Психологи, впрочем, как и врачи иных специальностей, утверждают, что полноценно здоровых психически людей на свете нет. Так этот рассказ, опубликованный № 13 журнала "Осколки" за подписью А. Чехонте, и может быть тому подтверждением. Ну, разве сам писатель, будучи врачом по образованию, не знал этого? Конечно, знал и все персонажи сего рассказа и могут иллюстрировать это утверждение.
Лев Иванович Попов, человек нервный, несчастный на службе и в семейной жизни, потянул к себе счеты и стал считать снова. Месяц тому назад он приобрел в банкирской конторе Кошкера выигрышный билет 1-го займа на условиях погашения ссуды частями в виде ежемесячных взносов и теперь высчитывал, сколько ему придется заплатить за всё время погашения и когда билет станет его полною собственностью.
Пожалуй, здесь надо сделать паузу, и напомнить всем, кто не знает, о том, что сюжет этот был взят из жизни его брата Николая, который, учась в Училище живописи, ваяния и зодчества, был вынужден селиться в "Медвежьих углах". И быт этих сдаваемых комнат, мягко говоря, не располагал к сосредоточенному уединению.
Представив такую распространённую жизненную ситуацию в прямолинейно увеличенном виде, писатель, тем самым, поставил вопрос о границе безумия, которая, непременно и неумолимо, будет приближаться в космической скоростью в таких ужасных условиях.
Четыре внешних раздражителя, собравшись в одно целое, способны кого угодно лишить рассудка.
Выигрышный билет 1-го займа.
— Билет стоит по курсу 246 рублей, — считал он. — Дал я задатку 10 руб., значит, осталось 236. Хорошо-с… К этой сумме нужно прибавить проценты за 1 месяц в размере 7% годовых и ¼% комиссионных, гербовый сбор, почтовые расходы за пересылку залоговой квитанции 21 коп., страхование билета 1 руб. 10 коп., за транзит 1 руб. 22 коп., за элеватор 74 коп., пени 18 коп….
Жена Попова, Софья Саввишна, приехавшая к мужу из Мценска просить отдельного вида на жительство. В дороге она простудилась, схватила флюс и теперь невыносимо страдала.
— А-ах! — мучилась Софья Саввишна. — Всю правую сторону рвет. Владычица! О-ох, моченьки моей нет! А ему, аспиду, хоть трава не расти! Хоть умри я, ему всё равно! Несчастная я, страдалица! Вышла за идола, мученица!
Звуки разучиваемой студентом пьесы.
Наверху за потолком какой-то энергический мужчина, вероятно ученик консерватории, разучивал на рояли рапсодию Листа с таким усердием, что, казалось, по крыше дома ехал товарный поезд.
А ведь потом её начнут уже играть с удвоенной энергией и громкостью в 4 руки!
Студент-медик из соседнего номера.
Направо, в соседнем номере, студент-медик готовился к экзамену. Он шагал из угла в угол и зубрил густым семинарским басом:
— Хронический катарр желудка наблюдается также у привычных пьяниц, обжор, вообще у людей, ведущих неумеренный образ жизни…
Ну, в общем, понятно, что ситуация критическая и нашему бедному Льву Ивановичу Попову надо было просто бежать, бежать и ещё раз бежать без оглядки! Но, ведь не сбежал... А зря!
Первоначально в журнале был другой финал: Попов оканчивает жизнь самоубийством. Когда же Чехов включал рассказ в свой сборник "Невинные речи" в 1887 году, то его переписал. Но мягче ли он стал от этого? Не знаю. Потому и сами прочитайте, благо времени займёт немного, а пищу для размышлений даст большую.
Тем же, кто предпочитает слушать художественное слово, порекомендую великолепное исполнение рассказа Владимиром Антоником:
https://rutube.ru/video/617b154a7bb65d7367622e64642d727a/?r=wd
Картина Густава Курбе "Отчаянье" логична будет в завершение.