В далекой-предалекой галактике мира не было уже сотни лет. Враждующие цивилизации самозабвенно занимались естественным отбором. Проецированием величия, расширением жизненного пространства или же исполнением высшей справедливости – каждый оправдывал войну по-своему. Но была одна сила, что превзошла всех, остановила Путь многих и обратила вспять. Всеобщего врага называли по-разному: Изначальные, Бич Вселенной, Железный Прилив, Механическая Чума, Рой. Но везде, где они бы ни появились, исчезает абсолютно всё.

Немногим из тех, кого помнит Лига Цивилизаций, удавалось сдерживать напор Изначальных, а воевать на равных и подавно. Одним из таких является народ с очень сложной судьбой, называющий себя Рекомбинаторы, один из тех, чьих сил достаточно для войны с Механической Чумой.

Проблема состояла в том, что Изначальные появлялись в произвольной точке пространства, но только не в звездных системах Рекомбинаторов, им удалось создать фронт и эшелонированную оборону. Укрепрайонами стали планеты-гиганты, на их необъятных просторах и развернулись сражения.

Рекомбинаторы наступали, хотя сказать правильнее, наносили контрудар. Железный прилив атаковал безостановочно. Машины не знают усталости, им не нужны еда и сон, их не угнетают совесть и мораль, энергию транслирует передатчик и поглощает ее из ближайшей звезды.

Надо ли замечать, сколько боли несли такие разборки туземным обитателям. Рекомбинаторы сражались с Изначальными, но не ставили своей задачей кого бы то ни было спасать. Рекомбинаторов волновали лишь они сами, и больше всего Потомки. Общество их согласно Древнему Порядку делилось на два сословия – Предки и Потомки. Все тяготы прогресса, работы, правды взяли на себя Предки. Потомки же прекрасны и чисты во всех отношениях. Они не причастны ни к чему противоречащему нормам морали, они не обезображены имплантами (действует запрет) и они содержатся в стороне от Вселенской войны, от правды ужасов прошлого и цены, заплаченной Предками.

Согласно традиции Рекомбинаторы не сражаются, они надзирают. Предки изменяют «чужую» жизнь под себя, для своих нужд, мимолетных, как прыткие бомбы, преобразованные из быстрых проворных животных, так и долговременных, как исполинские архаичные ящеры, погруженные в свои болота вечность назад, но готовые атаковать врага в ближнем космосе в любой момент. Живые организмы сами следят за своим состоянием. Боеприпасы образуются в полости тела, что делает такие огневые точки автономными и очень скрытыми. Предок Рекомбинаторов руководил наступлением из Цитадели Контроля за Разумом, и его Армия Измененных, жертвуя собой и не щадя жизни, атаковала. Он видел из тысяч глаз, отдавал молниеносные команды миллионам существ. В небе висел Железный маточник, окруженный роем машин. Предок предпринял отчаянную попытку сбить его. Бронтоящеры выбрались из своих убежищ и теперь готовились произвести залпы. Проблема состояла в том, что Изначальные обнаружили укрытия тяжелых ящеров и теперь стремились их уничтожить. Фронт пришел в движение. Впереди перед машинами шли минные тральщики, за ними штурмовые парящие испепелители, третьим эшелоном шли группы зачистки, огнеметные системы, а также разношерстные мелкогабаритные роботы для зачистки любых пространств. Тральщики, пропахивая фиолетовую твердь, детонировали множество мин. Округу под синевато-багряным солнцем содрогало множество взрывов, ветра неистово хлестали, поднимая столбы пыли. Сама природа была враждебна для вторгнувшихся. Рекомбинаторы изменили всё, их намитные¹ блокираторы позволяли агрессивно спаивать воедино живое и механическое.

Навстречу стальной армаде стремительно неслась совсем другая «армия». Словно необъятная стая, как широченная река, неслась навстречу врагу. Они должны сдержать натиск, пока бронтоящеры не собьют Маточник Изначальных.

