© Антонина Александровна Романова, 2019

ISBN 978-5-4490-5867-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Не открывай!
Мистический детектив

Глава 1. Сороковник

Кто и зачем оставил эту прореху между тем и этим светом – теперь уже навсегда останется тайной.

Порыв ледяного ветра мгновенно сдул с дерева висевшие на нём заблудшие души. Сначала тонким ручейком, а потом и вовсе дымкой разлетелись в земном небе когда-то покинувшие этот мир бывшие люди. Растерявшись от непонимания, невидимки метались между лёгкими облаками.

«– Ольга Захаровна, можно я рядом с вами буду держаться?

– Держитесь, Михаил Павлович, держитесь сами за себя.

– Я по привычке, полгода рядом висели.

– Вы ещё это слово помните, какие уж тут привычки. Ну, что делать будем?

– А что тут поделаешь. Скоро нас найдут и вернут. Что нам тут делать теперь.

– Я бы полетала немного, закат такой красивый. Всё некогда было на закат посмотреть, всё бегом, всё бегом.

– Я только в детстве закат помню, с отцом на рыбалку ходили…

– Погодите, что-то мне эта тучка не нравится. Лично я пока спрячусь, туда всегда успею.

– Тогда и я…».

Облетев несколько высотных домов, Ольга Захаровна и Михаил Павлович прошмыгнули в открытую форточку на пятом этаже и опустились на большой диван. Дремавшая на диване кошка резко вскочила и с диким криком и выпученными глазами рванула с места и скрылась за дверями гостиной.

«– Она нас видит, – обрадовался Михаил Павлович.

– И что тут хорошего?

– А ничего, прости любопытно».

Но беззвучный диалог пришлось прервать. В комнату вошел мужчина лет сорока и плюхнулся на диван. Крупный, чуть полноватый, хозяин квартиры закрыл глаза, вытянул ноги, а правой рукой нащупал пульт и включил телевизор.

Звук и изображение на экране явно не волновали мужчину, движение было машинальным, тем более показывали мультфильм про Машу и Медведя. Зато незваные гости уставились на экран не без интереса.

«– Я его где-то видела, – сообщила товарищу по несчастью Ольга Захаровна.

– Мало ли кого мы видели, пока живы были.

– Нет, нет, я видела его после аварии.

– Прохожий?

– Возможно, возможно».

В комнату на самокате въехал малыш лет пяти.

– Папа, ты мультики смотришь? Можно я с тобой посижу?

– Садись, сын. Давай лучше бокс посмотрим, мультики ты без меня успеешь насмотреться. И вообще, Дениска, тебе спать не пора?

Не успел мужчина переключить канал, как в гостиную ворвалась девушка.

– Папа, я больше не могу с ней разговаривать! Через неделю у меня день рождения, если ты помнишь, но, как я поняла, смартфона мне не подарят.

– Соня, прекрати.

– Ага, понятно.

В дверях появилась и хозяйка.

– Жалуешься? Я тебе сто раз уже сказала, что это слишком дорого. Я деньги тебе на репетиторов коплю, а тут ещё всё ломается каждый день. Машину надо ремонтировать, обойдёшься и недорогим телефоном. Нам бы в отпуск поехать, отдохнуть.

– У других, значит, хватает денег на детей, а у вас нет. Ладно, сама заработаю. Завтра пойду в супермаркет устраиваться, всё лето работать буду. И к чёрту ваших репетиторов.

«– Её я точно знаю. Она хирург, меня пыталась спасти. А он водитель скорой помощи.

– Неужели? Вы нарочно к ним залетели?

– Если бы. Что они творят, что творят, зачем ссорятся. Надо им помочь как-то, пока грехов не навешали, как мы с вами. Ох, если бы они знали, что после сорока уже ничего не прощается, ничего. Им явно около сорока лет.

– Как это вы им помогать собрались? Ни рук, ни ног, ни голоса – мыслями?

