Глава 4. Конец Войны

Мне потребовалось двое суток, чтобы составить полную картину о жизни Орлова, о его работе, отношениях в его семье и о его небольших тёмных делишках. Я прерывался только на сон, туалет и перекус, всё остальное время неотрывно шпионя за ним, используя свой, оказавшийся не таким уж и бесполезным, Узор Взора.

Отец Николь был нормальным мужиком, по крайней мере, по сравнению с отцом Майки. Не трахал шлюх на стороне, не воровал у своих клиентов, не бил жену и любил свою дочь. Много работал, развивал свою маленькую бизнес-империю и строил грандиозные планы на будущее.

В конторе его любили и уважали, все были предельно вежливы и учтивы с ним. Да и не только с ним. Как я сумел заметить, в его здании царило взаимное уважение и какая-то профессиональная деловая этика. Он ни на кого не кричал, не ругался, не увольнял и не всё делал чётко и точно.

Макар Андреевич был эталонным и прирождённым руководителем, в меру строгим и справедливым. Когда нужно, разочарованно покачивал головой или ободряюще кивал – даже этого было достаточно чтобы осчастливить или пристыдить нерадивого сотрудника.

Ну да, он немного обделял вниманием свою любвеобильную жену, и именно из-за этого, наверное, она так легко окунулась с головой в наши с ней отношения. Не зря я сравнивал её с изголодавшейся львицей. Но это, наверное, был его единственный серьёзный недостаток, или скорее всего, просчёт.

Но почему его так вывели из себя мои попытки ухаживать за его дочерью? Это по-прежнему было для меня загадкой. Тем более, с его женой мы же вроде пришли к определённому компромиссу.

Моя догадка о том, что он узнал о моих отношениях с Марией, тоже не подтвердились. Домой он возвращался уставшим, но счастливым, и даже пытался заигрывать с женой перед сном, помня её утреннюю претензию. Но Мария Орлова была какая-то грустная и немного сердитая, отстранилась от мужа, сослалась на головную боль и ушла в другую комнату. Женщины! Никогда не поймёшь, что им нужно! То им не хватает внимания, то его чересчур много.

Макар Андреевич тяжело вздохнул, включил телевизор, нашёл спортивный канал, и через несколько минут картинка перед моими глазами померкла – он заснул.

Я переключился на Марию. Было интересно, чем девушка так опечалена. Она вышла из комнаты дочери, прошла к себе в кабинет и села за рабочий стол. Минут десять перебирала школьные графики и планы, что-то там перестраивала и корректировала. Затем откинулась в своём кресле, взяла в руки телефон и в несколько кликов развернула на нём фото.

Не думал, что она сохранила его. Несколько дней назад она в шутку сделала фото – нас, лежащих обнажёнными на моей кровати. Она стыдливо прикрывала свою роскошную грудь руками, положив свою голову на моё плечо и раскидав по мне свою рыжую гриву. Тогда она сказала, что оставит это как компромат на меня, но я ей не поверил. Если это и был компромат, то только против неё.

Девушка долго смотрела на фото, затем нажала на значок корзинки и окончательно удалила его. Странно. Почему именно сейчас? Не могла дозвониться до меня пару дней, решила, что я её продинамил? Или решила, наконец, завязать со мной? Наигралась? Не сказал бы, что я этому обрадовался, я успел к ней привязаться за эту неделю, несмотря на её несносный характер. Ладно. Это сейчас это не так важно, нужно решать более важные дела. Я прервал связь и открыл глаза в своей комнате. Пора браться за дело.

Всё что мне нужно я узнал. Пароли к почте, доступы к анонимному онлайн хранилищу. У Макара Андреевича был интересный компромат на влиятельных людей, которым он явно дорожил, и ещё несколько не вполне законных счетов, судя по тому, как он старательно их скрывал. Я запустил свой компьютер, и принялся открывать нужные мне страницы сети.