В первой линии Предка, как всегда, наступали самонаводящиеся бомбы – это зайцы, гепарды, антилопы и множество птиц. За ними спешили исполинские бронированные десантные носороги и мощные четырехрукие штурмовые звери – железношкуры. Третьей линией выступали исполинские лавовые жуки.

Предок бросил в бой первую линию. Беглый огонь машин по площадям не дал результатов, бомбы Рекомбинаторов снабжались эхолокацией, а поэтому с легкостью определяли направления атаки. Больше опасности несли каменные осколки и шрапнель, которые со свистом носились вокруг. Беспорядочные взрывы, пыль и грохот поглотили первую линию атакующих, но это не нарушило строя, и огненный вал с силой ударил в тральщиков. Машины мгновенно облеплялись тремя-четырьмя бомбами и взрывались. Крупнокалиберные пушки Изначальных работали без остановки. Тяжелые гильзы с лязгом падали на скальную поверхность после каждого залпа. Огнеметы изжаривали плоть на наступающих, детонируя боекомплект. Пламя потоками хлестало ввысь, озаряя всё вокруг и вытягивая длинные тени. Птицы старались поражать дальнобойные орудия, пропуская ряды тральщиков. Когда первый эшелон перестал существовать, натиск Изначальных был почти остановлен. Предок усилил контроль над оставшимися войсками, и атаки их стали более изощренными. Дистанция успешно сократилась до ближнего боя. Носороги, высекая искры, со скрежетом разрывая металл, сносили всё на пути. Некоторые с множеством искр еще протаскивали тральщики за собой. Парящие танки пытались сманеврировать, чтобы выбить для себя бреши. Предок подумал про себя: «Они знают, что делают, и быстро поняли, что со штурмовым тяжелым носорогом тягаться в «крепости лба» бесполезно, и решили сконцентрировать огонь на отдельных особях». Сухое суровое лицо улыбнулось. Бронепластины на боках несущихся носорогов отскочили, и в атаку пошли штурмовые группы местных приматов, енотов и росомах. Их задача состояла в том, чтобы разместить целеуказатели на вражеские машины. Еноты быстро собирали взрывчатку или взламывали машины, сваркой вваривали свой блок управления, расстреливали врага, пока их не уничтожали. Росомахи же не утруждали себя действиями, они лишь закидывали маячок и стремились дальше. Но основная их задача – уничтожение мелкогабаритных беспилотников. У росомах были плазменные резаки, блестяще разрезающие металл. Малые машины повреждают конечности тяжелых и габаритных носорогов и железношкуров, тем самым быстро создавая вал из тел перед наступающими. Росомаха была выбрана в качестве противовеса малогабаритным беспилотникам Изначальных, потому что совладать с ее напором сложно. Среди всех животных питомника выбор для этой операции сделан был удачно.

Как только первые маячки были установлены, «жуки» произвели залпы кумулятивных барражирующих личинок, и те сразу устремились к ближайшим меткам. Мощные детонации накрыли наступающие порядки Изначальных. Приматов отбрасывало с брони взрывными волнами, пламя рвалось к безупречно чистому небу, идеально чистой сиреневой глади, которое взирало на враждующие стороны, как на букашек, как на тех, кто впустую тратит свое время. Кто-то, может, и скажет, что мимолетное важно, но Вечность смеется над этим.

Броненосцы успешно проламывали порядки машин, после чего раскидывали взрывчатку, выпускали штурмгруппы и погибали в реактивном пламени тяжелых огнеметов. Атаку носорогов усиливали железношерстные четырехлапые штурмовые звери, их четыре мускулистые ноги обеспечивали блестящий натиск. Нижние лапы преобразовывались в исполинские шипы, а верхние в крупнокалиберное оружие – очень маневренная единица: шесть глаз, расположенных на голове по кругу с бриллиантовой роговицей, практически неразрушимы. Эти звери помогают держать поле боя под контролем. Отличная скорость реакции и высокая жизнестойкость с улучшенными возможностями – настоящая находка.

