Автор от всего сердца благодарит за финансовую поддержку в издании книги Валентина Михайловича Санько, депутата Законодательного Собрания Вологодской области

Автопортрет автора.

В оформлении книги использованы живописные и графические работы автора.

Живи, знакомый мне народ!

Уважаемый читатель!

Книга, которую, надеюсь, ты прочитаешь с захватывающим интересом, наверняка повергнет тебя в глубокие раздумья. Наверняка не однажды, а многажды встрепенется твое сердце, опаленное проникновенным, жгучим исповедальным словом писательницы. Антонина Бернардовна Медведская (в девичестве Шунейко) – человек редких душевных качеств, которого даже самые тяжелые испытания беспощадного двадцатого века, обуглив, но не испепелив души, не могли заставить свернуть с пути, обозначенного Судьбой. И теперь, когда ее настигла собственная Память, она, идя за табунами прожитых годов, каждым словом-слогом, равным ее собственной судьбе, утверждает-прорицает: Земной поклон тому, что было! Какая радость жить! Не теряйте, люди, ни при каких обстоятельствах, Ключи Жизни!

Внимательно, взыскующе всматривается писательница в проплывающие в ее памяти и высоким журавлиным клином, и светлыми лебедиными стаями, и голосистыми лесными птахами и хищными коршунами разные человеческие лица. Она сама – единокровная частица этого мира. «Это был мой век да еще кусок большой жизни. Это была моя эпоха со всеми бедами и напастями, со всем дурноправием в верхах и сатанинским, варварским и самым что ни на есть нарочитым истреблением народа, самого трудового, кормильца всех, кто жил в нашей необъятной империи – Союзе. Я была свидетелем этого действа и написала об этом в своей книге. Это моя жизнь, моя судьба.» Родники творчества А.Б. Медведской – в осмыслении святости как самого драгоценного дара Жизни, так и в постижении высоких нравственных устоев людей, которых рождают для счастья Матери и растит земля Отеческая.

«Тихие омуты» – лирико-биографический эпос. Палитра писательского слова то бесхитростно обыденна, просторечна, то пронзительно, до боли, трагична, но всегда стойко жизнеутверждающа. Саму писательницу с неистовой силой щемит-завораживает и тревожит негасимая любовь к земному и небесному. Необозримы и бездонны омуты жизни. О том и последний сказ – глава «Северное сияние», где повествуется о семье ссыльнопереселенцев, из четырнадцати членов которой спаслись – уцелели мать-героиня Ангела да сын – Алеша-тракторист. Завезли их в вологодскую лесную глухомань, когда уже летали-кружили белые мухи, и оставили на погибель неминучую. Ни кола, ни двора, ни зернышка.«… всех своих одиннадцать сынков, поначалу малышей, а потом и старших, – сказывала Ангела журналистке «Вологодского лесника» Медведской, – я в ту лютую зиму похоронила. Под сосенками топором ямы вырубала… Да они все рядом, сосенки за гривой, будто так и надо было. Одиннадцать сынков и батя с ними. Каждому своя сосенка.»

Неисповедимы, трудны, запутаны пути-дороги российские. Каких только напастей не принял на себя народ российский в прошлом веке! И сама собой напрашивается параллель между судьбами героев «Тихого Дона» и героев «Тихих омутов». И в том и другом писательском подвижническом труде ярчайшая картина оптимистической трагедии.

Не поникла – не согнулась от пережитых личных бед сама писательница. Пришло, наконец, время достать из копилки памяти все неизбывное, над чем оказалось бессильно могущество власть предержащих. И каждый, кто откроет книгу, прочтет ее с пользой для себя великой, будто отхлебнет глоток живой воды – правды, которая сделает его мудрее, мужественнее и чище. В книге, – заключает автор, – «все, о чем душа болела. На страницах – жизнь людей, моих героев. Я всех их помню до единого, будто только вчера расстались. Думаю, они не должны обижаться, что устроила им новоселье: из копилки памяти – да на страницы книги. Живи, знакомый мне народ, не пропадай без вести, мое многострадальное поколение».

Да будет так! Живи и ты, книга, крепи Надежду и Веру людей! Да сойдет покой и мир на Землю Российскую!

Валерий Судаков, доктор педагогических наук, профессор, председатель комиссии по правам человека при губернаторе Вологодской области

«А кому как на роду написано…»

Антонине Бернардовне Медведской на роду было написано испить до дна чашу страданий, выпавших на долю ее поколения. Детство совпало с гражданской войной, молодость – с Великой Отечественной. Оказавшись на оккупированной территории, она попала в лагерь. Увезли сначала в Германию, потом – во Францию. Благодаря содействию русского эмигранта Сергея Ивановича Колесникова и его жены Мадлен ей удалось бежать. Партизанила.