Пять минут, и я владею всей нужной мне информацией. Как же всё просто в этом технологичном мире! Сука! Сработала оповещалка, сигнализирующая о новом месте входа или о новом незарегистрированном посетителе. Кроме пароля там ещё была куча требований по безопасности, нужно было заходить именно с определённого устройства или из одного и того же места. Я не силён во всех этих тонкостях.

Утром Орлов, наверняка, увидит, что была попытка входа, но это и не важно. Утром я и сам расскажу ему об этом. Главное, чтобы он не получил оповещения сейчас и не обрубил мне доступ раньше времени.

Минут десять я в ускоренном режиме пытался скопировать всё, до чего мог дотянуться, делал снимки экрана и писал письма с его почты, пока не отправляя их. Но десять минут пришло, а меня так и не выкинуло из системы. Значит, паниковал я зря. Я выдохнул, и продолжил уже в обычном темпе, ночь предстояла длинная. Если я правильно разыграю эту карту, у меня всё получится…

Этим утром использовать свой Узор Взора я не стал. Просто к семи часам не спеша подошёл к дому Орловых, нашёл неподалёку неприметную лавочку под ветвями деревьев, и сел на неё, закинув ногу на ногу и наблюдая за домом Николь со стороны. Как проходило утро Макара Андреевича, я примерно представлял и без помощи своего узора.

Скорее всего, утро для Макара Андреевича выдалось необычным и очень неприятным, что полностью нарушило весь дальнейший распорядок дня. Началось всё того, что он обнаружил оповещения на своём телефоне о несанкционированном входе в его почту и в один из его никому неизвестных аккаунтов, а может и во все три сразу.

Это было странно для него, но не критично. Скорее всего, он успел на секунду испугаться, но тут же успокоился, решив, что была предпринята попытка, но взломщикам так ничего и не удалось. Наверняка, такое уже бывало и не раз. Осталось только проверить, как далеко смогли пробраться взломщики сегодня ночью. И вот беглая проверка показала, что в этот раз всё было иначе. Его взломали!

С трёх тайных счетов пропалили все деньги, в почте висели очень опасные сообщения партнёрам, в администрацию Императора, и в Надзорное Ведомство, которое очень любило портить нервы и пить кровь у очень богатых людей и у руководителей корпораций.

Письма не были отправленные адресатам, только черновики, но сама вероятность отправки их содержимого заставляла волосы на его затылке слегка шевелиться и по хребту пробегали противные трусливые мурашки.

Минут пять-десять он пялился в свой электронный планшет или компьютер, затем резко встал, отменил утреннюю тренировку, наспех принял душ, и скорее всего, даже не став завтракать, сразу вызвал водителя и должен был выйти из дома в любой момент.

Если я всё правильно просчитал, водитель должен подъехать через несколько минут. А вот и он. Из-за поворота, тяжело шурша колёсами по тихой улице, показалось чёрное авто господина Орлова. Через десять секунд оно остановилось перед крыльцом его дома, и через секунду на пороге дома показался сам Макар Андреевич, хмурый, задумчивый и, необычно даже для меня, не выбритый.

Он быстро спустился по ступеням к автомобилю, нырнул в предупредительно распахнутые водителем двери, и сам захлопнул их, удивив этим необычным поступком своего шофёра.

Я покинул свой наблюдательный пункт, и через несколько секунд запрыгнул к нему в машину с другой стороны, почти одновременно с водителем. Прикрыл за собой дверь и вежливо поздоровался:

– Доброе утро, Макар Андреевич. У меня к Вам очень серьёзный разговор.

Водитель встрепенулся, напрягся и с вопросом посмотрел на своего хозяина. Тот едва заметно мотнул головой, и шофёр слегка расслабился, но лишь слегка.

– Слушай, пацан! Сейчас совсем не до тебя!

– Как раз по этому поводу я и хотел с Вами поговорить.

– Уверен, что именно по этому? – Он на секунду задумался, внимательно посмотрел в моё лицо, и, дождавшись от меня уверенного кивка, бросил: – Пойдём!

Макар Андреевич открыл дверь автомобиля, и уверенным шагом пошёл в сторону своего дома. Через пять минут мы сидели в его кабинете и сверлили друг друга взглядами, играя в молчанку. Первым не выдержал он и произнёс:

– Говори!

