Алена была обычной молодой девушкой, работающей в офисе, она брала от жизни все или думала, что берет все – все, что могло представить ее спрограммированное окружающими обстоятельствами сознание и воображение, ведь все изменилось до неузнаваемости и казалось, что мрак и марево теперь и в головах людей, а под словами «брать от жизни все» многие подразумевали лишь работу и редкие встречи с друзьями, доступные не более чем раз в неделю. Специально для этого дня и закат, и рассвет были перенесены на час вперед, предоставляя время для общения. Люди уделяли главное место в жизни работе, да и жизнь в целом свелась к работе и разделилась на подготовку к ней и отдыху после трудового дня, ну а как же было иначе, ведь нужно было оплачивать полужизненный кредит за «соту» в улье, за воду, за еду. А так уж вышло, что альтернативной оплатой по факту была сама жизнь, точнее, главное и единственное, что в ней осталось ценного – время.
Да и к тому же тратить кредиты было попросту не на что. Конечно, кофейни, одежда, алкоголь ценились, образование и переход на новое место работы стоили денег, иными словами за все, что ты хотел совершить, нарушив привычный ход вещей, ты должен был заплатить.
Единственной надеждой человека оставалось лишь ожидание события, которое разгонит нежданно нагрянувшее марево, все его ждали, хотя никто в точности не знал, что именно должно произойти, а в ожидании этого «нечто» люди коротали время таким вот незамысловатым способом.
Также часть заработанных средств в виде ежемесячных отчислений с каждого человека добровольно-принудительно уходили на строительство новых ульев, но, как правило, никто из отчисляющих не видел, как их строят, оно и понятно, за маревом ведь ничего нельзя было разглядеть. В обществе даже ходили легенды, что готовые ульи уже откуда-то привозят грузовыми челноками и опускают на выделенное для них место. Возможно, эта легенда и имела место быть, ибо никто из тех, с кем общалась Алена, не знал ни одного строителя, также было ничего неизвестно и о специальных куполах, где бы изготавливали стройматериалы для таких огромных зданий.
Лифт остановился, включились вентиляторы, нагнетающие кислород, и спустя мгновение толпа двинулась в комнату, где предстояло сдать противогазы. После этой процедуры перед тобой возникал длиннющий лабиринт, состоящий из множества коридоров и разветвлений, где вполне можно было заблудиться и потратить целый день на поиск нужной двери или выхода, а в некоторых местах для передвижения использовались электрические вагоны, двигающиеся от точки до точки, с несколькими остановками. Благо Аленина счетная контора находилась не так далеко от входа, ей требовалось пройти напрямую не более десяти минут, обычно эта дорога не была утомительной, к тому же по обе стороны центральной улицы находились разные магазины и несколько кафе, в одном из них девушка брала кофе и, попивая его по дороге, посматривала на плазменный потолок, на котором проецировались времена года и свойственные им явления, если было лето, светило солнце, и кондиционерная система, подстраиваясь под сезон, увеличивала общую температуру на несколько градусов. Весной щебетали птицы и дул легкий ветерок, а на мониторах проецировались различные травы, цветы и деревья. Осенью демонстрировалась пестрость листвы и низко бегущие облака. Хозяйственный отдел даже хотел установить распылители влаги, дабы они помогали проецировать дождь и снег, но люди с помощью смартфонов проголосовали против. Ежедневная общая окружающая серость и так многим осточертела, так что все практически единогласно воспротивились данному предложению и сезонному понижению температуры в ульях. И даже доводы про энергосбережение и экономию не помогли хозяйственному отделу воплотить задуманное в жизнь. После этого было решено не понижать общую температуру ниже отметки плюс 20 градусов по Цельсию. Ведь новогодние праздники можно было отмечать и в тепле.
Тем временем Алена любовалась на снежинки, падающие на огромных плазменных мониторах, попеременно сменяющихся рекламой сезонных подарков.
Девушка представила, как в этом году проведет выходные в резервации отдыха, и на миг улыбнулась. С приятными мыслями она дошла до своего офиса и приложила пластиковую карту гражданина к считывателю.