По окончании войны снова попала в лагерь. На сей раз в свой, проверочно-фильтрационный. К счастью, испытание оказалось недолгим. Через месяц Антонина Бернардовна вернулась в родную Белоруссию. Потом работала в Сибири. Сейчас живет в Вологде.

Искусство сопутствовало ей всю жизнь, но свое подлинное призвание распознала не сразу: художник-оформитель, журналист и, наконец, писатель. В 1985 году в Архангельске вышла ее первая книга «Дарёнки». Пропылилась она в разных редакциях 25 лет. Путь второй книги был короче – 3 года. (Биографические данные А.Б.Медведской почерпнуты из писем, адресованных автору статьи.)

Богатейший мир детской литературы советского периода имеет свои лакуны. Литература эта по преимуществу городская, и главным героем ее является мальчик. А.Медведская принадлежит к числу тех писателей, кто восполняет пробелы. Она изображает крестьянский мир. Главное действующее лицо ее произведений – девочка.

В повести «Дарёнки», предназначенной для дошкольников, писательница воссоздает основные элементы крестьянского быта (дом и баню, лес и родник, луг и поле), дает идеальный вариант взаимоотношений человека и природы.

Книга рассказов «Босиком по снегу» написана для младших школьников. Она повествует не только о светлых сторонах сельской жизни, но и о ее сложности и противоречивости. Природный мир вписан в историческое время. хаос постоянно вторгается в «избяной» космос и стремится погубить его, но маленький хозяин земли благодаря мудрым советчикам активно сопротивляется этому и восстанавливает деревенский «лад».

В 1992 году в альманахе «Сполохи» вышла новая повесть А.Медведской «Незабудки», в которой описывается время с 1924 по 1933 гг. Эта чрезвычайно сложная эпоха дана через биографию главной героини. Рассказ от первого лица способствует глубокому проникновению во внутренний мир девочки. Писательница избежала соблазна наделить главную героиню современным представлением об эпохе 20-30-х гг. Девочка-крестьянка оценивает исторические процессы «изнутри». Для нее свойственна фольклорная интерпретация реальных событий. Это вполне естественно. Ее детство прошло в деревне, отрочество – в рабочем поселке, где жили, в основном, бывшие крестьяне. Соучениками по Минской школе ФЗО были выпускники сельских школ.

Персонажи повести прибегают к фольклорному словарю еще и потому, что живут в атмосфере умалчивания. Страх и непонимание не позволяют называть вещи своими именами. Фольклорное мировосприятие определяет поэтику произведения. В повести звучат частушки и песни, пословицы и поговорки, передаются семейные предания и «слухи». Обращение к языческим и библейским персонажам отражает характерное для восточных славян двоеверие.

Описывая массовый голод и репрессии, писательница не объясняет, почему это произошло. Она изображает случившееся в свете народных эсхатологических представлений.

В народной словесности на будущую беду указывают предзнаменования или предчувствия. В повести эту функцию выполняют частушки тетки Алены. Несмотря на страстное желание учиться, Тоня едет в Кузьмино с тяжелым сердцем. В тарахтении колес ей послышался голос Алены:

 
Дыбом встали, дыбом встали
Надо мною небеса,
Пропадай, моя телега,
Все четыре колеса… (9)
 

«Наваждение», – так определила свое состояние девочка. Но через несколько лет стал ясен пророческий смысл частушки.

Случившееся предельно точно укладывается в формулу: «Грянула…лютая беда» (29). Все определения эпохи взяты персонажами повести из фольклорного словаря: «убийца-голод», «погибель людская», «страшная беда», «лихо», «черное кровавое буйство», «злодейство».

В это «лихое голодное время» (35) страной правят «гады» и «гадины». Как и фольклорные антагонисты, они внешне отвратительны: «носатые», «руки волосатые» (40), глаза, «будто оловянные шарики» (40) или «слюдяные» (47), «…С жиру лопаются…рыла наростили» (47).

Они завладели главным земным сокровищем– хлебом. Оппозиция «пир/голод» является центральной в прозе Медведской. Это соответствует духу народной традиции. Ибо «еда в древнейшей системе образов была неразрывно связана с трудом. Она завершала труд и борьбу, была и венцом и победой. Труд торжествовал в еде». (Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965. С.305)

Как ни скромно жили в поселке, но тем не менее дети устраивали летом пиры. Варили уху, приносили из дому хлеб, «испеченный… матерями в русских печах, ароматный и вкусный, пышный и румяный»…(29). Последний пир на берегу Ухли был в конце августа 1930 года. А через год Тониных друзей разогнал голод.