Штурмовой зверь несся на стреляющую в другую сторону машину, и за секунду до прыжка на невероятной скорости ему в ногу влетел срезатель. Он вырвал коленный сустав и даже не остановился. Железношкур, споткнувшись, потерял равновесие, чертыхнулся, пролетел несколько метров и упал. Едва он успел подняться, как выстрел из танка прожег в нем огромную дыру, и прежде чем он рухнул на землю, через дыру в теле штурмового зверя пронеслась штурмовая команда: две росомахи, примат и два енота. В воздухе еноты собрали взрывчатку и закинули ее в ствол танку. Их попытался уничтожить шедший вторым кругом срезатель, но росомаха лишь швырнула в него метку, и кумулятивная личинка, сразу же спикировав, нашла свою цель. Два взрыва прозвучали почти одновременно, и команда понеслась дальше. Они достигли огневой позиции – четырехствольной дальнобойной пушки малого калибра, которая без остановки прокашивала пикирующие летающие бомбы Рекомбинаторов. В эту машину со всей скорости врезался носорог, случилась детонация, еноты, среагировав и преобразовав механические руки в щупальца, притянули в укрытие примата и росомах. Оглушительный взрыв мгновенно сопровождался ударной волной, мех трепыхался, пыль и камни, раскаленные клепки и металлические обломки, дымя, сыпали сверху. Сработал боекомплект зенитной установки, носорог горел, в десантном отсеке бились животные Армии Измененных. Команда сорвалась с места. Росомаха быстро вырезала люк резаком. Из западни вырвались несколько взъерошенных енотов. Ухо одного из них резко развернулось в сторону, примат быстро схватил валяющееся рядом искрящее орудие, енот замкнул контакты, и незамедлительно последовало несколько залпов в пелену черного смога. Детонация и зарево дали понять, что цель была поражена, но едва они успели сделать и шаг, как со свистом в землю ударила авиабомба, которые выпускает Маточник. Прозвучал сильный взрыв, который, впрочем, сразу же затерялся среди прочих и, оставив огромную воронку, испепелил всё, что оказалось в радиусе, и всех.

По носорогам был открыт шквальный огонь. С лязгом и грохотом били боеприпасы и разрывали металл. Огнеметы заливали всё едкой проникающей везде смесью, зачастую десант в носорогах изжаривался еще на подходе. Ровная скальная гладь с робким травянистым покровом очень скоро испещрилась трещинами, рытвинами и глубокими проломами и провалами. С воздуха били кумулятивные снаряды, с грохотом и морем пламени детонировали боекомплекты, башни и навесные блоки взмывали в воздух. Штурмовые команды носились без остановки, перемахивая с танка на танк. В воздухе было столько умных боеприпасов, что они едва успевали покинуть машину, как гремел взрыв. Пламя огнеметов уничтожало цели десятками. На такой кинжальной дистанции снаряды Изначальных разрывали животных на части, конечности словно отпрыгивали. Так, носорог, у которого оторвало всё ниже лопаток, лежал, сопел, истекал кровью, но скреб скалу ногами в попытке куда-то бежать. Болевой шок Рекомбинаторы выключили, как и в целом боль вообще.

От горизонта до горизонта, докуда хватало глаз увидеть, шло сражение. Великое множество лишалось своих жизней, но никаких звуков не издавалось, ни воплей, ни криков. Были лишь гулкие залпы, грохочущие взрывы и шипение объятой пламенем брони и плоти. Несмотря на то, что ветра хлестали неудержимые, смрад стоял невыносимый. Черный дым тысячами курящихся потоков испачкал безупречное небо.

Танки зажимались носорогами, огнеметы старались создать непроницаемый буфер, птицы и кумулятивные личинки сыпались, словно дождь. Приматы, еноты и росомахи неустрашимо шли вперед и пытались преодолеть огнеметный вал. И вот наконец-то передислокация ударных бронтоящеров завершилась, и они готовы ударить по Маточнику.