– Сегодня Вы обнаружили, что три Ваших счёта опустошены, в Вашей почте покопались и кое-кто получил доступ к Вашей конфиденциальной информации и информации о парочке не очень законных сделок. Плюс, Ваш компромат на партнёров и несколько влиятельных людей тоже исчез.

– Ты знаешь, кто это сделал? – Он сжал кулаки, и задал вопрос по-другому: – Это ты сделал?

Я молча кивнул.

– Ты либо глупец, либо наглец. Ты не выйдешь отсюда. – Он нахмурился. – Я такое не прощаю!

– Если я не выйду отсюда, вы не увидите своих денег, а вся информация будет разослана по нужным адресатам. Вы видели список в своей почте?

Теперь задумчиво кивнул он. Он не кричал, не ругался, внимательно слушал и раздумывал над вариантами. А может мысленно представлял, как будет снимать с меня шкуру живьём. Макар Андреевич был опытным и матёрым хищником, я даже на миг усомнился, правильно ли я поступил, бросив вызов ему. Может, нужно было просто грохнуть его, а не договариваться? Может быть… Но я ещё слишком слаб для этого.

– Мне не нужны Ваши деньги, – нарушил я затянувшуюся тишину, – я пришел заключить другую сделку.

– Докажи! Докажи, что это сделал ты, а не просто где-то подслушал или подсмотрел информацию о взломе.

Я молча достал свой телефон, вошёл в почту Орлова, и отправил ему сообщение с его же почты.

«Привет!» – тренькнул сообщением его телефон.

– Сука! Я урою тебя! – Он проскрипел зубами, но остался при этом холоден и спокоен, словно последние слова произнёс не он. – Чего ты хочешь?

– Вы оставите меня в покое и дадите спокойно встречаться с Вашей дочерью, я оставлю в покое Вас. И верну все деньги и всё что у меня на Вас есть. Почти всё. Небольшую страховку придётся оставить. Простите! – Я пожал плечами и сделал извиняющееся выражение лица, слово глупый нашкодивший школьник.

Он нахмурился и задумался.

– Не пойму, нахрена тебе моя дочь? Давай я дам деньгами? Треть того, что ты у меня украл, устроит? Или устрою тебя на работу, на очень сладкую должность при дворе? Что ты ещё хочешь? И никаких претензий с моей стороны – это дорого стоит!

– Просто не лезь в наши с Николь отношения, и дай нам нормально встречаться. И никаких претензий с моей стороны! – Вернул я ему его предложение, намекая на то, что он пытался меня убить.

– И всё? – Он удивлённо поднял брови вверх. – Блядь! Ты идиот? А нормально попросить не мог? Просто прийти к нам в дом и сказать «Я хочу пригласить Николь на свидание»! Почему ты вообще решил, что я против, что я лезу в ваши отношения?

– Ты очень ясно и понятно выразился в нашу последнюю встречу, когда рвал мою тушку на лоскуты!

– Я? – Его вторая бровь присоединилась к первой, ясно демонстрируя степень его удивления.

Мне показалось, впервые за это время он выразил эмоции так ярко, искренне и по-настоящему. Может ему память отшибает, когда он перевоплощается в зверя? Как-то я этот вопрос не прояснил, не думал о таком.

– Да, когда был в шкуре вонючего медведя. – Не так уж уверенно подтвердил я.

Он на секунду задумался, нахмурился и… рассмеялся.

– Мне вообще всё равно. Хочет Никки с тобой трахаться, пусть трахается! Если только она этого хочет! Если не хочет – прости! Я не буду её заставлять, как бы ты мне не угрожал. Это дело молодое, а я не люблю совать нос в чужую постель, даже, или тем более, в постель своей дочери. Она уже взрослая и умная девочка. Хочет замуж за тебя, хер с вами, дам приданное и проваливайте на все четыре стороны!

– Я не понимаю…

– Чего ты не понимаешь?

– Нихера я не понимаю! Зачем тогда ты пытался меня убить?