– И мыслями невозможно, но как-то надо. Через кошку, хотя бы.

– Кошка к нам не подойдёт.

– Приручим потихоньку».

– И даже не пытайтесь мне что-то дарить, кроме смартфона. Вон, купите Дениске машинку.

И Соня убежала, громко и надрывно рыдая.

– Дим, ну что я сделаю, – расплакалась и женщина.

– Ты тут причём, это я неудачник. Вожу этих полумёртвых, спешу, а сам живу, как дурак.

«– Точно, дурак. Вози, вози, милый, цены тебе нет. Вы, Михаил Павлович таксовали, а он спасает.

– Что там таксовал, я однажды одного пьяного пассажира обобрал. Он вырубился, а я по карманам пошарил, кошелёк забрал, а его на лавочке оставил. И он может обобрать, если кто без сознания, не дай Бог.

– Молчите, молчите лучше. Не упоминайте всуе. Все спать ушли, теперь вздыхать начнут, себя жалеть. Потерпели бы чуть-чуть, всё и наладится.

– Торопиться всегда веселей, потому как люди».

Глава 2. Наследство

Спать души не могут, да и зачем им теперь, отдыхать не от чего. А вот люди, проснувшиеся в трёхкомнатной квартире на пятом этаже, суетились с утра не на шутку.

– Маша, где носки Дениски?

– На полочке, где обычно. Я опаздываю, у меня сегодня пять плановых операций.

– Если у меня выходной, это не значит, что надо на меня орать.

– Я ору? А Соня где?

– В спальне закрылась. Сказала, что видеть нас не хочет, шантажистка.

– Пусть сидит, я побежала. Отведёшь Дениску и купи продукты, список на столе. Пока, до встречи.

Дверь хлопнула, но Маша даже не подозревала, что её сопровождают два невидимых духа. Они отправились именно в ту клинику, где они покинули свои тела. Михаил Павлович скончался ещё в машине скорой помощи, а Ольга Захаровна в операционной.

Мария ловко и быстро завела автомобиль, а её пассажиры устроились на задних сидениях, изображая из себя живых.

«-Так себе машина, – со знанием дела сообщил Михаил Павлович.

– Какая разница. У меня была самая дорогая и где я, а где она. Пока живая, может передвигаться на чём угодно, лишь бы ехало, лишь бы ехало.

– Не, я согласен, но ведь хирург.

– Да хоть банкир – душе не легче. Погоди, а вот и мой магазинчик. Работает, будто меня и не было. Потом туда заглянем.

– Я с вами хоть куда. Среди людей один ни за что не останусь».

Привычным движением Маша открыла входную дверь клиники, прошла в свой кабинет, переоделась и направилась в палаты к больным.

«– Интересно, сегодня к нам кто-то присоединиться? Как думаете, Ольга Захаровна?

– Пусть живут, шанс всё исправить у них ещё есть. Если бы я выжила, то…

– Не обманывайте себя, уважаемая. Вы себя живой не видели, а я видел.

– Хватит, Михаил Павлович, хватит. Это вы убили меня, а не я вас.

– Увы, я убил, но вы же мне помогли. Вы так кричали громко, любой бы растерялся.

– Судьба, Михаил Павлович, судьба. Я в тот день водителя уволила, злая была. Да ещё зять, муж сестры довёл меня своим нытьём. Вы случайно под руку попались.

– Не совсем. Сначала вы старушку мне подсунули, велели до дому доставить, а потом за вами вернуться.

– Этой старушки нам с вами вечно надо кланяться. В коем веке я её пожалела, продуктов сумку набрала самых дорогих. Такое зло на зятя взяло, когда услышала, как он с ней разговаривал. За эту сумку меня и пожалели, а вас за то, что денег с неё не взяли. До сих пор её молитвами существуем. И в молитвах вспоминает нас, как добрых людей.

– Кроме неё больше добром никто и не вспомнил.