Грозный выстрел прозвучал в некотором отдалении от сражающихся. Снаряд несся с такой скоростью, что оставлял за собой шлейф, и через несколько секунд достиг Маточника. Прогремел взрыв, но вскоре стало понятно, что удар на себя принял рой машин, которые, сгрудившись, остановили поражающее действие собой, и теперь, сверкая и поблескивая на свету мерцающим дождем, обрушивались на поверхность.

Предок улыбнулся:

– Посмотрим, как выдержите залп.

Изначальные быстро определили направление атаки. Все машины вновь пришли в движение. Рой Маточника разросся, и бо́льшая его часть двинулась в атаку.

– Было ожидаемо, дистанция отличная. Залп!

Он видел из тысяч глаз, и вдруг наступила тьма, он даже невольно зажмурился. Тишина, никаких ощущений. Миллионы сердец больше не бились, не слышались измотанные хрипы, не чувствовался жар и разгоряченность битвы, пропал азарт хищников настигнуть добычу. Предок даже не понимал, стоит он или лежит. Ощущение времени отсутствовало, сложно было сказать, сколько времени прошло. Тьма разъедала мысли, он позабыл обо всем, почему-то не думал ни о войне, ни о долге. Он даже начал забывать, кто он есть. Спокойствие разливалось по телу. Если сравнивать с этим состоянием, то всё, что было раньше, можно назвать одним словом – усталость. Эта чернота пожирала его много дней. Безысходность и опустошенность, необъяснимая обреченность начали преобладать в сознании, наступала ментальная невесомость. Он в эту минуту покинул все пределы реальности. Предок ощущал себя лишь головой без тела. Безраздельный вечный мрак обволакивал его.

– Непривычно, да? – Вдруг озарилось голосом потухшее сознание Рекомбинатора.

Предок словно подскочил на месте, вернулось всё: память, тревоги, заботы, вернулся из небытия он. Голос уничтоженного врага забыть невозможно!

Каким образом, неизвестно и пока несущественно, но Сломленный смог вырваться.

Внешне Рекомбинатор никак не показал, что слышит голос Сломленного, и сохранил самообладание. Он сразу же попытался вернуть контроль над войсками, но ничего не вышло. Цепочка Ганглиев глушила сигнал. Нервные синапсы заглушались сопротивлением нейронной цепи.

– У тебя больше нет здесь власти, – снова шептал голос Сломленного, – ты один…

Очевидно, держаться за психоконтроль смысла больше не было. Усилием воли Предок вернул свое сознание в тело. При попытке пошевелиться звучал скрип, глухая вибрация и немного скрежета, но ничего не происходило, да что там тело, он даже не мог открыть глаза. Металлические диафрагмы, отвечающие за фокусировку, со скрежетом, дребезжа, подрагивали и требовали смазки. Он не смотрел своими «глазами» уже много лет.

–Ха-ха-ха, даже со всеми механизмами, что вы вживили, уродуя себя, вы не можете восполнить природную скудность и немощь, ха-ха-ха, ты жалок. Словно шавка на цепи! – насмехался не унимаясь голос.

К телу Рекомбинатора тянулось множество кабелей, трубок и сосудов. Живая в шрамах ткань грубо перемежалась с блеском стали, искрящими контактами и пульсирующими мышцами и сосудами. Всё это служило интерфейсом для управления любым живым солдатом Армии Измененных, и теперь это служило будто привязью. Средних размеров зал с высоким потолком и множеством тумб управления с контактами ожил за секунду до «возвращения» Предка. Из открытых люков хлынули пауки технического обслуживания. Их опистосомы были выполнены несколькими емкостями с различными техническими жидкостями, такими как масло, хладагент, электролит и прочие, на просоме размещались различные сменные модули для хелицер, такие как плазменные резаки, ершики, масленки, сварка, различные щупы, или ключи. Свыше десятка механических пауков спустились на стальных тросах и, с лязгом постукивая конечностями по полу, поспешили к Рекомбинатору. Множество звуков работающих компрессоров механических головок, сварки и лязг металла наполнили пространство Зала Управления Мыслью.