– Я не пытался. Если бы я хотел тебя убить, ты бы уже был мёртв, парень.

– Но…

– Более того, если ты ещё не понял, мой Дар не Дар Оборотня. У меня Дар Воздушной стихии, как у Николь. Оборотень – это её…

– Мать! – Закончил я за него. Оборотень это Машка, мама Николь – наконец дошло до меня. – Твою мать! Так это она хотела меня убить?

Хотела избавиться, чтобы не рассказал мужу об измене, или чтобы оставил дочь в покое? Или решила просто избавиться от назойливого любовника. Хотя, кто ещё из нас был назойливым! Значит, просто хотела удачно выдать дочь замуж, а я ей мешал. Наигралась со мной и выкинула за ненадобностью. Да уж!

Блядь! А я тут сложные схемы выстраиваю, шпионю за Орловым, взламываю его, шантажирую. С чего я вообще сразу на него подумал? Хер его знает, я уже и не припомню…

– Я поговорю с женой, она больше не будет вмешиваться в ваши отношения. Тебя это устроит? – Вывел меня из охуения задумчивости голос Орлова. – Дорогая! – Громко выкрикнул он в сторону двери. – Можно тебя на минутку?

Через несколько секунд, словно ожидая этого, дверь приоткрылась и в кабинет вошла Мария Львовна. Искоса бросая на меня подозрительные и слегка недоумённые испуганные взгляды, она подошла к столу мужа и покорно встала рядом, опустив голову, словно ученица, вызванная на ковёр к директору.

– Майкл! Я надеюсь, мы поняли друг друга. – Макар Андреевич хмуро перевёл взгляд с жены на меня и с намёком посмотрел на дверь. – Если у тебя всё, то я согласен на твоё предложение, будем считать наш уговор в силе.

– Да. У меня всё. – Я встал, бросил взгляд на так и не проронившую ни слова Машу, и покинул кабинет Орлова.

– Ты, блядь, совсем охуела? – Донеслось до меня даже сквозь толстую закрытую дверь кабинета. – Какого хера ты мочишь людей только за то, что они хотят погулять с нашей дочерью… Да мне насрать! Мне твои игры в чистоту крови и в вылизывание жоп аристократам нахер не всрались!.. Пусть встречаются, я сказал, не лезь к ним! Может они завтра сами разбегутся… Почему? Я тебе скажу почему! Этот сопляк чуть не угробил весь мой бизнес и не отправил меня на плаху!..

Я постоял несколько секунд, взглянул на часы, и уверенным шагом пошёл на выход. Первый урок в школе я уже пропустил, но остальные никуда не делись, нужно отсидеть их. Тем более, там меня ждала Никки, которой нужно многое объяснить.

Выйдя из дома Орловых, я удачно дошёл до школы как раз к звонку с первого урока – так проще затесаться в толпе и попасть на второй урок, словно я и не опаздывал сегодня. Поднялся на наш этаж, и едва двери лифта окрылись, увидел Николь. Девушка расхаживала по коридору и хмуро поглядывала в экран своего телефона. Она увидела меня сразу, быстрым уверенным шагом преодолела разделявшее нас расстояние, подошла и улыбнулась уголками своих розовых губ.

– Привет! – Блондинка чмокнула меня в губы, при всех, никого не стесняясь и не скрывая наши отношения, взяла меня за руку и потащила к окну, согнав с подоконника тискавшуюся там парочку, грозно шикнув на них.

Николь Орлову в школе побаивались, у неё был какой-то неслабый авторитет не только среди своих одноклассников, но и среди учителей и остальных учеников. То ли из-за матери – директрисы, то ли из-за положения отца. А может тут было ещё что-то.

– Рассказывай. У тебя всё нормально? – Обеспокоенно спросила она.

– Теперь – да. Повздорил с твоими родителями, пришлось решать проблемку. Было непросто, но мы договорились…

– Повздорил? – Девушка нахмурилась.

Я отвернулся к окну, сделал несколько незаметных вдохов, решаясь, и произнёс то, что давно должен был ей сказать:

– Николь. Я трахал твою маму. – Прошептал я на одном дыхании.

