Цитаты из книги «Разбитый термос и задыхающийся вопль (сборник)»

Мы поехали в село, заехали в горы. Зеленые холмы смотрели на меня с удивлением, прикрывая солнце. Внизу лежал город. Через старый, ржавый мост, через огромную реку тянулось село. Родина моего отца. Родина тыкала в меня пальцами и говорила папе: «Как же он похож на тебя!»

– Я беру обложки и начинаю фантазировать, что это за музыка. Ну… «Пинк Флойд» – это, наверное, какая-то электронная музыка. Другой, например, играет что-то крайне печальное. В общем сидишь и придумываешь музыку. Смотришь на обложку и фантазируешь. Я никогда не слышал этих групп, и, наверное, мне даже не очень-то и хочется. Понимаете? Этот вымысел прекрасен, и мне хорошо среди него.

Нет ничего лучше, чем заблудиться не пойми где и потратить уйму времени впустую.

Губы пролетали, утыкались в шею, но не сливались в поцелуе, тела переплетались, но в движениях не было секса, была какая-то беспредельная свобода, какое-то безграничное счастье и какая-то бесполость.

Я люблю ходить в чужих вещах. Сразу появляется ощущение какого-то приключения. Оно как будто на тебе. Все не так просто. И свитер становится чем-то большим, нежели обычной одеждой. Это уже предмет твоего спасения. Спасения от скуки. Приключение. Неизведанное. Свитер мне помогает.

– Я не все. Все не я. Ему пришлось с этим согласиться. Иначе она бы снова закатила глаза и замолчала на несколько минут. Хотя иной раз ему приходилось спорить, чтобы отдохнуть от непрекращающегося потока слов, которые вылетали из ее накрашенных губ помимо ее воли. Но проводить все это время в тишине совсем не хотелось. За последние полгода он наслушался тишины. Хуже этого не было ничего на свете, разве только одиночество. Она шагала рядом с ним по лужам – живая, чувственная, настолько удивительная, что порой казалось, что если до нее дотронуться, она исчезнет, растворится под этим прохладным дождем. Она была другой. Видимо, она что-то прочитала на его лице и поэтому все-таки закатила глаза. Он улыбнулся. Если начинать описывать ее, то ни в коем случае нельзя употреблять слово «красота». В ее лице было что-то совершенно невообразимое. Могла появиться улыбка, присущая девочке лет девяти, а через некоторое время перед тобой появлялась мудрая рассудительная женщина. Она была удивительной, и это нельзя было отрицать. Человек абсолютно свободный, которого ничто не может ввести в состояние внутреннего дисбаланса. Она обладала уникальным чувством бестактности, и в этом была ее сильная сторона. В ее карих глазах поблескивало какое-то неумолимое желание перевернуть все устои этого мира. У нее была душа

«Неужели вы считаете, что это дерьмо кому-то нужно? Вы жалкое подобие писателя. Мне жаль вас. P.S. Зачем персонаж называть Изольдой? Ей не может быть меньше сорока семи». Он не был подавлен. Скорее несколько озадачен. А вдруг и вправду то, что он написал, неприемлемо для восприятия?

Она стояла на той самой зыбкой черте, которая разделяет любовь и невинность. А впереди этого экватора стоял Гоша, с вечно растрепанными волосами, и говорил: – Пойдем домой? Кино… посмотрим. Не задумываясь, она шла вперед, как мячик, пущенный с горы, – все быстрее и быстрее. Несмотря на то что она буквально бежала к нему навстречу, с каждым новым ударом своей ноги о землю она все больше хотела остановиться.