С беды, как известно, начинается действие в сказке. (Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.,1986. С.46) Чтобы преодолеть ее, герою необходимо пройти через испытания. В их число входит испытание хлебом. То необходимо испечь для свекра каравай, то выполнить задание посложнее: за ночь поле вспахать и засеять, хлеб вырастить и убрать, муку смолоть и просфоры испечь.

В реалистическом произведении задания проще: надо отнести брату обед на торфоразработки и купить хлеб в городе. Но выполнить их труднее, поскольку нет рядом чудесных помощников.

Однажды незнакомец отнял у Тони узелок с едой. «С виду – леший. Будто он только-только выполз из грязных болот и стал столбом на моей дороге. Лицо, обросшее щетиной, глаза горят, как у нечистой силы, и вот-вот выкатятся из-под бровей» (36). Чтобы заполучить обед, он применил силу, будто «дурной сон» (37) напустил на девочку, еще и пригрозил; «…если кому вякнешь, не жить тебе. Задавлю и в Ухлю закину…» (37).

Но, невзирая на его угрозы, Тоня рассказала обо всем матери и вновь отправилась в путь с обедом для брата. Она не одолела врага, но победила в себе страх.

В город Тоня пошла с соседкой Варварой, чтобы поменять в «Торгсине» злато-серебро на хлеб. У Тониного отца и Варвары хранились семейные реликвии, с которыми они не хотели, да и, следуя логике народных поверий, не должны были расставаться.

У каждого заветного предмета была своя история. В юности Тонин отец пытался найти счастье в Америке. Но, промаявшись полгода без работы, отчаялся и решил броситься с моста. Именно в эту минуту судьба послала ему встречу с крестным отцом, разбогатевшим на чужбине.

Крестный спас парнишке жизнь, одел его с головы до ног, подарил «на сченстье!» серебряные часы «Павел Буре» и отправил хлопца на родину к больной матери.

Варвара, узнав об обращении правительства к народу помочь собрать деньги на станки, уже безвозмездно сдала одну памятную вещь – серебряный браслет, подаренный знатным барином ее прабабке за красоту.

Но увидев волосатую руку приемщика, засомневалась. Не пойдет ли добро на пропой? Не наденет ли «гад какой» браслет «на белу ручку распоследней шлюхе»? (40). Затем измученная нуждой женщина решается на отчаянный поступок. «Понесу я завтра в этот проклятый «Торгсин» маменькин золотой крестик, пускай она мне простит тяжкий грех, ради девочек моих, ради ихнего отца Степана Матвеича» (41). Золотой крестик с распятием Христа мать, умирая, надела на шею дочери. Выпрашивая у Варвары крестик, мачеха и била ее, и морила голодом, и улещала, но девочка выстояла: сберегла материнский дар.

По народным поверьям предмет, подаренный умирающим, служит его наследнику защитой. Огромной силой обладает завещанный родителем крест. Благодаря ему Варвару охраняли силы небесные, а изображенные на браслете русалки символизировали покровительство низших мифологических существ.

Часы были подарены в Америке, крестик, считай, был подарком из могилы. В сказочной системе произведения эти дары выполняют функцию волшебных предметов из иного мира, из тридесятого государства. Именно они гарантируют своим обладателям вечное изобилие. (Пропп В.Я. Указ. соч. С. 196–197).

Безысходность ситуации подчеркивается приемом психологического параллелизма. Приняла Варвара трагическое решение, и в доме «повисла томительная тишина, нарушаемая единственным звуком – сердитым гудением осы, что глупо и настырно билась об оконное стекло. Тяжело поднялся с лавки отец и, поймав осу, выпустил ее в открытую дверь в сени – лети! Но оса через какой-то миг опять оказалась на кухне, и опять бьется о то же стекло.

– Вот так и человек! – сказал отец… посмотрел на часы в последний раз, подержал их в ладонях» (41–43) и расстался с ними навсегда.

Свое добро Тоня и Варвара даже на хлеб не выменяли. Обманули их продавщицы из «Торгсина». Не случайно, увидев их, Тоня вспомнила персонажей из пушкинской сказки: ткачиху с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой…» Эти гадины проклятущие высеяли отруби до единой мучной пылинки… Себе забрали мучицу, а за добро, от сердца с кровью оторванное, дали пустые скорлупки» (48).

«За что?» – вновь звучит вопрос в повести. Обращение Варвары к Господу является кульминацией произведения и напоминает сцену из Апокалипсиса.

«Варвара упала на колени и, не мигая, глядела на далекий горизонт. Губы ее посинели, глаза – будто стеклянные, в них пылал отблеск закатного солнца, и вся она стала похожа на каменную статую с руками, протянутыми в сторону огненного диска, застывшего над кромкой земли. Тяжелый хрип, как у раненой волчицы, вырвался из ее груди, и она отчаянно закричала на пустынной опушке леса: