Я заметила, что мне больше не доставляет удовольствия вести этот дневник. С какого-то момента он перестал быть упражнением в писательстве, отражением моего подлинного внутреннего мира, зато сделался плоским рассказом о ревности, растерянности, злобе. К тому же я заметила: изливая дурные чувства на бумаге, человек не избавляется от них, не изгоняет их из себя, а, напротив, сообщает им какую-то дополнительную живость – так разогреваемые ведьмою восковые куклы словно по-настоящему оживают, прежде чем в сердце им вонзится ведьмовская игла.