– Было бы за что, вспомнили бы. Уйду я отсюда, лучше магазин посещу. Здесь нас быстрей выловят. Каждая клиника – открытые двери на тот свет».

Гулять по улице для бестелесных – занятие забавное: ты всех видишь – тебя никто. С чем сравнить это в обычной жизни? Не с чем, кроме сна. Смотришь на спящего, а он и не знает об этом. Правда, когда люди спят, то они беззащитны, а когда ты уже дух, то и спящему не страшен.

Огромный трёхэтажный супермаркет, расположенный в самом центре города, явно процветал. На стоянке не было ни одного свободного места. Да и внутри жизнь кипела: коляски наполнялись товарами, люди шумно перемещались из отдела в отдел, заканчивая прогулку в кафе на первом этаже.

«– Михаил Павлович, живо моё хозяйство.

– Жалко, что всё потеряли?

– Жалко, что дурой жила. Верила, что много денег и власть над подчинёнными – это и есть настоящая жизнь. И что, ничего с собой не забрала. Даже завещание не написала, неизвестно кому всё досталось. Давайте на третий этаж, проверим мой кабинет».

Дверь в кабинет директора была плотно закрыта, но попасть вовнутрь бестелесной парочке труда не составило: дух, если бы ещё в теле понимал свою возможности, много бы глупостей стороной обошел.

«– Кто бы сомневался, кто бы сомневался. Сидит, голубчик, барином. Михаил Павлович, этого типа уже точно ничего не спасёт. Он давно чёрта проглотил.

– Это ваш зять?

– Ага, муж моей несчастной сестры. Когда я бизнес наладила и это магазин открыла, у них дела шли плохо. Я, хоть ещё та сволочь, мальчика, племянника моего, полюбила. Его отцу, Эдуарду, два процента с прибыли отписала пожизненно и на работу взяла бухгалтером. Хитрый, гад, но дело знает».

В высоком мягком кресле сидел мужчина, возраст которого трудно было определить сразу. Попивая чай из стакана с золотым подстаканником, он поглядывал на стену, увешанную множеством экранов. Наблюдал он не за работой торговых залов, а за подсобными помещениями и кладовыми. Погладив свою лысеющую голову Эдуард собрался кому-то позвонить.

«– Михаил Павлович, вы видели это?

– Что именно, я не понял.

– Я до такого не додумалась – за всеми подсматривать.

– Порядок…

– Это не порядок, а тюрьма. Кого-то уже вызывает, сейчас начнёт нудить.

– Послушаем или удалимся?

– Задержимся».

Робко открыв двери, в кабинет вошла миловидная женщина небольшого роста.

– Вызывали, Эдуард Семёнович?

– Женечка, ну что ты такая скромная. Я соскучился, а ты так усердно работаешь, что я и на экране не успеваю на тебя налюбоваться. Закрой дверь и иди ко мне скорей.

«– Женя?

– Вы с ней знакомы, Михаил Павлович?

– Моя бывшая жена, но я её десять лет не видел… Вот так встреча.

– Не всё так случайно, как мне кажется. Зачем ей этот хмырь?

– Одна ребёнка растила, и мама у неё умерла.

– А!»

До клиники передвигались молча, не замечаемые живыми людьми, как те не замечают воздуха или лёгкого ветерка.

Уже открывая дверцу своей машины, Мария замерла и о чём-то задумалась. Без труда проникая в салон, духи ждали, когда женщина отправится домой. Два бывших человека расположились на заднем сидении, не ощущая ни мягкость кресел, ни их формы. Разговаривать им не хотелось – всё-таки мысли даны любой душе, а не только обречённой в тело. Но поехала Маша не к себе домой, а свернула с главной дороги и направилась к окраине города.

«– Э, куда это она?

– Куда хочет, возможно в гости. Михаил Павлович, мой дом тоже в этом районе находится. А вот и он. Не может быть!

– Это ваши хоромы?

– Мои. И, кажется, я знаю, зачем она сюда приехала.