Дверь вмиг открылась, и Алена очутилась в просторной комнате, разделенной перегородкой надвое, по левую сторону стояли четыре двухъярусных кровати, на случай если весь офис решит заночевать на работе и в своем рвении останется жить здесь сверхурочно. Там же в левой части жилого блока расположилась небольшая кухонька, где любой желающий мог перекусить, не удаляясь от рабочего места, и комнаты личной гигиены, такие как душ и туалет. В правой же части все было строго и выдержано в синих тонах компании, занимающейся производством, транспортировкой и продажей кислорода. Перед пришедшими в деловую часть офиса возникал небольшой циркуляционный фонтанчик и растущая в кадках подле него пожухлая декоративная травка. За ними виднелись хаотично расставленные в пространстве восемь рабочих столов. Навстречу Алене вышел заспанный Максим – человек, не отличающийся пунктуальностью и живущий в офисе, дабы экономить на чем только можно, начиная от туалетной бумаги и горячей воды, заканчивая воздухом и едой. Те, кто ночевали на работе, оставаясь сверхурочно или по каким-то другим причинам, заполняли табель на неделю вперед, где указывали время, затраченное на труд, что планировали выполнить, и свой конечный результат, а в других графах из общедоступных списков выбирали то, что будут есть на завтрак, обед и ужин, как планируют провести каждодневное личное время и тому подобное. Существовали даже графы, где нужно было отмечать, сколько раз ты ходил в туалет и чем пользовался. Как бы это ни казалось смешно, а где-то существовал целый статистический отдел, анализирующий всю эту информацию, готовящий на ее основании выводы о результативностях работы, общем состоянии подчиненных и множество других отчетов непонятного предназначения.
Максим молча кивнул в знак приветствия и проследовал на кухню, Алена прошла за ним и, запнув чей-то носок под кровать, остановилась у кофе-машины. Аппарат загудел, и по жилой зоне раздался бодрящий аромат свежесваренного кофе.
Максим нарезал хлеб, наложил на него ломти сыра и принялся с чавканьем жевать бутерброд.
– Очень ты много кофе пьешь, – обратился он к Алене.
Девушка вопросительно вздернула бровь, искоса глянув на Максима.
– Уж кто бы говорил, переживаешь, что тебе не останется? – Алена ухмыльнулась.
– Да куда уж там, за твое здоровье переживаю.
– Это что, подкат? Сперва убрал бы свои носки, по всему офису разбросаны и научился бы есть, не чавкая и сидя за столом. – Этими словами Алена выразила общее мнение всех работников офиса, но Максима они не зацепили, а целиком и полностью обошли стороной.
– Напрасно ты так, я вот тебе подарок приготовил.
– Неужто увольняешься? – съязвила девушка и рассмеялась.
– Сама пошутила – сама посмеялась, – буркнул Максим и исчез в санитарной комнате.
Алена допила кофе и, направившись к рабочему месту, уселась за стол, где ее уже ждала куча бумаг.
Рутинная работа обычно мало интересна и немногим приносит удовольствие, особенно если она заключается в заполнении и перекладывании с места на место различных бланков и документов, но все же и ее кому-то приходится выполнять. Зарывшись с головой в бумагах, девушка зачастую не замечала, как пролетал трудовой день. И вот уже повторялось рабское следование заведенному шаблону: обратная дорога домой, недолгий беспокойный сон и прочие необходимые прелести жизни.
И наверное, «день сурка» мог длиться до бесконечности долго, если б не одно событие, в корне изменившее жизнь Алены.
Наконец-то настал день, когда все заложенные порядки отметались, сегодня ей можно было не повиноваться экранному рассвету, старательно проецируемому на оконные панели, и даже ставший столь родным смартфон отправился в полет в дальний угол комнаты, когда попытался вывести девушку из мира сновидений своим мерзким механическим голосом. Алена впервые за долгое время проснулась по-настоящему выспавшейся, сегодня ночью, кажется, даже одеяло вошло в положение и не мешало ее сну. Потянувшись на кровати, Алена вспомнила приятный сон, закусила от удовольствия губу и по привычке пошарила рукой по краю кровати в поисках телефона. Вспомнив его новое место расположения, девушка поднялась и, подобрав с пола смартфон, расстроенно взглянула на экран, ровно от центра которого в стороны расходились паутинки разбитого стекла. Внезапный страх холодной волной прошел по телу. Телефон выключился, экран ничего не проецировал, что делать в такой ситуации, она не знала и, присев на край кровати, на несколько минут выключилась подобно телефону – просто сидела и молча смотрела на разбитое экранное стекло. «Ну что уж, столько всего сделали, а стекло усилить не смогли», – с этими мыслями девушка чуть не заплакала и щелкнула пульт телевизора. Снизу высветилось экранное время 10:55, а это означало одно – через пять минут она должна стоять собранной у лифта, автобус в резервацию отдыха отходит ровно в 11 часов. Алена как сумасшедшая заметалась по комнате, вытащила сумку, начала бросать в нее какие-то вещи, а ведь еще следовало умыться, накраситься, одеться. Один из самых долгожданных дней в ее жизни грозил стать самым большим разочарованием, если она опоздает на автобус. В голове просто не было плана, что делать, если это произойдет, такого с ней никогда не случалось. А время на экранных часах уже было без двух минут одиннадцать. Алена одной рукой чистила зубы, другой пыталась натянуть штаны, помогая, изворачиваясь всем телом, но все шло не так. «Кажется, я поправилась за ночь», – мелькнуло у нее в голове. Настроение было все побросать к чертям и усесться на пол. Что она и сделала, услышав начало 11-часовой программы новостей по телевизору. Все пропало. Слезы будто сами хлынули ручьями. Проплакавшись, девушка разделась и приняла бодрящий душ, выпила крепкий кофе, бегло побросала одежду на несколько дней в сумку и направилась к лифту. Коридоры были абсолютно пусты, Алена и не помнила, когда видела подобное, будто бы она осталась во всем улье одна, это одновременно пугало, но не могло и не нравиться. Было что-то в этой тишине загадочное и одновременно привлекательное. Где-то с шумом хлопнула дверь, и Алена, испуганно подпрыгнув от неожиданности, прибавила шаг. Она прекрасно понимала, что уже опоздала везде, где только можно, но все ровно нужно было что-то сделать. Подойдя к стойке раздачи воздуха, Алена вежливо поздоровалась с что-то вяжущей на спицах дежурной и приложила карту гражданина к считывателю. В глазах дежурной отчетливо читался сбой в программе.