Предок, ожидая, пока пауки закончат, выходил из себя. Биомеханизмы, гонимые его приказом, торопились как могли. Они раскручивали суставы, отсекали мышцы, проводили новые сосуды и проводку, иннервируя новые центры нервной системы.

Всё это доставляло неудобство, он торопил пауков, они нещадно кромсали его. Предок морщился, когда один сустав отстегивали и в суставную сумку вставляли сустав другого модуля.

– И ты называешь себя живым? Ты ничуть не лучше Железной Чумы. Посмотри на себя, в тебе механического больше. Даже в нас, Сломленных, даже сейчас больше живого. – Тон был надменно издевательский.

Через полчаса Рекомбинатор был «освобожден». Приятно было смотреть своими глазами и чувствовать лишь свое тело.

На площадке контроля разума, окруженной замыкающими тумбами управления, валялись в багряно-черной луже, подрагивая и искря, «ненужные» конечности и части тела.

Предок установил себе четыре паучьи ноги, а также венец телескопических щупалец в дополнение к четырем биомодулируемым восьмипалым рукам, установленным ранее. Сломленный говорил почти без остановки, его очень веселило то, что Рекомбинатор не может с этим ничего сделать. Предок, не удостоив свои бывшие конечности в крови и взглядом, с побрякиванием ногами по металлическому полу пошел к сияющим и искрящим колоннам управления комплексом.

Пауки техобслуживания, взобравшись по стенам, почти незаметно ушли. С легким шелестом теперь работали металлические диафрагмы в глазах. Он старался не реагировать на провокационные речи Сломленного, необходимо было сохранять хладнокровие и ясность мысли. Прямое управление комплексом требует сосредоточенности. Пластины на полу пришли в движение и образовали открытый люк в шахту, из которой вскоре появились несколько существ.

– Ты помнишь наш мир? Мои города? Времена до Эпохи Истребления? Конечно, помнишь, судя по твоему лицу и количеству железа в теле. Ты определен обществом Рекомбинаторов как Предок, ты должен знать правду.

Сухое суровое лицо Рекомбинатора не выражало эмоций. Намитная спица, что пронзала его голову, немного искрила черными разрядами.

Этот голос восставшего Сломленного звучал в голове Рекомбинатора постоянно, словно назойливый гнус в болоте. И это в тот момент, когда армия взбунтовалась, а нервная цепь сопротивлялась и тормозила приказы. Кроме того, Цитадель оказалась отрезана от основной фортификации и подвергалась нападению.

Рекомбинатор спешно собирал информацию. Искрящие колонны окружали его. Над ними возникали и гасли разные голографические показания, схемы и тактическая обстановка вокруг Цитадели. Предок замыкал телескопическими щупальцами разные контакты и пропускал через тело разряд, отправляя с ним команды или совершая какие-либо действия. Каждое движение щупалец сопровождалось багровым свечением имплантированных дополнительно трех позвоночных столбов, они ускоряли проводимость. Для питания нейрометаллической ткани использовались «блоки биения» – защищенные контейнеры с сердцами, погруженными в питательный раствор с иннервирующей систолу и диастолу проводкой. С легким шелестом металлических диафрагм он еще раз осмотрел голограммы над несколькими колоннами. Выводы не утешали, их местоположение было далеко за границей сетки координат Рекомбинаторов. Отличалась и планета, и желтая звезда. Комплекс был перемещен и подвергался атаке, и далекие гулкие звуки взрывов служили этому подтверждением.

– Ты один здесь, другие бросили тебя. Интересно, что бы сказали Потомки, если бы узнали правду? – ехидничал Сломленный.