– Зачем?

– А вот сейчас сами и увидите».

Мария, явно не в первый раз, открыла калитку своим ключом, а затем и двери коттеджа. Перед тем как зайти в дом, женщина оглянулась, так и не заметив двух её сопровождающих.

Несмотря на богатство убранства, в доме явно никто не жил и толстый слой пыли накрывал резные шкафы и каминную стойку. Но в гостиной Маша не задержалась, только положила ключи на стол. Она поднялась на второй этаж по изящной лестнице и прошла в одну из спален. В комнате, выдержанной в агрессивных тонах, в дальнем углу стояла странной формы этажерка. На одной из верхних полочек находилась чёрная деревянная коробка. Маша подошла именно к ней, открыла дверку коробки, и в лучах заходящего солнца блеснул корпус металлического сейфа.

Но гостья сначала присела на кровать, обхватила голову руками и принялась раскачиваться.

«– Это она так думает? – Михаил Павлович летал вокруг Маши, пытаясь прикоснуться, но она не меняла позы.

– Ольга Захаровна, вы никого здесь не спасёте, нас сдует в любую минуту.

– Вы не понимаете, это моя вина, что она здесь. Когда меня в операционную везли, я ей сказал, что если она меня спасёт, то я отдам ей все свои деньги. И я же сообщила, что деньги эти лежат в этом сейфе, а ключи от дома в моей сумочке. Код я не говорила, не успела. Надеюсь очень скоро дом перейдёт в собственность моей сестры и мамы.

– У вас есть мама?

– Есть у меня мама, есть.

– И какой код? Мне сказать можно, вот если бы я был живой…

– Вы мёртвый, Михаил Павлович, вы мёртвый. 4494 – код. Она никогда не догадается, никто не догадается.

– И в чём подвох?

– Ни в чём, самый счастливый день моей жизни. Я в детстве плаванием занималась, любила побеждать. Когда городские соревнования выиграла, должна была на всероссийские поехать. И случилось это четвёртого апреля девяносто четвёртого года.

– Поздравляю.

– Не надо издеваться. Следующий день стал для меня роковым, тогда я всех и прокляла.

– Сломали ногу?

– Хуже. Бедно мы жили, мать нас одна растила. Она мне сказала, что денег на поездку у неё нет, а ехать надо было за свой счёт. А сестре на новые туфли она денег нашла, вот я их и прокляла. Так и сказала – сама заработаю кучу денег и ни копейки никому не дам. И ведь не давала, матери совсем не помогала. Да и к сестре приезжала только на день рождения Игорька. Теперь вот Маша чужие деньги украсть хочет, а ей этого делать нельзя. Нельзя ей, понимаете.

– Что уж там, понятно. Но сделать-то ничего невозможно, уважаемая. Я жену с маленьким ребёнком бросил, денег вообще не давал, да и после меня им ничего не осталось. Теперь получается если ваш зять бросит вашу сестру, то ваше богатство достанется моей жене. Вот такая интересная справедливость».

Маша приподнялась с кровати и подошла к сейфу. Кнопки электронного замка она набирала нервно, без всякой надежды на успех. Сейф сохранял безмолвие, и только дух хозяйки метался по своей бывшей спальне.

Глава 3. Не открывай!

Дух Ольги сливался с телом Маши, пытаясь отодвинуть её от сейфа.

«– Не открывай! Не открывай, Машенька. Тебе не нужны эти деньги, этот дом, эти чёртовы богатства. Уходи отсюда, лечи людей. Уходи.

– Ольга Захаровна не мучайтесь. Всё равно не откроет, не догадается.

– А вдруг случайно получится. Сами знаете, как рок порой стрелки сводит.

– Уже маятник запущен. Если есть кому её душу сберечь, то помогут.

– А мы, значит, в Ангелы-Хранители не годимся?

– Годились бы, тогда бы она смогла нас услышать. Нам до Ангелов…

– Точно, надо Ангелов искать.