– Ваш автобус уже отбыл, но я могу заправить ваш противогаз до резервации.
– Что же, мне идти пешком? – с улыбкой на лице проговорила девушка.
– Вряд ли это возможно, – задумавшись, ответила дежурная. – Почему вы опоздали?
Сделав расстроенное выражение лица, Алена выложила на стол разбитый смартфон.
Дежурная сочувственно покачала головой.
– Что мне делать? – жалобно молвила девушка, а на глаза уже начинали наворачиваться слезы. Этому искусству Алена была обучена давно, еще когда ходила в школу и детский сад, слезами она часто добивалась желаемого и, кажется, натренировалась в этом до того, что могла выдавить слезы по мере необходимости. Могла, но давно не практиковалась.
На дежурную этот фокус подействовал, и женщина уже набирала чей-то номер на дисплее своего смартфона.
К удивлению Алены, разговор был кратким, она лишь сказала «у нас опоздавшая в резервацию отдыха, продиктовала номер личной карты девушки и, сказав «ожидай, за тобой сейчас придут», достала из шкафчика странный, похожий на сферу противогаз и положила его на стол. После достала второй и, заправив, положила рядом.
Ждала Алена недолго, вскоре появилась пожилая дежурная в форме цвета хаки, подойдя к Алене, она осмотрела ее смартфон и, ни о чем не спрашивая, вручила ей противогаз со стола.
–Надевай и следуй за мной, – скомандовала дежурная.
Они прошли коридорами в другой лифт, спускающийся гораздо медленнее пассажирского, отчего Алене показалось, что опустились они куда глубже обычного. Двери лифта распахнулись, и вместо привычного марева перед глазами предстала освещенная подземная стоянка с двумя десятками припаркованных легковых автомобилей.
Они уселись в одну из машин.
– Закрой глаза и не отрывай, пока я не скажу, – властным голосом проговорила женщина, а после что-то переключила на тумблере, расположенном сбоку на Аленином шлеме.
– Открывай, – молвил все тот же властный голос.
Алена повиновалась, они куда-то ехали, разрезая светом фар плотно окутавшее марево, будто нож режет масло.
Машина преодолела несколько виражей и, включив проблесковые маячки, значительно ускорилась.
Набравшись решительности, Алена заговорила первой. Но на все ее попытки провожатая никак не реагировала.
Алена тихонько постучала водителя по плечу.
Женщина повернулась и щелкнула какой-то переключатель на шлеме Алены.
– Прости, связь была выключена, – виновато проговорила она.
– Куда мы едем? – не скрывая детского любопытства, поинтересовалась Алена.
– Я везу тебя в резервацию отдыха, но другой дорогой, та, которую ты знаешь, предназначается лишь для автобусов и легковым автомобилям по ней ездить категорически запрещено! – На последнем слове собеседница сделала особый акцент. – Первый раз, наверное, едешь на легковой машине?
Алена хотела было что-то ответить, но фары на миг выхватили из тумана странную неясную фигуру, девушка лишь вскрикнула от испуга.
Водитель резко дернул руль вправо, пытаясь тем самым уйти от столкновения, и, тяжело выдохнув, резко остановил машину на крутой обочине.
Женщина выпрыгнула из автомобиля, приказав Алене ждать здесь.
Неясная фигура вскоре обрела очертания человека, он приблизился к провожатой и что-то быстро говорил, все время показывая рукой в сторону.
О проекте
О подписке