– Это плохо. Это очень плохо! – Девушка задумчиво покрутила пальчиками свой непослушный золотистый локон. – И зря… Лучше бы трахнул Ваську, если тебе было так невтерпёж! – Странно рассуждала Никки, не выпуская мою руку из своей руки. – Проблем было бы меньше.

– Ваську? – Удивлённо выдал я, сам не понимая, что меня в этой ситуации больше удивляет. Спокойствие Николь или какой-то Васька, которого следовало трахнуть?

– Василиску! Не тупи! – Николь кивнула в сторону зелёноволосой девушки, которая изредка бросала на нас заинтересованные и ревнивые взгляды. – Она давно по тебе сохнет, а теперь, когда мы с тобой проводим ещё больше времени вместе, уже пару раз строила мне козни и настраивала против меня девчонок. Трахнул бы её пару раз, она бы и успокоилась!

– Сохнет? По мне? Я и не замечал…

Я разглядывал свою одноклассницу, которую и не замечал до этого, а девушка, почувствовав моё внимание, слегка покраснев и приосанившись, начала строить глазки в ответ. А она ничего так, только одежда слегка мешковатая. Наверняка, под ней скрывается роскошная грудь и шикарная, слегка пухленькая задница, я бы с удовольствием пожмакал её. И личико у неё очень миленькое, такое наивное и роковое одновременно…

– Эй! – Прилетел мне подзатыльник одновременно с гневным возгласом Николь. – Теперь уже поздно смотреть туда, ты упустил момент! Я теперь с ней сама разберусь, без тебя! А вот мою маму – зря…

– Я знаю. Прости! – Изобразил я глубокое раскаяние на своём лице.

– Да не в этом деле, дурачок! Я знаю, что у тебя были и будут другие женщины. Дело в маме. Она эгоистка, в хорошем и плохом смысле. Она не любит делиться. Она любит управлять, играть людьми… – Николь на секунду задумалась. – А я ещё думаю, почему она отца обрабатывает по полной из-за наших отношений? И то его странное поведение, когда он потащил меня в больницу. Это всё с её подачи! Она и на тебя пыталась как-то влиять? Угрожать, купить, запугать?

– Убить? – Предположил я.

– Даже так? На неё это похоже. Наверное, использовала свой дар?

– Угу! Я почесал свою грудь, вспоминая тот день и острые медвежьи когти.

– Бедненький! – Никки поцеловала меня и крепко обняла, прижавшись ко мне своей грудью и заставив мою кровь отхлынуть куда-то вниз. – Я поговорю с ней сегодня, по-женски! Я тебя никому не отдам!

Через несколько секунд прозвенел звонок. Никки нехотя разжала объятия, умудрившись ненароком продемонстрировать мне глубокий вырез на рубашке, и что в нём скрывается, легко спрыгнула с подоконника, на мгновение оголив свои светлые круглые ягодицы и хитро улыбнувшись мне. Такое впечатление, словно она просчитывает каждый свой шаг и делает всё специально. Или у неё так само всё грациозно и естественно получается? Загадка!

– То есть, ты всё решил? Ты сказал: «Повздорил с родителями, но мы договорились». – Догадалась она. – Мы можем открыто и спокойно встречаться?

– Думаю, да. По крайней мере, твой отец так сказал. Дал слово.

– Он знает? О тебе и маме? Он не должен это узнать!

– Нет. Не думаю. Если только она ему сегодня не рассказала.

– Она не расскажет! – Уверенно ответила моя блондинка. – Он её прибьёт! Так что с её стороны всё будет «могила». И ты это… поаккуратнее там. Я не хочу тебя потерять! И хватить глазеть на Василису и строить ей глазки!

– Да я и не строю. Она сама!

– С ней спать я тебе запрещаю, из принципа и в наказание! Ты понял меня? – Никки больно ущипнула меня за задницу, вильнула своей попкой передо мной и гордо зашла в наш класс.

– Да понял, понял. – Проворчал я ей в след, поглаживая свою булку и слегка морщась от боли…