– Не у всех они есть. Где они, что-то не видно.

– Как знать, может нам их видеть не дано, а слышать получится.

– Как это? Музыки я тоже не слышу. Тишина».

Тем временем, Маша перебрала уже множество вариантов цифр, но сейф не поддавался. Женщина вернулась на кровать и упала вниз лицом на покрывало, громко рыдая.

«-Вот, это уже лучше. Поплачь и успокойся. Поплакать всегда полезно. Я после той ночи, когда узнала, что не поеду на соревнования, никогда не плакала. А надо было плакать, надо. Плакать, значит быть человеком. Вы часто плакали, Михаил Павлович?

– Пьяный только, да ещё в детстве. Успокоилась, вроде. Мы, Ольга Захаровна, с ней отправимся или здесь останемся?

– С ней пойдём, мне здесь нехорошо.

– Вы же дома.

– Дом, это не стены, Михаил Павлович, а то вы не знаете».

В квартире у Маши из-за двери комнаты Сони слышался чей-то приятный женский голос. Хозяйка, никак не реагируя на этот голос, прошла в ванную комнату. Вскоре пришел и Дима с Дениской.

– Маша, ты дома? Ужин готов, Дениску я привёл, у Сони репетитор.

– Хорошо, я умоюсь и поем.

Дима отвёл сына к дверям ванной комнаты: – Мама выйдет и сразу помой руки, ты играл с чужой собакой.

– Заходи, Дениска, – Маша, смывая следы недавних слёз, попыталась радостно улыбнуться. – К Соне в комнату не ходи, посмотри пока мультики.

Муж с женой прошли на кухню, а духи плавно проследовали за ними.

– Ну, ничего?

– Бесполезно, мы не сможем его открыть. А она хоть что-то рассказывает?

– Она о сестре говорить не хочет. Считает, что из-за неё и мать несчастная и муж на деньгах помешался.

– Попробуй ещё, поговори о детстве.

– Мне что, к ней приставать?

– Дима, делай что хочешь, но у нас осталась неделя, чтобы узнать код. Я очень устала, поем и пойду лягу.

И Маша открыла крышку кастрюли, собираясь налить себе супу.

«– Михаил Павлович, я правильно поняла, что они оба знают о деньгах в сейфе и почему-то говорят о моей сестре?

– Правильно. А вы так хотели им помочь, стоит ли?

– Это моя вина, я её искусила деньгами.

– Ага, а она в сумку залезла чужую.

– Чёрт попутал. Ей сорок, молодая ещё.

– Тогда спасайте, а я посмотрю.

– А свою жену не жалко? Она теперь тоже с ними в одной компании.

– Ей всего тридцать пять.

– Ей тоже захочется иметь такие деньги.

– Она тихая и скромная.

– А Маша умная и талантливая. Погодите, неужели я не ошибаюсь, Марина?»

Мгновенно оказавшись в прихожей вместе с Димой, духи увидели репетитора Сонечки. Марина, ожидая пока хозяин достанет деньги из кошелька заметно нервничала. Взяв деньги из рук Димы, грустно улыбнулась. Младшая сестра Ольги Захаровны и не догадывалась, как близко к ней сейчас её умершая родственница.

Дима, собираясь её проводить, суетливо обувал кроссовки.

– Не надо, Дмитрий, я сама дойду.

– Марина Захаровна, мало ли что. Я вас провожу, так всем будет спокойнее. Как успехи у Сонечки, не безнадёжно?

– Ещё рано делать выводы, у неё что-то настроение плохое.

– Не обращайте внимания, неделя перед днём рождения всегда тяжелая. Пойдёмте, я готов. Хорошо, всё-таки, что Соня с вашим сыном в одном классе учится, а то такого хорошего репетитора мы бы не нашли.

«– Михаил Павлович, вы тут послушайте, а я скоро вернусь. По сестре соскучилась, тоже хочется проводить».