечно, большая. Я тоже был большим в десять лет, – отец весело коснулся пальцем кончика её носа. – Может, сильно напрягла животик?..

– Нет. Просто болит. Мама знает, что делать. Я потерплю.

– Да, ты права. Поздно закончили, а ты совсем утомилась. Поедем по короткой дороге, через туннель.

Кажется, мужчина боролся сам с собой. Он страдал сильной клаустрофобией и не любил туннелей, но дочка очень устала, а этот путь сократит им как минимум часа полтора езды.

Отец собрался с мыслями и выехал на трассу.

Вскоре показался дорожный знак, и папа занервничал. Или Мали это только почудилось?..

– Так прикольно ездить в туннеле! – девочка взбодрилась.

– Тебе нравится? – губы у отца подрагивали, но он пытался шутить. – Сейчас будет аттракцион.

Тут мимо них на бешеной скорости пронёсся мотоциклист. Дин позавидовал этому лихачу: ему не ве́дом его кошмар, сковывающий душу и тело.

– Ую-ю-юю!!! – радостно завопила Мали, и Дин на секунду вздохнул легче, ощутив радость дочери.

Но, проехав пару километров вглубь, автомобили стали с визгом тормозить и останавливаться. Они стояли где-то посередине этой бетонной трубы, зажатые машинами со всех сторон.

Дину стало тяжело дышать, а дико стучавшее сердце словно переползло в голову и отдавало колокольным боем по всему телу. Сумасшедшая боль сдавила грудь и горло железным кулаком. Дин видел испуганное лицо дочки, смотрящей на него, но был не в состоянии издать ни одного звука.

Он беспомощно хватал воздух ртом.

– Папа, папочка, что с тобой? – Мали не на шутку испугалась.

Лицо мужчины побелело так, что отсвечивало в полумраке туннеля. Затем оно стало красным, а на шее и висках вздулись вены. Тело судорожно вздрагивало. Девочка попробовала потрясти отца за руку, но он не мог вздохнуть.

Вся в слезах, Мали схватила дрожащими руками телефон, чтобы позвонить маме, но связи не было. Она снова звала папу, но тот не отвечал.

Не зная, что делать, Мали опять набрала номер мамы. Ей было очень страшно, зубы отбивали дробь, слёзы мешали, а отец притих на водительском сиденье и не шевелился.

Девочка попыталась открыть дверь, но она оказалась заперта. Мали нашла кнопку и, нажав на неё, разблокировала двери.

Выбравшись, стала стучать в окно рядом стоящей машины.

– Папе, кажется, плохо, надо врача…

– Подожди! – парень выскочил и в два прыжка оказался возле сиденья отца.