– Миллионы лет у цветов растут шипы. И миллионы лет барашки всё-таки едят цветы. Так неужели же это не серьёзное дело – понять, почему они изо всех сил стараются отрастить шипы, если от шипов нет никакого толку? Неужели это не важно, что барашки и цветы воюют друг с другом? Да разве это не серьёзнее и не важнее, чем арифметика толстого господина с багровым лицом? А если я знаю единственный в мире цветок, он растёт только на моей планете, и другого такого больше нигде нет, а маленький барашек в одно прекрасное утро вдруг возьмёт и съест его и даже не будет знать, что он натворил? И это всё, по-твоему, не важно?
Он густо покраснел. Потом снова заговорил:
– Если любишь цветок – единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звёзд, – этого довольно: смотришь на небо – и ты счастлив. И говоришь себе: «Где-то там живёт мой цветок…» Но если барашек его съест, это всё равно как если бы все звёзды разом погасли! И это, по-твоему, не важно!